Конрад Граф - Рэмбо под солнцем Кевира
— А где предместье Тегерана, сэр?
Посмотрите налево, Джони. Там, где стоят два автобуса и «джип», — это и есть предместье Тегерана.
— Но как могут сесть американские боевые машины у стен чужой столицы? Ведь это война!
— Нет, Джони, — мягко возразил Пери, — вертолеты будут закамуфлированы под иранские военно-воздушные силы. И с их опознавательными знаками.
Пауза с вертолетами затягивалась. По расчетам Рэмбо, они должны были бы уже дозаправиться. Но они по-прежнему стояли на месте.
— Что-нибудь случилось, сэр? Время уже вышло. Уж я-то знаю в этом толк.
— Помножьте свое время на два, — посоветовал Пери. — Здесь всего три вертолета, а их будет шесть. Смотрите, начинается второе действие спектакля.
Рэмбо увидел, как вертолеты взлетели и, не успев набрать высоту, сели рядом с автобусами. Понадобилось не более двух минут, чтобы «зеленые береты», одетые под моджахединов, покинули боевые машины и заняли автобусы, которые сразу же рванули к «посольству», следуя за «джипом».
И в этот момент у ворот «посольства» что-то произошло. Послышались крики, вопли, ругательства, началась свалка.
— Что случилось? — удивился Рэмбо.
— Это третье, заключительное действие. «Пятая колонна» в резерве, — пояснил Пери. — Сторонники свергнутого шаха устраивают беспорядки, чтобы обеспечить «зеленым беретам» внезапность нападения.
Между тем «джип» и автобусы на полном ходу чуть не врезались в толпу. Полковник Траутмэн, в развевающемся халате и тюбетейке, с пистолетом в руке бросился к проходной. Из автобусов высыпали «зеленые береты» и сразу же смешались с толпой. Ворота распахнулись, толпа заполнила двор и смяла охрану подъезда. Внизу раздался топот множества ног, и через три минуты первый этаж опустел. «Зеленые береты» выскочили из ворот, заняли автобусы, и они, с ходу набирая скорость, запылили к далеким вертолетам вслед за «джипом» полковника.
— А это уже дивертисмент, — пояснил Пери, брезгливо глядя, как вертолеты с «зелеными беретами» и будто бы освобожденными заложниками взлетели над равниной и взяли курс к одиноко стоящему «Геркулесу». — Ну и как вам показалось все это, Джони?
Рэмбо медленно поднялся, передал Пери бинокль и посмотрел на далекие темные горы.
— Я не люблю суеты, сэр. И не выношу шума там, где должна быть тишина. Мои позывные — Одинокий Волк. Стая меня угнетает: она не позволяет зверю проявить самостоятельность.
— Если я не ошибаюсь, — сказал Пери, — это уже пятнадцатая репетиция спектакля. И каждая последующая все больше и больше убеждает меня в бессмысленности этой затеи. Я думаю, они играют сами с собой и настолько увлекаются, что забывают о цели игры.
— Кажется, сэр, нам здесь больше нечего делать, — сказал Рэмбо и направился к люку. Ему не хотелось обсуждать действия своего полковника. В конце концов ему лучше знать, чем заниматься.
— Да, — согласился Пери. — «Геркулесу» с заложниками осталось взлететь, а полковнику Траутмэну — выпустить красную ракету. Давайте спускаться.
Внизу Рэмбо обошел все помещение, заглядывая в каждый уголок, и даже постучал каблуком по полу.
— Что вы хотите здесь найти, Джони? — спросил Пери.
— Заложников, сэр.
— Вы пугаете меня, — проворчал Пери.
— Простите, сэр, но ведь не в холле они держат их, как полагают «зеленые береты».
Они вышли из подъезда. «Стражи исламской революции» бесцельно бродили по двору, болтали между собой, некоторые спали прямо на земле, завернувшись в свои халаты, в ожидании, когда завершится операция и их снова отвезут в городок. У открытых ворот никого уже не было.
— Вы не против, если мы пройдемся пешком? — спросил Пери.
— С удовольствием, сэр.
Пройдя в молчании несколько шагов, Пери остановился и обернулся.
— Я разговаривал со многими из тех, кто вернулся из Тегерана уже после захвата заложников. Они рассказывали мне, что творится вокруг нашего посольства. Это тысячные толпы людей, а не горстка поваров и писарей. К нему не смогут пробиться при желании даже танки! Да что там говорить, — Пери безнадежно махнул рукой и, опустив голову, зашагал дальше.
— Но что хотят эти иранцы? — никак не мог понять Рэмбо. — Выкуп?
— Ну, это было бы слишком просто. Руководитель исламской революции аятолла Хомейни потребовал от США, чтобы они признали свою ответственность за вмешательство во внутренние дела Ирана в прошлом и обязались не прибегать к такому вмешательству в будущем.
— И что же наш президент? Ведь это еще проще — дать обязательство.
— Нет, малыш, не проще. Наш президент категорически отказался дать такие заверения.
Господи, опять политика! Кажется, уже шагу ступить нельзя, чтобы не вляпаться в эту политику. Конечно, президенту виднее, как поступать, но люди-то при чем? Почему они должны страдать?
— Но ведь кто-то должен отвечать за жизнь этих людей?
— Конечно, — согласился Пери. — За жизнь заложников несет ответственность лично президент Америки, — так сказал аятолла Хомейни. И еще он сказал, что отважные мусульмане, охраняющие «шпионское гнездо», как он называет наше посольство, не подчиняются ни ему, ни правительству. Поэтому, если будет совершено нападение на посольство, он не может отвечать за жизнь заложников.
Рэмбо даже остановился от неожиданности.
— Послушайте, сэр, тогда зачем все это?
— Вот поэтому я и обратился к вам, Джони. Меня приводит в ужас сама мысль, что может произойти, если «голубой свет» все же вспыхнет.
И в этот момент они увидели, как «Геркулес», взревев моторами, тяжело оторвался от земли и взял курс на северо-запад. В воздух взлетела красная ракета.
Глава 6
На другой день Ральф Пери улетел в Денвер по делам своей компании «Пери груп».
— Пока «зеленые береты» здесь, — сказал он Рэмбо на прощание, — я спокоен за жизнь Тома. И не теряю надежды на благоразумие нашего президента. Но все-таки главная моя надежда, Джони, на вас. Каждый день, проведенный моим сыном там, убавляет мне год жизни здесь. Больше мне вам нечего сказать.
Пери оставил Рэмбо свою палатку, и Траутмэн остался доволен его решением: он хотел, чтобы Джони как можно меньше входил в контакт с его «зелеными беретами». Полковник слишком хорошо знал цену нелепым случайностям, чтобы подвергать им своего лучшего ученика.
Проводив Пери, Траутмэн отвез Рэмбо в палатку. Теперь она выглядела сиротливо и неуютно, и Рэмбо все казалось, что вот сейчас войдет хозяин, он услышит знакомый голос и не будет знать, как утешить этого человека в его отцовском горе. Утешать Рэмбо не умел, он умел только помогать. Ведь и Пери не утешал, а помогал тем, кто нуждался в помощи. И Рэмбо почувствовал, как близок ему стал Пери всего лишь за сутки, проведенные с ним. Он не мог еще представить себе, что ему предстоит делать, в какой обстановке, среди каких людей, но уже был уверен, что ради этого человека он сделает все. И когда он почувствовал в себе эту уверенность, без которой немыслимо никакое начинание, он сразу же обрел и душевное спокойствие и способность к трезвому анализу своих действий.
Чем я должен заниматься, сэр, и долго ли проторчу здесь? — спросил он Траутмэна.
— Это будет зависеть только от тебя, — жестко сказал Траутмэн. — Начнем с того, что с этой минуты ты должен забыть, кто ты. Ты не Джон Джейк Рэмбо из Финикса. Теперь ты Камаль Салам, араб из Каира, которому в недалеком будущем предстоит совершить паломничество в священный город Кум, чтобы поклониться гробнице Фатимы — сестры восьмого имама Абу Хасана Али-ар-Резы.
Глаза Рэмбо округлились и потемнели.
— Постойте, сэр, мне это обязательно нужно знать?
— Как свои пять пальцев. И еще многое другое, о чем ты и понятия не имеешь. Это будут не джунгли, Камаль, а города, где живут не бессловесные обезьяны, а очень даже умные люди с древней культурой, своими обычаями, традициями, религией. Вместо лука со стрелами и гранатомета тебе понадобятся знания. Остальное у тебя все есть, для того, чтобы выжить. Сегодня тебе принесут книги, карты, схемы, таблицы по Ирану. Это самое необходимое, что было отобрано специалистами. Пока ты не изучишь все это и не сдашь экзамен иранисту, ни о каком паломничестве и речи быть не может, — Траутмэн посмотрел на окаменевшего Рэмбо и добавил: — Если это не для тебя, Камаль, я могу сегодня же отправить Рэмбо обратно в Тусон. Думаю, твой хозяин не потерял еще надежду на встречу с тобой.
Рэмбо сверкнул глазами в сторону полковника.
— Я лишь внимательно слушаю вас, сэр. Прошу вас, продолжайте.
— Сегодня же к тебе придет иранец Али Мохаммед Барати. Он будет учить тебя персидскому языку. Ты араб, и тебе не обязательно знать фарси в совершенстве. Но разговаривать и понимать собеседника-иранца ты обязан, — Траутмэн помолчал, собираясь с мыслями, и неожиданно спросил: — Ты знаешь, что такое САВАК?
