Сергей Зверев - Я – первый
После секундной паузы заместитель прокурора оглянулся на своего товарища. Кавказец пожал плечами и потянулся за сигаретой.
– А зачем? – недоуменно спросил Николай Федорович.
– Так и я тоже его спросил, а зачем?! И знаете, что он мне сказал?! – и не дождавшись очевидного ответа, полковник, предугадывая взрыв смеха, который, по его мнению, должен был последовать, проговорил с еле сдерживаемой улыбкой: – А мне скучно было, гражданин начальник! Вы представляете? Скучно ему! Вот он так и развлекался! А сам смеется, причем от души!
Литвирук засмеялся так, как будто слышал эту историю впервые.
Заместитель областного прокурора покачал головой. Он изо всех сил напряг свое хорошо развитое (у ответственных чиновников всегда отличное чувство юмора, положение обязывает, попробуй не пойми юмор своего шефа, сразу создастся мнение, что ты профессионально не пригоден) воображение, но ничего смешного в этой ситуации не обнаружил.
Он не знал специфики психологии заключенных так же досконально, как хозяева, поэтому недоуменно покачал головой и нахмурился.
Поняв, что веселья этот случай у гостей не вызвал («Идиот! Не мог что-нибудь поумнее придумать! Полез со своими шуточками, забыл, что это не зоновские офицеры!.. Осторожнее, Вася!» – спохватился «хозяин»), полковник поспешил сменить тему:
– Наливай, Никита, что сидишь! Семенов! Что там с шашлыком?!
В общем, хорошего настроения этот рассказ не испортил; Семенов принес горячее блюдо, капитан быстро налил, и собеседники выпили за прекрасную природу и взаимопонимание. После того как принесли приготовленную горячую рыбу, обжаренную до корочки и с ароматом дымка (Семенов так отлично пожарил хариуса на тоненьких ивовых веточках, что уже сытые люди вновь стали есть горячий деликатес. Недаром говорят, что самое вкусное блюдо на рыбалке – это сразу приготовленная только что пойманная рыба), собеседники ненадолго погрузились в сосредоточенное молчание, которое говорило о мастерстве повара гораздо больше, чем самые громкие слова.
– А вот мы с Мурадином давно дружим! Правда, Мурад? – произнес Николай Федорович. Он сытно срыгнул, распрямился и расставил перед собой ладони, испачканные жиром. Семенов быстро вложил в его правую руку несколько белых мягких салфеток.
При этих словах давний товарищ заместителя прокурора энергично кивнул несколько раз, потому что рот в этот момент оказался занят.
– Мы с ним познакомились в Москве, на курсах повышения квалификации («Тоже, значит, из прокурорских… ну-ну…» – И капитан с полковником незаметно переглянулись). Он в Ставрополе работает, сейчас в командировке в нашей области, ну и позвонил мне, вот и увиделись.
Черноволосый Мурад снова кивнул, затем вытер руки об салфетку, заботливо поданную Семеновым, вытащил сигарету и с наслаждением закурил. Вообще, за столом он говорил мало, пил умеренно, к месту смеялся, вопросов не задавал и, казалось, вовсю наслаждался рекой, тайгой, солнцем и вкусной закуской.
– Вот у вас недавно случай произошел, – проговорил он негромко в наступившей тишине, глядя на воду и слегка щурясь от бликов солнечного света. Рука капитана чуть дрогнула, он пролил немного водки на расстеленную на траве плащ-палатку.
«Вот оно!» – одновременно подумали хозяева, подняли головы и насторожились. Только высокий гость из области, казалось, был совершенно поглощен созерцанием дымящегося мяса и выбиранием кусочка получше. Но полковник кожей ощутил, что тот специально предоставил слово своему товарищу и очень внимательно слушает весь разговор, совершенно не показывая этого внешне.
– Произошел… – согласился напряженным голосом Василий Андреевич и глянул на заместителя прокурора. Тот с невозмутимым видом макнул ломтик лука в соль и отправил его в рот. «Вот оно что! Значит, он в курсе, а привез этого чучмека специально для этого разговора сюда… Ну что ж, послушаем».
– Расследование закончено, причины и мотивы этого преступления ясны, – продолжил неторопливо «чучмек». – Как вы, кстати, намерены поступить в этом случае с этим… как его… да неважно, ладно… Тираевым?
Кавказец не имел права лезть не в свое дело, он находился не в Ставропольском крае. И он это прекрасно понимал, да и хозяева тоже. Но раз его не перебивает сам заместитетель областного прокурора, то и другим бы не следовало. И это тоже все понимали.
– Тимраевым, – поправил его машинально Литвирук и взглянул на «хозяина». Тот еле заметно пожал плечами. Тогда, в свою очередь, и «кум» повторил этот жест.
– Не знаю еще пока. Наверно, как обычно. Будет суд, срок добавят, и все. А что?
– Нет, нет, вы все сделали правильно, так и должно быть… – Здесь Мурад сделал паузу, успокаивающе махнул рукой и впервые взглянул в глаза оперативника. Литвирук ощутил давление его воли, хотя внешне это никак не выражалось. – Только можно и справедливо подойти к этому вопросу, как вы думаете?
– Справедливость всегда должна быть, – нейтрально произнес полковник, уже сообразивший, в какую сторону клонится разговор. Понял это и Литвирук.
– Что уж там греха таить, наша система ломает и калечит людей, не вам мне это объяснять. Если человек случайно оступился или вынужден был превысить самооборону, то мы его иногда рассматриваем как уже законченного бандита и относимся к нему соответственно, – продолжал гость зампрокурора.
В ответ начальник колонии сокрушенно развел руками, всем своим видом показывая, что да, мол, имеется такой грешок, бывает, да только не он один в этом виноват, ведь не он же создавал эту систему тюрем, лагерей и Уголовный кодекс.
На самом деле полковник был взбешен. Кто тут ему рассказывает о покалеченных судьбах и сломанных жизнях? Вот эта прокурорская крыса, которая пачками отправляет людей в тюрьму, практически не вдумываясь в материалы некоторых сомнительных дел?!
Уж «хозяин» за двадцать три года успел насмотреться на таких осужденных, которым не повезло, действительно не повезло, причем серьезно, с прокурором…
Полковник тяжело вздохнул, глянул на капитана, и тот быстро налил ему.
– Ведь Тимраев за что убил Мирзоева? Тот сделал ему смертельно оскорбительное предложение, правильно? А на Кавказе такое смывается только кровью, и этот закон не я придумал, не этот Тимраев. Ему просто некуда было деваться, он так воспитан.
Полковник задумчиво кивнул. О том, что в зоне имеются «петушки» и что Мирзоев мог спокойно воспользоваться услугами любого из них, об этом гость не подумал. Ну, или не захотел думать…
– Я просто прошу вас внимательнее разобраться с этим делом, вот и все. Тимраев должен понести наказание, разумеется, ведь о неотвратимости наказания говорил еще товарищ Ленин, но оно должно быть справедливым, я так думаю… – закончил Мурад и потянулся к малосольным грибочкам, которые так замечательно готовила супруга полковника.
– Правильно! – И молчавший до этого зампрокурора, внимательно, не подавая виду, слушавший своего товарища, выставил вверх испачканный в жире указательный палец. – Правильно говоришь, э! – неумело спародировал он кавказский акцент.
Принимающая сторона весело рассмеялась. Дружеская атмосфера после этой короткой просьбы гостя из Ставрополя нисколько не нарушилась, потому что ее исполнение было плевым делом. Капитан пересмотрит дело об убийстве и переквалифицирует его как самооборону. Свидетелей он найдет. Прокурор возражать не будет. Так что никаких проблем с этим не должно возникнуть.
Только одно обстоятельство несколько омрачало атмосферу доверия и согласия, царившую на уютной песчаной отмели, но эту мелочь ощущал только Литвирук. Все-таки он был неплохим оперативником, и его не покидало ощущение, что его в некотором роде выставляют дурачком, не давая досконально разобраться с этим делом. Неясностей там было много.
Например, пуля. Обыкновенная, деформированная после выстрела пуля от «макарова». Зачем Муса оставил ее рядом с трупом? Как знак, который должен что-то символизировать? Непонятно. Или это месть? Тогда за что? Капитан еще раз внимательно перечитал личное дело авторитета, но никакого убийства (доказанного) тот не совершал.
И этот идиотский мотив, мол, мне Мирзоев предложил секс. Да в Тимраеве за версту мужик чувствуется, какие там сексуальные приставания? Несерьезно это все. Да и «петушок» личный был у Золотого Инала, как его, Грановский, двадцати двух лет от роду, очень чистенький и женственный (здесь капитан сплюнул в сторону, но на это никто не обратил внимания)… и не боится «кума» этот Муса, знал он, что за него заступятся, не дадут на полную катушку… Знал!!! Вот в чем дело!
Но выпив еще несколько рюмок, Никита Петрович вдруг решил, что не все так уж плохо. Тимраев «убрал» («А это «заказуха», сто процентов», – мрачно решил «кум») одну из самых одиозных криминальных фигур в зоне, и это существенно облегчит дальнейшую работу оперативной части. А размышлять, почему за этого чеченца просят такие солидные люди и что их связывает, – это, пожалуй, его не касается. Что от него надо – так это пару дней хорошей работы. И все дела…
