Сергей Зверев - Бешеные горы
Тот осекся, покосился назад.
— Не кричи, — попросил негромко, но твердо. — Не у себя дома.
У Калмыка вздулись под скулами желваки, он вздернул было ствол автомата. Но Бурый с суровым видом оглянулся на него, мигнул — и Калмык, выдохнув, откинулся на спинку сиденья, опустил оружие.
— Извини, — бросил Глеб, глядя перед собой.
— Ничего, — усмехнулся Резван. — Бывает.
Теплов промолчал, отнеся его усмешку целиком на свой счет. Зря, зря уступил он Артемову! Не готов Калмык тут работать, сломается на раз. И себя, и их погубит.
За свою жизнь Глеб не боялся — отбоялся уже давно, боялка сломалась. Но задание могло накрыться медным тазом. А дело нешуточное, эта вымершая река — не баловство местных идиотов. Тут пахло не жареным — горелым несло на всю округу. Бурый особыми своими какими-то способностями не хвастал. Но знал: если внутри, под ложечкой, колет, это не к добру. Интуиция это, или годами наработанное чутье, или еще какая-нибудь чертовщина — не суть важно. Важно, что еще ни разу оно его не обмануло, и сейчас яснее ясного говорило: неладно здесь, ох как неладно.
— Много людей — много внимания, — заговорил Резван, отвечая на последний вопрос Теплова. — А, как я понимаю, лишнее внимание вам ни к чему.
— Правильно понимаешь, — кивнул Бурый, радуясь, что майор, кажется, не сильно обиделся на выходку Калмыка.
Все-таки им вместе еще работать. А майор этот человек дельный, места, по крайней мере, знает хорошо. Пойди найди лучшего. А симпатии-антипатии — это лирика, юношеский максимализм. Главное, результат, и плохо, что он, как наставник, не сумел этого как следует втолковать старшему лейтенанту Халаеву. Но ничего, вернутся домой — если вернутся, — вставит по самый Кавказский хребет. Чтоб уж навсегда, навечно. До самой смерти.
— Если интересно, я сам вызвался, — продолжил Хасанов. — Дело опасное, искали добровольцев…
— Почему ты уверен, что опасное? — перебил его Глеб. — Есть соображения?
Резван пожал плечами:
— Никаких особенных соображений. Но человек погиб на той реке — раз. Рыба вся вымерла — два. И слухи пошли по горам — три…
— Ну-ка, про слухи поподробнее, дорогой, — вмешался Борман. — Чего там ваша молва толкует?
— Молва? — усмехнулся майор. — Молва толкует, что много смертей скоро будет.
— Среди рыб? — угрюмо пошутил Борман.
Резван посмотрел на него в зеркало — и не улыбнулся.
— А где будут смерти? — спросил Глеб. — Не сказали?
— Тебе точный адрес назвать? — осведомился Резван.
— Не помешало бы, — без тени улыбки ответил Бурый.
Подъем закончился — и сразу же пыльная, неровная полоса, кое-как намечавшая дорогу, нырнула в узкое, как разрез скальпеля, ущелье.
Спецназовцы машинально взяли на изготовку оружие — и это не ускользнуло от глаз Резвана.
— Спокойно, — сказал он. — Дурак я подставляться? Или вы думаете, что у нас все тут смертники?
Он намекал на автомат Калмыка, нацеленный ему в спину. Понимал, значит, что его ждет в случае засады. И тактично — по местным меркам — давал понять, что они играют на одной стороне.
Впрочем, Бурый на его реплику и глазом не моргнул. Не до дискуссий тут, работать надо. А каждый работает как умеет. И порой, надо сказать, неплохо умеет.
— Так что там про адрес? — напомнил майору Глеб, глядя в белый просвет впереди.
Резван аккуратно, впритирку, объехал огромный ребристый валун, перегородивший ущелье.
— Никак не уберут после обвала, — посетовал он. — Не знают как. Техника сюда не дойдет. А начни взрывать — вся стена обвалится.
Спецназовцы молчали, дожидаясь ответа на вопрос.
Резван вздохнул:
— Нет никакого адреса. Слыхали что-то про Питер… Потом про Смоленск, Ростов… Разное толкуют. Но, как всегда, никто ничего толком не знает.
— Но есть ведь тот, кто знает, — уверенно проговорила Алиса.
Майор Хасанов развел руками:
— Должен быть, по идее…
— Давай говорить прямо, Резван, — сказал Глеб. — Тебе что-нибудь наверняка известно?
— Тебе нужна зацепка? — уточнил Хасанов.
— Именно.
Резван снова вздохнул.
— Извини, Глеб. Ничего.
— Ясно, — сказал Бурый. — Ладно, будем искать.
— Ну так же интересней! — подал голос Борман. — А то чего искать, когда все известно? Никакого тебе удовольствия от процесса.
— Ни пыли поглотать, ни в горах побегать, — в тон ему добавила Алиса.
— Во-во!
Ущелье вдруг раздалось неровным раструбом — и кончилось. «Гелендваген» выкатил на крошечную плоскую площадку. С одной ее стороны высились неприступные горы, с другой — лежал крутой холм с парой десятков каменных домишек, тесно прилепленных друг к другу. А за ними — все те же горы.
— Кадыр-Юрт, — объявил не без облегчения Хасанов.
То ли устал майор от разговора, то ли рад был, что благополучно доехали, но Теплов отметил то, что майор будто груз с плеч сбросил и занес это в мысленную записную книжку — не в пользу майора.
— Теперь понятно, почему вертолет не мог сюда добраться, — сказал, озираясь, а затем поднимая кверху голову, Борман. — Тут ему просто некуда сесть…
— И встать, — закончил Глеб. — Хорош болтать, товарищ капитан. Сосредоточились.
— Есть хорош болтать, товарищ майор, — мстительно проворчал Борман.
Но больше ничего не добавил. Знал, где можно перегнуть, а где надо остановиться. Друзья друзьями, а по службе Бурый спуску никому не давал. На этот счет никто не заблуждался.
Резван подъехал к спуску с холма, остановил машину у первого каменного забора, ограждавшего небольшое подворье с одноэтажным домиком и более чем скромным хозяйством.
— Все, — сказал он. — Дальше пешком.
Борман хотел что-то сказать, но, покосившись на Глеба, счел за лучшее промолчать.
Спецназовцы неторопливо выбрались из машины, поглядывая по сторонам. И тут же замерли: из узкой щели калитки вылезло и уставилось на них дуло винтовки.
Глава 5
— Что, дорогой? — спросил Мурад, взглянув на торопливо вошедшего Ису.
— Есть новости, Мурад, — ответил тот, облизывая в нетерпении губы.
«Был бы собакой, вилял бы хвостом», — одобрительно подумал Мурад.
Он махнул рукой, приглашая сесть. Иса почтительно опустился на самый край стула, дожидаясь разрешения говорить.
— Говори, — позволил Мурад, улыбаясь.
— Приехали гости из Москвы, — доложил Иса.
Мурад улыбнулся шире.
— Очень хорошо. Что за люди?
Иса пожал плечами.
— Сказали, серьезные…
Мурад обрадовался еще больше.
— Наконец-то. А то я уже заждался. Серьезные люди нам очень нужны. Будет с кем поработать.
— Я не очень тебя понимаю, Мурад… — признался с виноватым видом Иса.
— А тебе и не надо понимать, дорогой, — успокоил его Мурад. — Делай, как я скажу. Потом все поймешь.
Иса кивнул, удовлетворенный таким ответом.
— Так, — продолжил Мурад. — Ты послал человека?
— Послал, Мурад, — доложил Иса. — Еще вчера.
— Как он? Не подведет?
Иса завертел головой.
— Я все сделал как ты сказал. Из молодых, опыта никакого, только стрелять любит…
— Что стрелять любит, это хорошо, — задумчиво сказал Мурад. — Заодно проверим русских. Сколько их?
— Четверо. И один наш.
— Кто такой?
— Майор Хасанов, из ФСБ. Родом из тех мест.
— Хорошо, — одобрил Мурад. — Очень хорошо. Ладно, Иса, иди пока. Будут новости, сразу ко мне.
— Понял, Мурад, все понял.
Иса подхватился и, прижимая руку к сердцу, задом вышел из комнаты.
Оставшись один, Мурад достал телефон с прямой спутниковой связью, набрал номер.
— Простите за беспокойство, Джамаль-шейх, — поздоровавшись, заговорил он. — Есть новости.
— Надеюсь, хорошие, — ответил на том конце беспроводной линии густой голос с повелительными нотками.
— Будем надеяться, что хорошие, уважаемый, — подхватил Мурад. — Гости из Москвы здесь.
— Думаешь, задержатся? — спросил Джамаль-шейх.
— Я постараюсь, чтобы они задержались, — пообещал Мурад.
— Смотри, чтобы не сорвалось, — ворчливо предупредил собеседник. — Помни: за этим делом следит много больших людей.
— Я все помню, уважаемый Джамаль-шейх, — заверил своего патрона Мурад. — Все сделаю как надо.
— Хорошо, — ответил шейх. — Как там Алихан?
— Старается, уважаемый шейх, — без запинки ответил Мурад. — Очень старается.
— Рад слышать, — отозвался шейх. — Передай ему мое благословение.
— Обязательно передам…
— Храни тебя Аллах.
— И вас, дорогой шейх…
Разговор прервался. Мурад положил трубку, достал платок, отер лоб слегка дрожащей рукой. Некоторое время сидел без движения, сосредоточенно что-то обдумывая. Затем хлопнул в ладоши.
Из задней двери бесшумно вышла молодая, очень красивая женщина в голубом платье, склонила в поклоне голову.
