Иван Стрельцов - Истребитель снайперов

Николай Башлин очнулся в тюремном лазарете с загипсованными руками. Воровское сообщество затратило немало средств, чтобы оформить ему поселение и впоследствии амнистию. Как вор-карманник Бушлат кончился, потому что пальцы для щипача так же важны, как и для пианиста. Его появлению в Москве никто не обрадовался, никто из законников не хотел делиться с новоприбывшим ни властью, ни деньгами, ни территорией. Так было не только с московскими или питерскими авторитетами, во всей России не нашлось добряка, решившего от щедрот своих помочь собрату. Вот тогда-то и появилась идея с освоением Нидерландов, где в последнее время начал активно развиваться русский бизнес.

Бушлат не стал противиться решению сходки, для любого вора это закон. Захватил племянника Андрея, которому исполнилось уже двадцать два года и который из сопливого, чумазого подростка превратился в шкафообразного верзилу, чемпиона Московской области по кикбоксингу и чемпиона Люберец по бодибилдингу (культуризму), прозванного за габариты Панцирем.

После того как дядя с племянником осели в Амстердаме, оставшиеся на родине законники стали присылать ему своих «торпед». По решению сходки так создавалось объединенное преступное сообщество, представляющее интересы всех заинтересованных сторон. Постепенно разросшаяся группировка Бушлата подмяла под себя весь русский бизнес, заставив платить в воровской общак. Едва кто-то из земляков пытался открыть представительство в Амстердаме, как на следующий день появлялась группа угрюмых «быков», которые тут же объясняли все возможные перспективы, начиная с того, что клиент будет платить, и заканчивая тем, что не будет. Немного поразмыслив, жертва начинала платить, при этом деньги «быки» не брали на руки, их перечисляли на счет одной из фирм в оффшорной зоне.

Так было до того момента, пока Ашот Каспарян не открыл в центре Амстердама «Русский пельмень». По воровским понятиям один законник с другого не мог брать мзду, тот сам должен был отстегивать от своих доходов в общак. Но в этот раз все было по-другому. Законник Бушлат, заработавший свой титул выбитыми зубами, сломанными ребрами и руками, в отличие от Арийца, который просто купил его за деньги, нажитые на торговле наркотиками, себе равным не считал труса, сбежавшего из Москвы, когда гремели выстрелы и законников едва ли не пачками отправляли на кладбище. А потому, решил вор, барыга должен платить…

Неожиданно хорошо отлаженная система дала сбой, Ашот вместо того, чтобы платить, «забил стрелку» рэкетирам…

Сейчас, стоя над распластавшимся на полу племянником, Бушлат решал, как ему поступить в этой ситуации. Ясно было одно: Андрей уронил лицо, согласившись с требованиями противной стороны не платить дань. При этом уронил не свое лицо, а пахана, пославшего его на «стрелку». В самое ближайшее время об этом узнают другие законники, недаром же они прислали к нему своих «солдат». А кому не захочется осесть в культурной Европе, когда система налажена.

Как ни претило законнику Бушлату проливать кровь в чистой и цивилизованной стране Голландии, но другого выхода он не видел, иначе свое лицо перед братвой не восстановить. Николай протянул руку, помог племяннику встать на ноги и твердым голосом проговорил:

— Значит, так… — но свою мысль он закончить не успел, на письменном столе зазвонил телефон.

…Пока Шатун поднимался на второй этаж, где размещался тренажерный зал, хозяин виллы успел набросить на свой могучий торс атласный халат, завязав на талии золотисто-желтого цвета пояс, руки запустил в глубокие накладные карманы и стал ожидать появления наемника.

Долго ждать себя Шатун не заставил, уже через минуту распахнулась дверь, и в проеме появилась медведеобразная фигура.

— Как все прошло? — почти безразличным тоном спросил Ариец. Он мог себе позволить такой тон, потому что уже знал конечный результат переговоров.

— Нормально, — буднично ответил Владимир, проходя внутрь помещения мимо хозяина.

— Раздевайся. Садись, выпьем, заодно расскажешь все подробно, — предложил Ашот, направляясь к барной стойке. После тренировки он всегда пил протеиновый коктейль с витаминными добавками и прекрасно знал, что наемник без повода и застолья может выпить разве что бокал сухого красного вина. Выбрав бутылку выдержанного бордо, наполнил на три четверти фужер тонкого стекла, себе же взял заранее приготовленную керамическую кружку с молочно-белым коктейлем.

Тем временем Шатун снял пальто, бросил его на спинку кресла и остался в дорогом черном костюме и стального цвета рубашке с шелковым ярко-красным галстуком.

Протягивая фужер с рубиновым напитком, Ашот отметил, что наемник чувствует себя в дорогом костюме так же комфортно, как если бы был одет в камуфляжный комбинезон.

Рассевшись в креслах, каждый пригубил свой напиток.

— Неужели все прошло легко и гладко? — все-таки не удержался от вопроса армянин.

— Детали тебе расскажут мои сопровождающие, — смакуя вино, без особого воодушевления проговорил Владимир, глядя куда-то сквозь своего работодателя. — Меня в этой истории волнует совсем другое.

— Что?

— Бушлат вряд ли будет доволен сегодняшним поражением. Во всяком случае, авторитет такого уровня не сразу согласится с таким раскладом.

— Ты думаешь, он взорвет мой ресторан? — На высоком выпуклом лбу Ашота непроизвольно выступили капли пота.

— Вряд ли. — Шатун отрицательно покачал головой. — Местные власти не позволят творить беспредел. Бушлату не нужен шум вокруг его персоны, уж я-то знаю. Он, скорее всего, захочет захватить тебя или сына, чтобы потом диктовать свои условия с позиции силы.

— Что же мне делать? Отсиживаться в доме и ждать, когда этот бандит успокоится? — вскипел Ариец, совершенно позабыв о своем здоровье и о том, что нервные клетки не восстанавливаются.

— Это не обязательно. Достаточно увеличить охрану, чтобы бросалось в глаза, вдвое — втрое. И чтобы охранники с особым вниманием контролировали все подходы. Если заметят слежку, пусть поймают «топтунов» и переломают им руки и ноги. Потом отправить обратно к Бушлату с предупреждением, что в случае повторения так поступят с ним лично. Он отстанет, потому что силу уважают все.

— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул армянин. — Этим пока ты и займешься.

Наемник одним глотком допил остатки вина, поставил пустой фужер на стеклянную поверхность столика и отрицательно покачал головой.

— Не понял, — уставился на него Ашот.

— Я не буду этого делать, — последовал короткий, но твердый ответ. Затем, не дожидаясь следующего вопроса, сказал: — Мне надо до двадцатого числа быть в Москве.

— Ты не забыл, что двадцать пятого числа в Брюссельский банк будет завезено пять миллионов евро? Четверть из которых твоя. Когда ты думаешь вернуться?

Шатун задумчиво поджал губы и после минутного раздумья сказал:

— Неизвестно, как карта ляжет… Возможно, никогда. Поэтому от причитающейся четверти я попрошу лишь треть. Так сказать, за разработку операции, подготовку личного состава, а также выполнение всевозможных конфиденциальных поручений.

— Но как же так? — В лице Арийца появилась растерянность. — А кто же будет брать банк?

— План разработан до мельчайших деталей. Твоих людей я подготовил. Они прекрасно справятся с задачей сами, тем более что мне в этой операции отводилась всего лишь скромная роль координатора. — Шатун встал с кресла и, подхватив пальто левой рукой, добавил: — Гонорар за обучение мне потребуется до отъезда. Можешь передать наличкой или сбросить на банковский счет, номер ты знаешь.

Не прощаясь, наемник повернулся и зашагал к выходу. Пройти Владимир успел всего с десяток шагов, когда дверь распахнулась и в зал ворвались двое молодых армян. Те самые, что сегодня сопровождали его на «стрелку». По их взлохмаченному виду наемник догадался, что в подлокотнике кресла хозяина виллы была вмонтирована кнопка экстренного вызова.

— В чем дело, Ашот? — не поворачивая головы, спокойно спросил Владимир.

Тем временем двое парней, прикрыв за собой дверь, прошли в глубь помещения. Один приблизился на полтора-два метра к Шатуну, другой встал чуть в стороне, у обоих пиджаки расстегнуты, руки на уровне пояса.

— Когда на кон поставлено пять миллионов, я не могу рисковать, — медленно цедя слова, заговорил Ашот, поднимаясь со своего кресла. — Слишком большие планы у меня связаны с этими деньгами. Так что сейчас тебе решать, как быть.

Владимир сделал несколько шагов в направлении впереди стоящего боевика. Приблизившись к нему на расстояние вытянутой руки, остановился и медленно повернулся к Ашоту, потом низким голосом произнес:

— Мне надо ехать, ты понимаешь?

— Ну что же, — Ариец за годы, проведенные в советских тюрьмах, научился говорить без акцента, даже долгое время проживания за границей не смогло этого изменить. — В конце концов, ты же сам сказал, что в деле будешь всего лишь координатором, которому не надо бегать или даже ходить, достаточно сидеть в машине. — Улыбка сползла с горбоносого лица армянина, и он совершенно серьезно приказал: — Карен, прострели ему для начала одну ногу, а потом посмотрим.