Олег Вихлянцев - Стукач
– Встань, полковник, – уже довольно спокойно произнес генерал. – Не нужно так унижаться. Не к лицу это человеку, мечтающему о должности начальника милиции.
Мягкий тон министра привел Султанова в чувство. Он робко поднял на ноги свое отягощенное лишними жирами тело. А генерал продолжил:
– Я подумал о твоем желании стать начальником управления.
– Но я не… – Султанов хотел сказать, что и в мыслях не держал такого.
– Не советую меня перебивать. – Министр говорил по-прежнему спокойно, но в его голосе вновь проявились угрожающие нотки. – Так вот, я все обдумал, хорошенько взвесил и… – он выдержал небольшую паузу, заставившую, казалось, остановиться сердце Султанова, – принял решение. Я не смог бы пойти на это, не переговорив с тобой с глазу на глаз. Для того и пригласил сегодня. А теперь… поговорил, к-хм… и убедился окончательно в правильности предпринятого шага.
Султанов перестал дышать, по-собачьи преданно заглядывая в глаза министру.
– Будем считать, что наш разговор состоялся, – с некоторым облегчением произнес генерал. И Султанову тоже сразу полегчало. – Ты можешь идти, полковник. У адъютанта получишь пакет с приказом.
– Есть, товарищ генерал! – с неожиданной четкостью ответил полковник Султанов. Насколько мог энергично повернулся кругом и зашагал из кабинета. Министр тяжело смотрел ему в спину.
В приемной действительно его уже ждал лощеный майор с пакетом в руках. На пакете типографским способом было начертано: «Министерство внутренних дел Узбекской ССР. Полковнику милиции М. М. Султанову».
– Распечатать в служебном кабинете, – предупредил адъютант.
Радостный Султанов летел из МВД будто на крыльях. Он даже не остановился в холле, чтобы переброситься парой фраз с отцом. А тот его и не окликнул. Лишь горестно покачал головой вслед и тихо, словно напутствуя, произнес:
– Инч Алла…[87]
Что могло быть в пакете? Явно не приказ об увольнении. Так не увольняют! Перевод на новое место службы? Ничего страшного. Это не смертельно. К тому же перевод мог быть осуществлен только на соответствующую по рангу должность. А соответствовало условно лишь место заместителя начальника областного Управления по оперативной работе. Все равно неплохо по сравнению с перспективой быть вышвырнутым за борт, на пенсию.
Проскочив от проспекта Космонавтов до улицы Чехова, Султанов оставил машину у центрального подъезда и с небывалой для него прытью влетел на второй этаж здания ГУВД, где располагался его кабинет. Закрывшись на замок, он сначала вынул из сейфа бутылку коньяку и наполовину осушил ее прямо из горлышка. Лишь затем трясущимися руками вскрыл конверт из плотной белой бумаги. Никаких документов внутри не оказалось. Но это не означает, что пакет был совершенно пуст.
Полковник взял его за нижние уголки и потряс над столом в раскрытом виде. На темную полированную поверхность столешницы мягко выпал тонкий шелковый шнурок длиною в два метра.
Вот что за приказ отдал ему генерал. И уклониться от выполнения этого приказа было невозможно.
…В тот же день начальник уголовного розыска полковник милиции Султанов бесследно исчез из города. Никто не знал, куда он подевался и что с ним случилось. Труп Султанова нигде не нашли, но и пропавшим без вести полковника не объявили.
Ленинград
Трясло нещадно. Нет, не в общепринятом смысле. Как известно, Северо-Западный регион не подвержен сейсмическим воздействиям, и о землетрясениях здесь знают лишь понаслышке.
Трясло аж две недели. И по многим причинам.
Во-первых, ни один из притонов не получил от «распределителей» своей партии опиума. У обитателей «отстойников» начались ломки. Это по-страшнее любого похмельного синдрома.
Во-вторых, не вышли на свои «пятаки» и «плеши» те, кто торговал разовыми дозами прямо на улицах и вблизи станций метро. Значит, заклинило нижнее звено реализации. На улицы вытряхнуло тех, кто жить без наркотиков не мог ни одного дня.
В-третьих, в столь «приподнятом» состоянии они бросились на квартирные кражи, разбои и грабежи, дабы разрядить накопившуюся агрессию. Участились случаи самоубийства среди наркоманов.
В-четвертых, и внимание, и все силы органов правопорядка были брошены к «низам» – в подворотни, на чердаки и в подвалы.
И в то время, как опера шерстили шелупонь, Ленинград стал идеальным местом для встречи «верхов» наркопроизводства и торговли. Утомленная погонями за разбушевавшейся шпаной, милиция просто физически не могла засечь появления в городе тех, кто весь этот кипиш организовал.
Время требовало кардинального пересмотра форм и методов работы в части производства и реализации наркотического зелья. Корейцу и Бизону нужна была более крепкая команда, дисциплинированная и организованная. Кроме того, назрела необходимость позаботиться о надежном прикрытии со стороны органов власти.
Именно об этом разговаривали сейчас Ким и Бизон, устроившись со всеми удобствами в добротном рубленом доме в Тарховке. Здесь же присутствовал и Соленый, который прилетел в Ленинград из Ташкента вместе с корейцем. Но он не принимал активного участия в разговоре, лишь время от времени коротко высказывал свои мысли по тому или иному вопросу.
– Чего зря травить, – развел руки Бизон. – С людьми туговато.
– С каких это пор?! – удивился кореец.
– Я говорю о преданных и умных людях, Виталик. Швали вокруг да около полно. Но они ж все тупорылые! Проходит время «перьями» росписи малевать. В нашем деле голова нужна. А таких мало. Правда… – Бизон ненадолго призадумался. – В прошлом году подтянул я к себе одного. Да вы его видели. Монах. Кешка.
– Ха! – воскликнул Соленый. – Мы его не только видели! Я же с ним срок мотал в шестидесятых!
– Знаю-знаю, – поспешил выказать осведомленность Бизон. – И что скажешь?
– Подписаться за него с потрохами не могу, конечно. Десять годов назад сявка сявкой был. Ни ума, ни духа. Но время, сам знаешь, перековывает людей. Может, что толковое из него и вышло. Я слыхал, он там, у «хозяина», шухеру навел. Бунт какой-то устроил.
– Больше скажу, – неторопливо произнес Бизон. – Он бабки общаковые спас. А на это, как ты говоришь, дух особый нужен. На арапа не проканает.
– В чем проблема? – подал голос кореец. – Проверить его надо, да и дело с концом! Пусть покажет себя конкретно. То, что он к нам с бабками пару-тройку раз за год смотался, не показатель.
– На чем проверить-то? – усмехнулся Бизон. – Послать на Сбербанк? Скажешь тоже…
– Скажу, – хитро глянул на Бизона Ким. – Проверка-то ему как раз сегодня и выпадет. Да такая проверка, что мало не покажется. Где он сам сейчас?
– Всем к девяти вечера сюда подтянуться приказано. И он должен быть.
– Клево! – обрадовался кореец. – Мы, кажется, не все еще в сборе?.. – Он посмотрел на Соленого и Бизона.
– Ну, ждем гостя, – недоуменно пожал плечами Бизон.
– Вот дождемся – и проверим. Гость, даст Бог, не один придет, с довесочком…
Да. Они ждали на тарховской даче гостя. Важного гостя из Москвы. И по всей вероятности, появиться тот должен был не один, а, как обещал, с приятелем.
* * *…Гость, которого с таким нетерпением ожидали в загородном дачном поселке, уже давно прилетел в Ленинград. Но, перед тем как ехать на договоренную встречу, решил утрясти небольшой вопросик. Он подошел к первой попавшейся в городе телефонной будке и, сняв трубку, набрал номер…
* * *– Слушаю, – ответил на звонок Иннокентий.
– Доброе утро, – раздался в трубке голос, и Кешка понял, что звонят от Бизона. – Сегодня в девять вечера. На даче.
И более не сказали ни слова. Повесили трубку.
Кешка отошел от телефона и присел на стул в кухне, подперев голову руками и закрыв глаза. Меньше всего на свете Кешка хотел видеть Бизона. Затем он отыскал в ящике стола сигареты и закурил, глубоко вдохнув и придержав в легких дым. Поднялся, походил от стены к стене, вновь опустился на прежнее место. И тут опять зазвонил телефон.
– Да! – рыкнул в мембрану.
– Здравствуй, – прозвучал голос… Багаева. – Не разбудил?
Кешка без труда определил, что Иван Иванович звонит из телефона-автомата: слышались звуки проезжающих мимо него трамваев и автомобилей.
– Слушаю, – еле ворочая языком, сказал Кешка. – Говорите.
– Если где случайно увидимся – мы незнакомы и никогда раньше не видели друг друга. Ты понял? Ни под каким соусом.
– По… пон-нял.
– До встречи.
И вновь короткие телефонные гудки. Ну что за день такой сегодня скотский?!
Монахов с такой силой долбанул трубкой о телефонный аппарат, что серый пластмассовый корпус разлетелся вдребезги.
Выбежав в прихожую, Монахов подхватил с вешалки свою куртку и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Ноги понесли его неведомо куда. Он сейчас не мог никого ни видеть, ни слышать. Хотелось, как тогда, в зоне, когда сломался перед вербовщиком, – умереть.
