Борис Бабкин - Наемник
Сергей, удобно развалившись в глубоком кресле, внимательно смотрел на полного пожилого мужчину. «Вот ты какой, загадочный для многих и страшный для всех Петрович. Зачем же я тебе понадобился? Впрочем, это я узнаю. А вот мне ты, старый хрен, тоже нужен! Но об этом ты не догадываешься. Даже предположить не можешь». Сергей приветливо улыбался. Мелькнувшая после стычки с боевиками мысль о разговоре про изуродованных рэкетиров в Измайлове, как он и предполагал, не подтвердилась. Петрович покровительствовал парням, взымая с них какую-то долю добычи. Но заступаться за этих самонадеянных дельцов теневого бизнеса он, конечно, не будет. Уровень не тот. Убрать кого-то за хорошую плату, проституция, наркотики — вот далеко не полный перечень деятельности этого на вид добродушного старика. «А кто этот заморенный? — пытался понять Сергей. — В роговых очках, вид испуганный. Что не из свиты, это и ежу понятно. И вообще, не человек Петровича. Уж больно робок. Тогда зачем этот очкарик здесь?» Сергей не любил вопросов без немедленного, ясного ответа и поэтому немного нервничал.
— Ну что же? — перебил его мысль хрипловатый голос старика. — Все здесь. Можно и начать. Но сначала вопрос. — Петрович наклонился вперед и заинтересованно спросил: — Почему ты из машины с забинтованной мордой и с помощью Валерия и двух парней вылез?
— Одна из укоренившихся привычек, — неопределенно ответил Сергей.
— А конкретней? — повысил голос старик.
— Входить в апартаменты такого человека, — слово «такого» Серов многозначительно выделил, — с открытой для всеобщего обозрения физиономией, извините, сударь, не в моих правилах. Тем более сейчас, когда фотовидеоаппаратура на грани невозможного, и все, у кого есть деньги, имеют к ней доступ. Правда, покупают аппаратуру только те, кому она нужна, — явно намекая на что-то, добавил он.
Но Петрович намека не понял. Удивленно посмотрев на Сергея, он одобрительно кивнул. «Не ошибся в выборе Архивариус, — подумал старик. — Ковбой и в драке мастер, про это все знают, и умен. В этом я сейчас сам убедился. Перестраховщик, возможно, но это лучше, чем недотепа», — Петрович повернулся к парню:
— Начинай, Руслан. А потом скажу я. Если у него, — он махнул в сторону Сергея, — возникнут вопросы, ответишь, но только по теме «Серов С.Н.» Начинай.
«Так вот кто этот заморыш, — досадуя на свою недогадливость, горько вздохнул Сергей. — Я должен был высчитать, болван! Ведь Архивариус давно работает не один».
За то время пока Серов критически оценивал свои умственные способности, Руслан большим платком протирал запотевшие очки. Потом надел их и хорошо поставленным голосом начал читать:
— Серов Сергей Николаевич, русский. Родился 15 ноября 1953 года в городе Ленинграде...
* * *— А это кто? — Кащей, держа в руке большую фотографию, вопросительно посмотрел на коренастого, коротко стриженного рыжеватого мужчину.
— А я знаю? — равнодушно ответил тот. — Его волок Поляк, — узнал парень человека Петровича. — С двумя парнями из своей группы. Кто же это? — повторил он, на этот раз обращаясь к себе.
— Ладно, разберемся, — Кашей встал. — Здесь все, что ты просил, — кивнул он на большой темно-синий рюкзак.
— А сколько я получу? — вдруг спросил мужчина.
— Тебя нанимала женщина? — взглянул на него парень. Мужчина кивнул. Тогда парень грубовато добавил: — Вот с ней и базарь о цене.
* * *— Сейчас проживает в Москве. Имеет трехкомнатную квартиру, — Руслан на мгновение замолчал. Затем, взяв из папки последний лист, продолжил: — Холост. Последние два года занимался перегоном ворованных машин из Прибалтики в Россию. Полгода назад был задержан, но за недоказанностью состава преступления освобожден. Последнее время за незначительную плату охраняет три кооперативных ларька в Измайловском парке. Получил прозвище Русский Ковбой. За смелость и умение драться.
— Наслышан, — недовольно буркнул Петрович. — О Ковбое много разговоров. И не стыдно, — как-то вдруг с укором обратился он к Сергею. — Скоро сорок стукнет, а ты все кулаками машешь.
— Я делаю лишь то, что умею гораздо лучше других, — улыбнулся Серов и неожиданно спросил: — А хотите, я вас удивлю?
— Это невозможно, — покачав головой, хрипловато засмеялся старик. — За свои долгие годы я привык ничему не удивляться.
— Я принимаю это как разрешение, — неожиданно жестко сказал Сергей и, не обращая внимания на возмущенно приподнявшегося Петровича, прикрыв глаза, негромко начал:
— Любимов Аркадий Петрович, 1932 года рождения. Уроженец города Львова. С мая 1946 по июль 1948 был связным ОУН, то бишь бендеровцев. В 1948 году при переходе советско-польской границы был арестован. Учитывая чистосердечное признание и несовершеннолетие, осужден на двенадцать лет заключения за контрабанду. При аресте у Любимова обнаружены часы и еще какая-то мелочь. Доказать его связь с бендеровцами не смогли, собственно, это и не пытались делать. Освобожден по амнистии 1953 года, — Серов замолчал и, открыв глаза, посмотрел на удивленное и (он был готов поклясться в этом) испуганное лицо старика. — Мне продолжать? — негромко спросил Сергей.
Беззвучно шевельнув губами, Любимов кивнул. Руслан, опустив голову, сидел неподвижно, упершись немигающим взглядом в лежащую перед ним папку. По его побледневшему лицу и мелко подрагивающим пальцам было видно — парень страшно напуган. Это, несмотря на сильное волнение, заметил и Любимов.
Серов, снова прикрыв глаза, тем же ровным тоном продолжил:
— Сразу же после освобождения Любимов женился на вдове полковника авиации Звориной Алле Викторовне, с которой переписывался будучи заключенным. Благодаря ее обширным связям и нужным знакомствам, Любимов прописался в городе Электросталь. Через некоторое время энергичного, умного молодого человека, а именно таким был в те годы Аркадий Петрович, — по губам Серова скользнула насмешливая улыбка, — заметил и приблизил к себе довольно крупный делец теневой экономики Иван Федорович Царев. В течение семи лет Любимов раз в три месяца совершал рейсы Москва — Хабаровск и обратно. Туда возил деньги. Обратно поставлял золото, меха, икру, рыбу. Через десять лет он сумел занять место Царева. А еще через год, благодаря любовнику своей супруги, занимавшему высокий пост, возглавил дальневосточный филиал министерства торговли. Именно тогда, на свой страх и риск, открыл в Туле небольшую фабрику по пошиву меховой одежды. — Серов замолчал.
В глазах Любимова плескался коктейль волнения, удивления, злости и страха.
«Поторопился, — осудил себя Сергей, увидев, как рука старика, с вытянутым вперед указательным пальцем, тянется к кнопке вызова. — Ничего не поделаешь, — с сожалением вздохнул Серов, — придется просто свернуть ему шею. Не гони лошадей, — одернул он себя. — Это всегда успеется».
Почувствовав пальцем кнопку, Любимов обрел потерянную уверенность. Почти не разжимая губ, он хриплым и оттого зловещим, шепотом спросил:
— Чего замолчал? — Не дождавшись ответа от Сергея, который спокойно разглядывал свои ногти, срываясь на визг, закричал: — Продолжай!
«И все-таки зря я это затеял, — снова осудил себя Серов. — Впрочем, еще не вечер. Кнопку-то он не нажал», — и, виновато улыбаясь, с явным сожалением развел руками:
— Увы. Но это все, чем я располагаю. И все же признайтесь, Аркадий Петрович, — решил сыграть он под самодовольного болвана, — я все-таки сумел вас удивить.
— Откуда у тебя эти сведения? От кого? — упершись немигающим взглядом бесцветных глаз в улыбающееся лицо Ковбоя, процедил старик.
«Правду тебе рановато знать. А это, я думаю, ты проглотишь и успокоишься», — быстро прикинул Сергей. Он, широко улыбнулся:
— Надеюсь, вы помните Маргариту Петровну?
— Ты знал Марго? — поражение спросил Петрович.
— Я думал, вы умнее, — довольно нагло заявил Ковбой. Но это не произвело никакого впечатления на ожидающего ответ Любимова. Внимательно всматриваясь в моложавое, загорелое лицо Серова, он неторопливо переспросил:
— Ты знал Марго?
— Боже упаси, — весело рассмеялся Ковбой. — Для этого я слишком молод. В Туле, с год назад, где я проживал энное количество дней у одного доброго дедушки, я нашел кое-что. Совершенно случайно, — подчеркнул он.
— Что нашел? — не понял Петрович.
— Прочитал, — продолжил Серов. — И запомнил. Ведь о Петровиче в столице разве что глухой не слышал, — польстил он самолюбию старика.
Но это не произвело на Петровича никакого впечатления. Он продолжал в упор рассматривать сидевшего напротив молодого мужчину.
— Но раз я буду работать с вами, — Ковбой намеренно проговорил с «вами», а не «на вас» (пусть держит меня за контуженного) и небрежно бросил на стол радом с папкой толстую помятую тетрадь в синей обложке. — Возьмите, — самодовольно сказал он. — Она мне больше ни к чему.
