Б. Седов - Удача
Бергамо нахмурился, но мужчина, улыбаясь, подошел к нему, протянул руку и сказал по-английски:
– Сеньор Гарсиа серьезно заболел и поручил мне принять груз. Меня зовут Майкл Боткин.
Бергамо уже слышал эту фамилию в разговорах Гарсиа и Альвеца, поэтому успокоился и, пожав протянутую ему руку, сказал:
– Однако, мистер Боткин, вы заставили меня поволноваться.
– Я приношу свои извинения, – ответил Знахарь, – но иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Надеюсь, вы знакомы с такими вещами.
– О да, конечно, – сказал Бергамо, – я понимаю вас.
– Пройдемте в рубку, – предложил Знахарь, – нужно решить, как будем организовывать перегрузку.
– Прошу вас, – Бергамо гостеприимно показал рукой и направился обратно в рубку.
Прибывшие на вертолете люди молча пошли за ним.
Когда все вошли в рубку, Знахарь плотно закрыл дверь и кивнул одному из своих гангстеров. Тот кивнул в ответ и, подойдя к рулевому, встал у него за спиной.
Знахарь, достав сигареты, подошел к Бергамо и сказал:
– Минуту назад вы услышали от меня, что иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Так оно и есть.
Он распахнул полы куртки, и Бергамо увидел черный пистолет за поясом у Майкла Боткина. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, ведь дело, которым занимался Боткин, было опасным, и наличие оружия подразумевалось само собой.
Но одновременно с движением Знахаря все четверо гангстеров, которые молча стояли в рубке, вынули пушки, и ситуация стала напряженной.
Знахарь посмотрел на Бергамо и сказал:
– Чтобы расставить все по своим местам и не заставлять вас излишне волноваться, говорю сразу – это ограбление. Дергаться бесполезно, мои люди будут стрелять без предупреждения. Сейчас я скажу, что вам следует делать. Вы поняли меня?
Бергамо вытаращился на Знахаря и молчал.
– Не нервничайте, сеньор, прошу вас. Вы поняли меня?
– Да, я вас понял, – Бергамо заставил себя произнести эту короткую фразу.
– Объявите по трансляции, что вся команда должна собраться в столовой.
Бергамо вздрогнул и, взяв микрофон, произнес в него:
– Всем без исключения собраться в корабельной столовой. Имеется срочное сообщение.
Голос капитана разнесся по всему судну. Знахарь, внимательно слушавший Бергамо, улыбнулся и, забрав у него микрофон, сказал:
– Вы понимаете ситуацию даже лучше, чем я ожидал. Теперь давайте вместе решать, как будем перегружать товар.
Бергамо пожал плечами и, смирившись с неизбежностью, ответил:
– Давайте.
Знахарь посмотрел в окно, за которым виднелись мачты сейнеров, стоявших под высоким бортом контейнеровоза, и спросил:
– В каких контейнерах товар?
– В двадцатипятитонных, – ответил Бергамо.
– Это плохо, – Знахарь нахмурился, – но не смертельно. Он побарабанил пальцами по компасу, подумал минуту и сказал:
– Насколько я понял, ваша команда готова к тому, чтобы перегрузить товар на другое судно. Так?
– Так, – коротко ответил Бергамо.
– Грузовые стрелы в порядке?
– В порядке.
– Хорошо. У вас есть свободные поддоны? – Да.
Знахарь помолчал еще немного и решительно объявил:
– Порядок работ будет следующим. Вы получаете в дополнение к вашим людям еще восемьдесят человек. Контейнеры вскрываются, мешки перекладываются на поддоны и спускаются в трюмы сейнеров. Все должно идти гладко, спокойно и весело. Если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, вы немедленно будете застрелены. После этого мои люди уничтожат всю вашу команду и закончат работу сами. Судно потопят.
– Я понял вас, мистер Боткин, – хрипло ответил капитан и откашлялся, – никаких проблем не возникнет.
– Вот и хорошо. А теперь пошли в столовую, вы объявите команде аврал.
Через два часа погрузка была закончена, и разгоряченные работой братки дружелюбно прощались с ничего не подозревавшей командой «Карлоса».
Трудившиеся плечом к плечу русские и латиноамериканские грузчики хлопали друг друга по потным плечам, закуривали и произносили интернациональное слово «о'кей».
Наконец вся русская братва покинула палубу контейнеровоза и спустилась на сейнеры. Знахарь, подошедший к трапу последним, сказал провожавшему его капитану Бергамо:
– Я надеюсь, у вас не возникнет серьезных неприятностей. Вас просто ограбили. Кстати, когда увидите бывших хозяев товара, передайте им привет от Знахаря.
Это имя тоже было знакомо капитану Бергамо, и он, с удивлением посмотрев на молодого пирата, сказал:
– Ах вот как…
– Да, сеньор, именно так. А Гарсиа с Альвецом давно уже сожрали акулы, и организовал это именно я. Это тоже можете передать. Желаю удачи.
И Знахарь, гулко стуча каблуками по металлическому трапу, спустился на палубу сейнера.
Капитан Луис Бергамо смотрел ему вслед и думал о том, что тех двухсот килограммов кокаина, которые все-таки остались у него, должно хватить на то, чтобы надежно скрыться от хозяев груза и дожить свой век под другим именем.
* * *Отвалив от контейнеровоза «Карлос Костанеда», сейнеры, заметно осевшие под тяжестью груза, взяли курс на Санкт-Петербург.
На носу одного из них стояли Знахарь и Стилет.
Они молчали, но, наконец, Стилет не выдержал и, сильно хлопнув Знахаря по плечу, широко улыбнулся и сказал:
– Ну, бля, Миша, у меня нет слов! Знахарь улыбнулся в ответ:
– У меня тоже.
И они крепко пожали друг другу руки.
– Ты знаешь, Миша, – Стилет крякнул, ухватив себя за подбородок, – я не хотел говорить раньше времени, чтобы не сглазить, но у меня тут кое-что есть.
Он полез во внутренний карман плаща и вынул оттуда маленькую водки с выцветшей зеленой этикеткой.
– Настоящая, еще с тех времен!
– С тех самых? – приятно удивился Знахарь.
– Ага, – Стилет посмотрел водку на свет. – Разлив тысяча девятьсот сорок девятого года. Мой год рождения. Давай за успех?
– Давай! А из чего пить будем?
– Как из чего? А из горла! Что мы, не мужики, что ли? И Стилет, ловко сорвав с бутылочки бескозырку, приложился к ней и забулькал.
Отпив ровно половину, он протянул маленькую Знахарю, и тот, ни в чем не уступая Стилету, бодро высосал оставшуюся водку.
Потом, перегнувшись через фальшборт, он с силой ахнул бутылкой по мятой железной скуле сейнера, и мелкие осколки стекла, сверкая на солнце, посыпались в мутную воду залива, набегавшую на форштевень.
– На счастье, – сказал Знахарь и вытер губы. Оба закурили и умолкли.
Нужно было, во-первых – ощутить, как старая выдержанная водка приживается в желудке, а во-вторых – успокоиться и перейти к обсуждению дальнейших действий. Дело только начиналось, и это понимали оба.
Стилет, намеревавшийся застрелить Майкла Боткина, теперь уже сомневался в своем решении и думал о том, что иметь рядом такого серьезного компаньона все-таки полезнее, чем избавиться от него. Масштабы операции выходили за все вообразимые рамки, и денег должно было появиться столько, что хватило бы и на двадцать человек. Жаба, постоянно беспокоившая Стилета, угомонилась, и он решил, что живой Майкл Боткин будет несомненно нужнее, чем мертвый.
Знахарь бросил окурок за борт, закурил следующую сигарету и сказал:
– Да-а-а… Водочка хороша, не то, что сейчас.
– Вот и я говорю, – согласился с ним Стилет. – Коммуняки, хоть и падлы были последние, но кое-что правильно делали.
– Согласен, – Знахарь плюнул за борт, – и что у нас дальше?
– А дальше вот что, – Стилет тоже плюнул за борт, – дальше…
Он прервал сам себя и полуутвердительно спросил:
– Может, еще по одной? Хорошо пошла! А?
– А у тебя еще есть? – воодушевился Знахарь.
– Ну, не такая же, но есть, конечно.
– Давай, – Знахарь решительно кивнул. – Но главное, не перебрать. Дело-то еще не закончено!
– Считай, что закончено, – Стилет пренебрежительно махнул рукой. – Я имею в виду, с этим грузом. Дальше, конечно, еще непочатый край, а с грузом – не беспокойся.
Он повернулся к браткам, который толпились на палубе, не выходя, однако, на бак, где беседовали два великих человека, и пили пиво, ящики которого громоздились вдоль борта.
– Савелий! – позвал Стилет, и от толпы отделился худой, но жилистый браток с запавшими щеками и недобрым взглядом.
Подойдя к Стилету, Савелий молча посмотрел на него, и Стилет, кашлянув, сказал:
– Ты, это, принеси-ка нам бутылку коньячка и закусь, какая там найдется.
Савелий так же молча кивнул и ушел.
– Молчаливые у тебя ребята, – сказал Знахарь, глядя ему вслед.
– Говорят – меньше знаешь, дольше живешь, – отозвался Стилет. – А я еще думаю, что меньше болтаешь языком, тоже дольше живешь. Мои ребята это хорошо знают, поэтому без дела рта не открывают. Это мы с тобой можем трендеть, сколько влезет. А они – ни слова без моего разрешения.
