Олег Алякринский - Клятва на верность
Марчелло бросил взгляд на совсем уж уменьшившийся вертолет в выси и усмехнулся.
— Я понял, отец! — сказал он, с восторгом глядя на старика. — Я понял!
Глава 31
Самолет плавно ухнул вниз, и пласты облаков, лежащие под иллюминатором бескрайними снежными полями, подпрыгнули и один за другим стали возноситься вверх.
Сержант взглянул на часы; меньше чем через полчаса его уже будут встречать в аэропорту. Ну что же, новое дело, новый заказ — все как обычно.
В кармане Сержанта лежал паспорт на имя Степана Юрьевича Новосельцева, что частотно отвечало истине, ибо его и впрямь звали Степан Юрьев, так что и отчество в той или иной степени соответствовало истине. Однако уже давно в определенных кругах его знали под именем
Сержант, он даже предпочитал, чтобы его так и называли — коротко и четко. Он вообще любил, чтобы вокруг него все происходило четко и по возможности коротко.
Дело в том, что Сержант был наемным убийцей, причем высокого класса, убийцей от бога или, вернее, от дьявола. О его кандидатуре вспоминали тогда, когда заказчикам было что терять, и, уж во всяком случае, кое-что более ценное, чем деньги. Так что Сержант был очень высокооплачиваемый специалист.
Сейчас он получил предложение из России, и достаточно заманчивое, чтобы отставить все дела и лететь сюда, на родину, которую покинул двадцать один год назад, когда было ему всего-то двадцать четыре года.
Невольно Степан вспомнил себя в ту пору — энергичного капитана милиции, которого избыток энергии завлек в сомнительную аферу с квартирами; дело на поверку оказалось с криминальным душком, даром что замешано было высокое начальство. В общем, когда началось судебное разбирательство, капитана Юрьева привлекли как свидетеля, что тоже не поощрялось в закрытой системе МВД.
А потом его, без всяких иных санкций, тихо уволили из органов, и он оказался предоставлен самому себе, без работы, но с тяжелой обидой в душе. Тут как раз обнаружились родственники во Франции, и бывший капитан Юрьев по «вызову» выехал за рубеж, где и остался. А дальше… Дальше все полетело, стремительно понеслось куда-то. Поступление во французский иностранный легион, полугодичный тренировочный лагерь и первая командировка в Южную Африку, где его, уже опытного наемника, наградили кодовой кличкой Сержант. В одной из переделок он получил длинный страшный шрам на боку до самой подмышки. За это тяжелое ранение его личный счет в швейцарском банке увеличился на пятьсот тысяч баксов, что сразу примирило Сержанта и с потерей капитанской должности в Советском Союзе, и с потерей родины.
Впоследствии он раза три приезжал в Москву. Один раз с паспортом на имя Филиппа Папена, представителя солидной фирмы, торгующей недвижимостью, второй раз, уже спустя пять лет, в Союз прибыл Жорж Будеор, просто богатый турист, с белозубой улыбкой раздававший чаевые направо и налево… А в третий раз он пересек границу вполне нелегально, под покровом ночи, в резиновой лодчонке. Все три раза Сержант выполнял особые задания, о которых сегодня предпочитал не вспоминать, потому что во второй раз гэбэ его вычислило и объявило во всесоюзный розыск…
Вот и все, что знал об этом человеке Ангел, встречавший его в аэропорту Шереметьево. Ангел на эту встречу явился под чужой фамилией, и уж о нем-то приезжий точно ни сном ни духом…
Сейчас, глядя на шагающего ему навстречу невысокого широкоплечего мужчину с простым добродушным лицом, Ангел подумал, что окружающие при всем желании не смогут увидеть в нем холодного, безжалостного убийцу — хитрого, умного, решительного. Сержант, кроме умения владеть почти всеми видами огнестрельного и холодного оружия, был еще наделен огромной физической силой, феноменальной выносливостью, что тоже повышало его рейтинг в заинтересованных кругах.
Ангел шагнул навстречу Сержанту. Тот приостановился на мгновение, осматривая этого нового для него человека: слишком красив для мужика… Протянутая рука пожала его руку решительно и крепко, но в черных, беспощадных глазах, плотно сжатых губах он угадал натуру не менее хищную, чем был сам.
— Владимир Константинович, — представился Ангел. — Я буду вводить вас в курс всего.
В машине Сержант сел как раз за круглым стриженым затылком шофера, за всю поездку никак не прореагировавшего на то, что происходило в салоне. Хорошую выучку отметил и Сержант — детали, которые многое говорили о заказчике. Прислушиваясь к легкомысленной болтовне Владимира Константиновича — о достопримечательностях столицы, о погоде, — Сержант вспоминал, что же он знает о реальном хозяине, обещавшем ему за труды триста тысяч баксов.
Итак, Щербатов Владислав Геннадьевич, доктор экономических наук, работает в академическом институте, а на самом деле курирует достаточно мощную корпорацию, объединяющую предприятия машиностроения, сельского хозяйства, банки и еще много чего другого. Но вот кто он такой — это совершенно неизвестно. Никому не известно. Ясно только одно, что личность эта высокого полета, цель его — внедриться на западные рынки, и для этого он готов идти по самому короткому и самому опасному пути. А иначе зачем ему было прибегать к услугам такого высококлассного специалиста, как он, Сержант.
Степан усмехнулся своим мыслям и обратился к спутнику:
— Сколько человек знают о цели моего прибытия?
— Можете не беспокоиться, все останется в тайне. Как в могиле, — тоже с усмешкой заверил его Ангел.
— И все же, сколько человек знают о цели моего прибытия? — повторил Сержант, словно и не было объяснения словоохотливого собеседника.
Глаза у Владимира Константиновича еще более потемнели, но улыбка не исчезла.
— Три человека, если вас это так интересует. Даже ваши воспитанники не будут знать о цели… их тренировок. Сообщим в свое время, когда отступать будет уже поздно. Ваша задача: подготовить их в возможно кратчайшие сроки. Сделать из них команду спецназовцев, которую сами же и возглавите.
— Возглавлю? — без всякого выражения повторил Сержант.
— Да, наши планы изменились. Мы хотим, чтобы вы довели дело до самого конца.
— Мы так не договаривались…
— Ну что же, — вновь ослепительно улыбнулся Ангел, — договоримся сейчас. Триста тысяч за подготовку группы — это вы уже знаете — и еще столько же за то, чтобы довести операцию до финальной фазы.
Сержант несколько секунд пристально смотрел на Ангела. Простецкое лицо его было спокойно и безмятежно.
— Триста тысяч за подготовку ваших людей и… шестьсот тысяч за проведение операции.
— Согласен, — бодро отозвался Ангел, даже не делая вида, что удивился.
— Половину всей суммы вы сразу переведете на мой счет в «Банк попюлэр де Женев», половину после завершения операции.
— Согласен, — снова повторил Ангел, и Сержант, обсудив вопрос о деньгах, перешел к подробностям дела. — Сколько человек я буду готовить?
— Шестнадцать.
— Сколько останется в группе?
— Максимум пять.
— Каков контингент?
— О, ребята что надо! Бывшие военнослужащие, афганцы, есть и отсидевшие.
— У меня предусмотрен тест на выживаемость, — сообщил холодно Сержант. — В конце я обычно устраиваю экзамен на выживаемость. Иногда бывают потери.
— Мы в курсе, поэтому и набрали несколько больше кандидатов, чем предусмотрено планом. Претензий к вам не будет, это я вам обещаю.
— Где находится база?
— В двухстах километрах от Москвы. Это бывший полигон, огороженный колючей проволокой. Лес, поле, река. Тридцать квадратных километров, вокруг ни души! Иногда мы там охотимся. Естественно, пока вы там будете работать, никто вас не потревожит. Связь будем поддерживать по телефону.
Дальше говорить было не о чем, и, видя, что гость не расположен слушать его вежливую трепотню, Ангел тоже замолчал. Весь этот балаган, как он мысленно называл суету вокруг выписанного из-за границы киллера, ему совершенно не нравился. В глубине души он вообще был против этой экспансии на Запад, но, зная, что Медведь все это одобрял, обнародовать свой протест даже не пытался. Неожиданно для себя он понял, что Варяг, чью идею он как раз и хотел сейчас реализовать, за последние годы незаметно превратился из опекаемого им пацана в стратега, чьи истинные замыслы простирались куда-то за туманные дали горизонта. Ну что ж, каждому свое — Варяг пускай выходит на оперативный простор, а для Ангела и здесь, в России, полно дел.
И все же мысль о предстоящей операции не оставляла. Откинувшись на спинку сиденья, Ангел закурил и стал вспоминать недавнее.
Все началось с неожиданного звонка Варяга месяц назад. Было это днем, часа в три. Ангел только прибыл домой с очередной цыпочкой, которую встретил на просмотре нового фильма в Доме кино. Деньги на съемки фильма дал Ангел, так что ощущал он себя на этом культурном мероприятии неким Гарун аль-Рашидом. За свое недолгое общение с миром кино Ангел уже успел усвоить, что наивность публики просто потрясает несведущего человека, а резкое разграничение на всесильных режиссеров и совершенно бесправных актеров порождает такое рабское подчинение одних другим, которое и не снилось в обычном мире.
