Альберт Байкалов - Превентивный удар
К этому времени война вышла за пределы Ичкерии, охватив весь земной шар. Мусульмане всего мира объединились для борьбы с неверными. Стало выгодно заниматься терроризмом. За это хорошо платили, причем огромные суммы денег перечисляли не только богатые приверженцы ваххабизма и халифата. Спецслужбы многих стран использовали террористические организации в своих целях. Ведя борьбу с терроризмом на собственной территории, они всячески способствовали ему у своих соседей. Кроме денег, эта деятельность приносила славу.
В начале лета Нурпаши возглавил группу ликвидаторов, работающих с «Инвест XXI век». Компания занималась финансированием перспективных разработок в России с условием права пользования результатами открытий и изобретений. Но это только для непосвященных. На самом деле под вывеской «Инвеста» существовала хорошо законспирированная организация по вербовке ученых, работавших в сфере оборонных заказов или близких к ним. Ее филиалы были в Москве и Новосибирске. Детище довольно известных в мусульманском мире людей курировал Аль Хусейн. Нурпаши хорошо знал этого человека. Мечтой араба было создание собственной материально-технической базы для производства оружия массового поражения.
Глава 2
Это утро ворвалось к Антону со звонком в дверь. Не открывая глаз, он пощупал рукой справа от себя. Регины не было. Постель уже успела остыть. Прислушался. В квартире тихо.
Снова позвонили. Уже более настойчиво.
Чертыхнувшись, он сел и посмотрел на часы. Был полдень. Сон как рукой сняло. Накануне пообещал с утра отвезти жену в офис, но, понадеявшись на привычку рано вставать, не поставил будильник. В результате проспал. Значит, Регина на работе, сын в садике.
Сунув ноги в тапочки и накинув халат, направился в прихожую. Глянув в «глазок», удивленно хмыкнул. На площадке стоял Вахид Джабраилов со своим неразлучным другом Шамилем Батаевым.
Всего в группе было трое чеченцев. Но Иса Батаев, родной брат Шамиля, жил отдельно, на другом конце столицы. Подвижный, больше напоминающий темпераментом подростка, старший лейтенант состоял в гражданском браке с какой-то медсестрой.
Антон впустил гостей.
– Чего не отдыхаете? – спросил он осипшим голосом, едва поздоровавшись. – Проходите.
Внешний вид угрюмого Вахида насторожил Филиппова. Он был выше Шамиля и шире в плечах. Окинув Антона изучающим взглядом из-под густых, сросшихся на переносице бровей, Джабраилов потер массивный, отливающий синевой подбородок.
– Да мы, командир, на минуту.
С этими словами он вынул из папки, которую ему услужливо протянул Шамиль, стандартный листок бумаги.
Антон едва сдержал улыбку. Судя по всему, визит вызван какой-то проблемой у Джина, так окрестили в группе чеченца, а документы, словно ординарец, носил Шамиль, за которым закрепилась кличка Шаман. Строгие законы гор – это почти как воинский устав. Здесь свои старшие, особую роль играет возраст, соответственно распределены и обязанности.
Антон пробежал листок взглядом. Почерком пьяного первоклассника был написан рапорт на отпуск.
Он поднял взгляд на Вахида:
– Ты месяц назад был дома.
Тогда группа работала на Кавказе и на время командировки разместилась прямо в комендатуре родного села чеченцев.
– Командир, – Вахид покачал головой, – я хочу в законный отпуск, положенный мне, как любому гражданину.
– Ничего не имею против, – поспешил его успокоить Антон. – Только у тебя здесь что написано? – он развернул лист текстом к майору и ткнул в его нижнюю часть пальцем: – Отпуск буду проводить по адресу… Ну, читай!
– Разве я не могу съездить на родину? – лицо чеченца вытянулось от удивления.
– Можешь, – подтвердил Антон. – Только после того, как там все успокоится, а мы будем уверены, что тема Кавказа закрыта. Мне снова напомнить, кто ты?
– Мне теперь до пенсии домой нельзя? – Вахид растерялся.
– Еще когда вы только пришли в отряд, я вам сказал: перевозите семьи в Москву. Было такое? – он выжидающе уставился на Джина. – ГРУ не войска, и квартирами вас обеспечат в недельный срок. Вы что ответили? Никто не знает, что мы работаем здесь, и нашим семьям ничего не угрожает.
– Я тогда не подумал насчет отпуска, – расстроился Вахид. – Как же теперь быть?
– Никак, – Антон вернул ему рапорт. – Во-первых, в следующий раз подобного вида документы, где указана моя должность и фамилия, попрошу подавать в учебном центре, а не таскать по городу. Во-вторых, отпуска отменяются в связи с новой задачей. Чай, кофе? – неожиданно сменил он тему разговора.
– Спасибо, но мы пойдем, – Вахид смял листок. – Извини, что разбудили.
– Да нет, это как раз вовремя.
Закрыв за чеченцами дверь, Филиппов принял холодный душ и быстро перекусил оставленным на плите завтраком. Спустя полчаса, одетый в кожаный плащ поверх свитера, он уже поднимался по ступенькам прокуратуры Восточного округа.
Делом по факту гибели Свергуна и Акутина занимался майор юстиции Морозов Иван Дмитриевич. Следователь встретил Филиппова недружелюбно. Как и было оговорено с Родимовым, Антон шел на контакт с Морозовым под видом сотрудника Военной прокуратуры. Поводом для встречи была якобы начатая его ведомством за неделю до трагического случая проверка деятельности погибшего профессора.
– Вот и брали бы себе на здоровье дело в производство, – с раздражением в голосе бубнил наполовину лысый, с оттопыренными ушами очкарик, копаясь в сейфе. – Институт работает на оборонку, а вы на нас все свалили.
– Ну, допустим, я так же, как и вы, не занимаюсь решением этих вопросов, – усевшись на стул, расположенный по другую сторону стола с компьютером, ответил Антон.
Морозов наконец вытащил дело и протянул через стол «коллеге»:
– Здесь будете работать?
– А вы хотите мне его дать? – хмыкнул Антон.
– Можете пройти в комнату для адвокатов, – пояснил майор. – Через полчаса у меня запланирована встреча.
– Я думаю, мне хватит этого времени, – уже скользя взглядом по сухим строчкам протокола осмотра места происшествия, отказался Антон от предложения.
Усевшись за свой стол, Морозов стал что-то набирать на компьютере.
Вскоре Антон добрался до фотографий.
– Извините, что отвлекаю, – он посмотрел на следователя, – здесь на снимке обгоревший сейф. Он открыт. А у кого из потерпевших были ключи и что нашли в сейфе? Судя по следам пламени, в момент пожара он был не заперт.
– Глупый вопрос, – Морозов оторвался от экрана монитора и с нескрываемой ненавистью посмотрел на нудного гостя. – Сами же сказали – в момент пожара сейф был открыт. Выгорело все полностью.
– Так не бывает, – Антон выдержал взгляд, которым следователь пытался дать понять, что он очень занят. – Дверь массивная и большая. Если они занимались за столами, то она мешала ходить. Или он был прикрыт, а потом его распахнул кто-то из экспертов?
– Слушай, – Морозов сложил на столе руки и слегка наклонился к Антону. – Какая теперь разница. Не сегодня-завтра закроем дело и спишем в архив. Нет состава преступления, понимаешь?
– Мне кажется, вы торопитесь, – вздохнул Антон. – Я могу осмотреть личные вещи?
– Конечно, – с раздражением ответил майор и поднялся из-за стола.
Уже близился вечер, когда Антон вошел в пропахший кошками подъезд старой пятиэтажки, где до недавнего времени жил Акутин.
Двери открыла худенькая женщина в накинутом на плечи черном платке. Близоруко щурясь, выслушала заранее заготовленные для такого случая слова соболезнования, а в ответ на просьбу поговорить молча посторонилась, пропуская его в квартиру.
– Я только из бюро ритуальных услуг, – словно извиняясь, тихо проговорила она. – Отдала документы. Проходите.
– Вы вдвоем здесь жили? – оглядывая скромный интерьер комнаты, зачем-то спросил Антон, хотя заранее знал ответ.
– Пока был жив Леонид, мой покойный муж, – она смахнула навернувшиеся на глаза слезы скомканным в кулачке куском бинта, – и отец Геночки, – втроем.
– Геннадий был какое-то время женат? – уточнил Антон.
– Да, – всхлипнула женщина. – Развелись. Как сейчас принято говорить – не сошлись характерами.
– А я могу посмотреть его комнату?
– Пожалуйста, – она показала рукой на двери. – Только, если можно, без меня. Не могу, знаете ли, пока туда заходить…
Отчего-то ответ женщины насторожил Антона. Не смысл, а тон, которым она говорила. Он заметил, что она умышленно старается говорить тихо и как-то наигранно.
«Зачем? – удивился он. – Пытается вызвать к себе жалость?»
Здесь, на девяти квадратных метрах, стояли старенький шифоньер, двуспальная кровать, телевизор. У окна – письменный стол, рядом с которым несколько книжных полок.
Обведя взглядом корешки книг, которые в основном имели отношение к специальности покойного, Антон уселся за стол. Покосившись на двери, выдвинул верхний ящик. Стопкой лежали несколько толстых тетрадей. Он взял верхнюю. Конспекты по физике. Еще с института. Неразборчивый почерк, почти как у всех студентов. Необычный наклон букв, справа налево. Возможно, Акутин был левшой. Во втором ящике валялись какие-то записи и фотоальбом. Пролистав, он вернул альбом на место. Антон не надеялся найти здесь что-то, проливающее свет на загадочную гибель Акутина. Просто хотелось представить, что это был за человек. Пообщаться с матерью, хотя в таких случаях родители говорят только хорошее. Однако определенные выводы можно сделать, просто увидев близких и побывав в среде, где жил человек.
