Сергей Самаров - Двенадцать раундов войны
— Правильно. Необходимо выяснить, от кого поступил звонок с сообщением. В полиции обычно все входящие звонки фиксируются. И звонивший, скорее всего, представился. Обычно в таких ситуациях люди сами себя называют. Если не называют, полицейские их спрашивают. Это первое, что нам следует завтра выяснить. И еще следует поискать осведомителей. У тебя есть номера командиров взводов из другого батальона, кто здесь работал?
— От силы один номер. Хотя не знаю, в каком районе.
— Ладно. Я сделаю официальный запрос в бригаду. Они там подготовят данные для передачи агентуры. И даже с другими бригадами смогут связаться. Это будет надежнее. Завтра с утра вместе с тобой туда отправимся. Готовь одно отделение. Поедем на бэтээре. А сейчас, если тебе не трудно, пришли ко мне шифровальщика. Он, наверное, в казарме сидит…
* * *Шифровальщик сразу отправил подготовленный подполковником запрос в бригаду. Быстрый ответ пришел через несколько минут, и старшина срочной службы принес его ввиду срочности в нераспечатанном виде на специальном бланке — на простом листе. Сообщалось, что подготовить данные удастся не раньше завтрашнего дня.
— Завтра, как только получишь, сразу доложи, — строго предупредил комбат старшину-шифровальщика. — Меня не будет, доложи начальнику штаба. Пусть разберется и мне позвонит.
— Понял, товарищ подполковник. Сделаю, — пообещал старшина.
Он вообще-то в батальоне выполнял еще и обязанности инструктора по рукопашному бою и мог в какое-то время находиться на занятиях, но если приходит срочная шифротелеграмма, посыльный с узла связи сразу находит шифровальщика.
Отправив шифровальщика, комбат заглянул к своему начальнику штаба майору Денисову и коротко обрисовал ему ситуацию, чтобы майор был в курсе и не потерял на следующий день комбата. И только после этого подполковник ушел в свой кабинет, закрыл изнутри дверь на ключ и перешел в соседнюю комнатушку, где у него стояли стол с компьютером и кровать. На нормальной кровати подполковник Калужный не спал уже трое суток. Он командовал операцией, в которой участвовали три взвода его батальона. Блокировали, а потом и уничтожили в лесистых горах банду, состоящую из трех бандитов. Такие большие силы были задействованы не потому, что бандиты были серьезными бойцами, а потому, что у них существовало множество возможностей избежать окружения. Но силами трех взводов все выходы были перекрыты, и бандиты, попытавшиеся сначала уйти все вместе, потом разбежавшиеся поодиночке, вынуждены были вернуться в свою «нору», вырытую в склоне хребта прямо под корнями елей. Ели имеют поверхностные широко раскинутые корни, и потому нору хорошо маскировали. На предложение сдаться они ответили активной стрельбой, и при этом патроны не жалели. Спецназ знал, что в этой норе находится большой склад вооружения, и потому бандитов не уничтожили, когда они пытались сбежать. Необходимо было, чтобы они сами показали «нору». Они и показали, но хотели повоевать. Во избежание жертв спецназ не торопился провести ликвидацию. И только после того, как поступил сигнал из соседнего района о диверсии амира Уматгиреева, подполковник Калужный позвонил и попросил прислать ему минометный дивизион.
Дивизион прибыл через час с небольшим. Шесть 82-миллиметровых минометов в несколько залпов не просто проломили перекрытие бандитской «норы», но и уничтожили там большой боезапас, о чем сообщил мощный взрыв, перепахавший склон горы вместе с деревьями. После такого взрыва в «норе» даже теоретически не могло никого остаться в живых. Даже остатки тел разбросало в разные стороны. Но следствию требовалось доказать, что бандиты в самом деле уничтожены, и потому подполковник Калужный оставил два взвода искать останки и договариваться со следственной бригадой, а сам с одним взводом отправился на грузовике в сопровождении БМП в соседний район. Конечно, прибыл он уже тогда, когда помочь чем-то попавшему в засаду отряду полицейского спецназа было невозможно. Как невозможно было и организовывать преследование организаторов засады. Оставалось только тщательно осмотреть место. А заодно взвод попросили выступить в качестве охраны следственной бригады, которая прилетела на вертолете одновременно с прибытием взвода спецназа ГРУ. Это тем более делало невозможным организацию преследования Уматгиреева. Да и кроме того, подполковник Калужный, хорошо изучив манеру действий Джабраила, понимал, что тот может находиться неподалеку и наблюдать за происходящим. И если взвод спецназа ГРУ куда-то удалится, бандиты могут атаковать следственную бригаду, не способную оказать серьезного сопротивления, поскольку вооружена она только пистолетами. И вина за это будет возложена на командира батальона спецназа ГРУ, хотя официального приказа принять под охрану следственную бригаду он не получал, а выслушал только просьбу представителя республиканского антитеррористического комитета. Но если сразу не отказался, значит, согласился. И потому пришлось помогать следственной бригаде. Там, конечно, были опытные следователи и эксперты, но без помощи спецназа ГРУ они не смогли бы составить полной картины произошедшего. Причем подполковник Калужный и старший лейтенант Березкин составили даже не единую картину, а поэтапную и смогли отследить то, что Уматгиреев к этой засаде тщательно готовился, выверяя каждое и свое действие и действие противника. И, следуя в точности продуманному плану, сумел малыми силами уничтожить шестикратно превосходящий его численностью отряд полицейского спецназа почти полностью. Двенадцать оставшихся в живых полицейских сами ничего понять не могли — как это их так, грубо говоря, «разделали», как не мог этого понять и командир отряда спецназа подполковник полиции Тарамов, которому долго пришлось объяснять, каким образом он влез в ловушку.
Глава вторая
После удачно проведенной операции Джабраил был готов считать себя военным гением, хотя тактика подобных ловушек придумана не им и была применена в гораздо больших масштабах Наполеоном во время итальянского похода, когда он, имея небольшие силы, основательно потрепал австрийские войска. Но Уматгиреев, если бы услышал такое, сильно удивился бы, потому что он понятия не имел о его походах и манере воевать и даже затруднился бы сказать, в какую эпоху жил Наполеон. Но свой успех Джабраил оценил по достоинству. При этом уверен был, что имам Габисов тоже оценит его действия. Потому что имам Гойтемир Габисов — это единственное лицо, перед которым амир Уматгиреев отчитывался за свои действия. Когда имам Габисов вернулся в Чечню, он не случайно среди многих амиров, как думалось Джабраилу, выбрал для претворения в жизнь совместных планов именно его и его джамаат. Конечно, эти планы только условно можно назвать совместными, и Уматгиреев отдавал должное восточной вежливости имама, который часто произносил эту фразу о совместных планах. Более того, сам имам Габисов не однажды проговаривался, что это даже не его планы, а он является только проводником в жизнь больших и нужных идей по переустройству мира.
— Вот ты представь себе такую картину. Стоит посреди Нью-Йорка громадный небоскреб. С верхнего этажа далеко вокруг видно. И стоит у окна американский миллиардер. Смотрит на мир свысока и считает, что он выше всех, что он миром правит. И думается этому миллиардеру, что он имеет право посылать куда-то войска, чтобы поддерживать такой порядок, какой ему хочется иметь. И весь этот порядок, американский порядок, как его называют, направлен на то, чтобы у миллиардера было больше миллиардов, чтобы он мог есть что захочет, развлекаться как захочет, делать то, что захочет. И не понимает этот миллиардер, что существуют в мире еще и такие горы, как Кавказ. И где-то в горном селе выходит к обрыву пожилая женщина, выводит туда внука и смотрит вдаль. И ей, и внуку тоже далеко видно. Они находятся гораздо выше того миллиардера. Но у них нет миллиардов, чтобы посылать куда-то войска и устанавливать свой порядок, у них нет желания увеличивать свои миллиарды. Они хотят возносить Аллаху молитвы и жить такой жизнью, какой им хочется. А их жизнь и их помыслы настолько же чище жизни и помыслов миллиардера, насколько горный воздух чище воздуха Нью-Йорка. И они хотят, чтобы правили миром люди с чистыми помыслами, а не богатые, думающие лишь о собственном благе. Аллах донес до нас умение жить правильно. И наша с тобой задача в том и состоит, чтобы дать возможность людям, благодарным Аллаху за жизнь, не подчиняться воле миллиардера. И это не зависит от того, где стоит тот высокий небоскреб — в Нью-Йорке или в Лондоне, в Париже или в Москве. У них одни помыслы. У нас чистые мысли о великом халифате, который объединит мусульманский мир. И, служа этому делу, мы с тобой служим Аллаху, равно служим, невзирая на звания и сан. Здесь и сейчас нас пока мало. Но к нам придут на помощь. А мы и малыми силами сможем добиться того, чтобы нас признали. Ты умеешь побеждать малыми силами. Но и ты знаешь, что это только временная победа. Нужны большие силы, чтобы противник отступил. И они придут к нам с тобой на помощь, когда мы покажем, что мы здесь, что мы подготовили плацдарм для прихода больших сил. Придут наши братья чеченцы. Они уже собираются вместе и готовы к возвращению на Родину.
