Ник Кварри - Всех убрать!
Спустя двадцать секунд он уже снова сидел в машине и ехал вдоль реки. Накрытый пледом шофер лежал, как неживой.
Склад был расположен в нескольких кварталах от заправки, с которой звонил Джонни. Его строения были зажаты как начинка сэндвича между депо товарных вагонов и химическим заводом. Вывеска гласила: «Делавэрская транспортная компания. Склад.». Мрачное строение на ночь было наглухо заперто на все замки. Джонни объехал его и подогнал машину сзади. Перед воротами он притормозил и помигал фарами.
Прошло несколько минут, прежде чем тяжелые ворота распахнулись. Распахнулись почт бесшумно — петли хорошо смазали. Джонни въехал в темный пакгауз, заглушил мотор и выключил фары. Ворота за ним закрылись, вверху зажглась одинокая лампочка. В просторном помещении кроме машины Джонни стоял только один автомобиль — темно-синий «кадиллак».
Бен Корнгольд держался в стороне; он стоял, сунув руки в карманы, лицо озаряла обычная улыбка примерного пай-мальчика. Его шофер-телохранитель стоял, опершись на бампер и придав лицу выражение смертельной скуки, подобающее всякому уважающему себя профессионалу. Тут же находились двое грузчиков — молодых, крепких парней в перепачканных комбинезонах.
Джонни вынул ключ из замка зажигания, выпрыгнул из кабины и тотчас захлопнул дверцу, чтобы никто не заметил скрюченной фигуры на полу.
Бен Корнгольд вразвалочку направился к Джонни. Этот маленький толстяк с проницательным и насмешливым взглядом был самым процветающим скупщиком краденого в Филадельфии и её окрестностях. Он работал под покровительством дона Массимо Виджиланте, которому отдавал известный процент прибыли.
— Ну, что же, Джонни, ты начинаешь делаться у нас завсегдатаем.
С тех пор, как Джонни словно случайно заехал в Филадельфию три недели назад, он уже пятый раз доставлял Корнгольду краденое.
— В наше время деньги не задерживаются.
Корнгольд кивнул.
— Мне ли этого не знать! Жизнь так дорожает — просто ужас! Сколько там у тебя?
— Я сам ещё точно не знаю.
Джонни направился к задней двери фургона и ключом открыл тяжелую дверь. Вместе с Корнгольдом они влезли внутрь, вместе сосчитали коробки с телевизорами, которые были уложены в кузове штабелями. Всего их там оказалось девяносто четыре.
Корнгольд одобрительно взглянул на Джонни.
— Ты нашел свою дорогу в жизни.
— Понимаешь, я не молодею, — хмыкнул Джонни, спрыгивая на землю. — Пожалуй, сейчас самое время перестать мотаться и задуматься о спокойной старости.
Корнгольд спустился из кузова вслед за Джонни.
— Почему бы и нет? Только надо подождать, пока представится удобный случай. Ведь у нас в свободном мире каждому открыты все пути.
Он дал знак грузчикам, чтобы те начинали разгружать.
— Минутку, — остановил его Джонни.
Грузчики остановились, нерешительно глядя на хозяина. У телохранителя был такой вид, словно он внезапно стал находить ситуацию не такой скучной.
Джонни смотрел на Корнгольда в упор.
— Сколько?
Перекупщик на мгновение задумался:
— Десять долларов за штуку.
Джонни разразился хохотом, но радости в нем не было.
— Каждый из этих телевизоров стоит пару сотен.
— Но не для тебя. Тебе за них безусловно, столько не выручить. Вот я... я могу получить за них по сотне долларов за штуку. Но не здесь. У них есть серийные номера. Мне придется переправить их в Мэриленд, а может быть, даже ещё дальше. За все придется платить, на это уйдет часть выручки. Потом, придется давать взятки множеству людей, которые будут оказывать покровительство на всем маршруте. Это выльется в итоге в бешеные деньги. Еще хорошо, если после всего этого я получу сорок или пятьдесят долларов за аппарат.
Джонни улыбнулся уголками губ, но взгляд его оставался тверд.
— Знаешь, ты меня сейчас заставишь разрыдаться от жалости. Я уже рыдаю. Про себя.
— Слушай, ты становишься постоянным клиентом, а я люблю, чтобы мои постоянные клиенты были мной довольны. Скажем так, пятнадцать долларов.
— Двадцать, — отрезал Джонни. — Я проверял. Именно столько ты платишь другим. И мне заплатишь столько же. Торговаться я не собираюсь.
Живой и хитрый взор Корнгольда надолго остановился на лице Джонни, внимательно его изучая. Так и не убрав фальшивую улыбку, Джонни ледяным немигающим взглядом ответил на взгляд Корнгольда... и тот тяжело вздохнул:
— Я тебе только что сказал: люблю, чтобы мои постоянные клиенты оставались довольны.
Широким жестом он дал знак двум грузчикам. Джонни отступил в сторону, дав возможность сгружать картонные коробки с машины и складывать их у стены. Корнгольд достал из кармана пачку банкнот и стал их пересчитывать, вкладывая по одной в протянутую руку Джонни. Тысяча восемьсот восемьдесят долларов... Джонни проверил правильность расчета, после чего убрал их в карман.
Корнгольд предложил ему сигару, сам тоже взял одну и они прикурили от его маленькой золотой зажигалки.
— Мне позарез нужны меха, — сказал он. — Все, какие только сможешь найти за пару недель, до начала сезонных распродаж. Тридцать пять долларов за приличную шубу.
— Посмотрю.
— Хорошо.
Дымя короткими затяжками, Корнгольд довольно наблюдал, как его грузчики складывали штабелем последние коробки. Джонни закрыл заднюю дверь фургона и запер её на замок. Корнгольд хлопнул его по плечу:
— У меня предчувствие, что ты у нас в городе неплохо заработаешь. Но только будь осторожен.
— В этом можешь не сомневаться, — хмыкнул Джонни, влез в кабину и сел за руль.
Один из грузчиков отправился открывать ворота, другой погасил лампу под потолком. Джонни пришлось долго маневрировать, прежде чем он оказался на пустынной улице. Он доехал до моста, пересек реку и двинулся по дороге на Нью-Джерси.
Примерно парой миль южнее той автостоянки, где он украл грузовик, на обочине стоял подержанный «мустанг». Джонни сдернул плед с лежавшего в прежней позе водителя, вынул тампоны из его ушей и сунул стодолларовую банкноту в карман его рубашки.
— Друг мой, ты оказался весьма разумным человеком. А теперь веди себя тихо, и скоро все для тебя закончится.
Джонни вновь смочил губку хлороформом и прижал её к носу шофера. Тот сделал попытку отвернуть лицо.
— Ты ведь не станешь все портить? — спокойно спросил Джонни. — Или предпочитаешь, чтобы я дал тебе по темени?
Шофер сразу утихомирился. Когда он отключился, Джонни снял пластырь, закрывавший бедняге рот и глаза, и тот, который скреплял его запястья. Потом вылез из кабины, сел в «мустанг» и покатил в сторону Филадельфии.
Шел второй час ночи.
Партия в покер, похоже, только началась. В просторной старомодной кухне на первом этаже старого особняка в южной части Филадельфии шторы были опущены, окна закрыты. Маленький кондиционер, установленный в одной из форточек, тарахтел вовсю, однако явно не справлялся с застоявшимся крепким духом табачного дыма и пота. Время шло к трем утра, вокруг стола сидели семеро, включая Джонни.
Банк держал Тич — тип с болезненно-желтым лицом и потухшим взглядом. Он сидел напротив Джонни. Если все пойдет так же, как последние три раза, когда Морини доводилось здесь играть, Тич останется с ними только до того момента, пока не начнет регулярно проигрывать. Тогда он уйдет в соседнюю комнату смотреть телевизор, удовлетворившись положенными ему тремя процентами от суммы ставок в каждой партии. Но пока он пытался сопротивляться судьбе.
В тот вечер в основном выигрывали двое: маленький седой человечек лет шестидесяти и девятнадцатилетний парень, который странным образом походил на старика. С одним только различием: в его голубых глазах не было и тени невинности.
У Джонни оставалось всего три сотни долларов.
Он непрерывно проигрывал, хотя карта шла вроде неплохая. Именно в этом и состояла проблема: его карты оказывались достаточно хороши, чтобы замахнуться на крупные ставки; однако, открывая их, он раз за разом проигрывал. Чаще всего — седому старику или же тому парню.
Груду карт передвинули к Тичу, тот принялся собирать их в колоду, чтобы перетасовать. Джонни откинулся на жесткую спинку стула и расслабил плечи под рыжей нейлоновой курткой, которую упорно не снимал. Он даже не расстегнул молнию.
Джонни едва заметно мимолетно улыбнулся, чтобы расслабить застывшие от напряжения мышцы лица. Его холодные глаза бдительно наблюдали, как Тич тасует карты.
А тасовал тот неуклюже — все пальцы его правой руки были раздроблены, так что сдавать приходилось левой.
Джонни не мог обнаружить ничего подозрительного ни в том, как карты перемешивали, ни в том, как их раздавали. Копаясь в пачке сигарет, он продолжал смотреть, как карты ложились на стол. Однако пачка давно опустела. Он смял её и швырнул в сторону давно переполненной урны. Здоровяк, сидевший рядом, подвинул ему свою пачку. Джонни кивком его поблагодарил и взял одну сигарету, которую тут же положил на стол, так и не закурив. И было отчего: судя по картам, у него выходил стрит.
