Иван Стрельцов - Пикирующий глиссер
«Салман, ты что, устроился работать в ритуальную контору?» – хотел было пошутить Герман Францевич, но вовремя одумался. У чеченца в московских бизнес-кругах была серьезная репутация.
– Добрый вечер, – первым поздоровался Гильядов, пересек зал и, встав возле барной стойки, открыл мини-холодильник. Достав высокий графин с ярко-оранжевым соком, почти доверху наполнил стакан, но лишь слегка пригубил, не сдвигаясь с места.
– Привет, Генрих, каким ветром тебя занесло в нашу глушь? – На пороге стоял с широкой улыбкой глава «Юго-Востока». Его заметно погрузневшую за последние годы фигуру скрывал темно-синий велюровый халат, расшитый золотыми среднеазиатскими узорами.
– Здравствуй, Магамед, – с достоинством ответил адвокат и, пригубив бокал с коньяком, добавил: – Если для тебя Рублевка глушь, где же тогда цивилизация?
– Не придирайся к словам, стряпчий, – резко оборвал Зинкевича Кимбаев, тем самым показывая разницу между хозяином и обслугой, пусть даже элитной. – Ты так приехал или по делу?
После подобного обращения лицо Генриха Францевича искривилось, как если бы он раскусил крупного жука.
– В моем возрасте уже не до развлечений, весь смысл жизни составляют исключительно дела, – сухо заметил адвокат.
– И что, твои дела как-то пересеклись с моими? – жестко спросил бизнесмен, он не собирался просто так сотрясать воздух.
– Именно так, – скорбно проговорил Зинкевич.
– Тогда я внимательно слушаю, – мощное кресло скрипнуло под тяжестью тела хозяина особняка.
– Вы уже в курсе, Магамед Имрамович, о смерти Эдуарда Малочинского?
Кимбаев долгим задумчивым взглядом посмотрел на гостя, его глаза сощурились, как будто он сейчас размышлял, стоит ли говорить с пришлым юристом на эту тему или нет. Свой авторитет и капитал он нажил благодаря тому, что раньше не боялся рисковать. Вот и сейчас после недолгих колебаний про себя решил: «Нельзя пожарить яичницу, не разбив яйца».
– Одно время у меня с Эдиком был совместный бизнес, потом мы благополучно разошлись. У каждого крота свой огород. Когда Малочинского посадили, поверь, я искренне огорчился, а когда узнал, что его убили в СИЗО, то по своим каналам тут же выяснил причину такой нелюбви сидельцев к бывшему олигарху. И знаешь, что выяснилось? А то, что Эдик с воровской верхушкой решил наладить свой канал поставки героина на загнивающий Запад. Малочинский считал, что и в Сибири за колючкой он все так же силен, как прежде в Москве. Но силы как раз и не рассчитал, в результате на границе цирики перехватили тонну порошка. За это его и зарезали? – Кимбаев немного помолчал, потом добавил: – Братва живет по иным, чем мы, бизнесмены, законам. Никакой тягомотины с судами и арбитражами, упорол косяк – заплати жизнью.
– Это очень хорошо, что вы разбираетесь в теме, – закивал адвокат. – Официально лично я никак не был связан ни с самим Малочинским, ни с его компанией. Но, между нами, тем не менее кой-какие дела все же вести пришлось, так сказать, конфиденциально.
– Эдик такой, – издал короткий смешок бизнесмен. – Не тащил, как хомяк, все в одну норку. Прятал по разным щелям и дырам.
– Да, я о том же. Так вот, незадолго до своего ареста Эдуард Борисович написал несколько писем и назначил меня своим душеприказчиком.
– Это что, типа он и мне открытку черканул? Так до Нового года еще далеко. – Повествуя о тюремных злоключениях бывшего компаньона, Магамед Кимбаев и сам не заметил, как перешел на уголовную феню. Как ни крути, а и сам четверть своей жизни мотался по тюрьмам.
– Я не в курсе, что там написал Эдуард Борисович, – с видимым раздражением произнес Зинкевич, – я всего-навсего выполняю волю покойного.
Он сунул руку в нагрудный карман пиджака и извлек небольшой бежевый конверт из плотной бумаги, с наружной стороны которого жирным маркером было небрежно выведено «Магамеду Кимбаеву».
Адвокат протянул конверт примолкшему бизнесмену, когда тот взял письмо, со стуком опустил бокал с недопитым коньяком на широкий подлокотник кресла и с театральным пафосом произнес:
– Моя миссия выполнена, засим разрешите откланяться. – Не дожидаясь ответа, быстрым шагом покинул помещение.
– Что скажешь, Салман? – осторожно держа послание за уголок, спросил Магамед.
– Открой да прочти, – безразличным тоном произнес заместитель начальника службы безопасности. – Вряд ли этот напыщенный павиан согласился бы изобразить из себя шахида и притащить тебе конверт со взрывчаткой.
– Этот шакал хитрый, но действительно трусливый, – вынужден был согласиться бизнесмен. Конверт был из плотной бумаги и заклеен основательно, так что пришлось вызывать слугу и посылать его за ножницами.
Остро отточенная сталь легко отделила полоску бумаги от боковины конверта. Внутри оказался сложенный вдвое листок. Нетерпеливо развернув его, Кимбаев взглянул на текст и сразу же узнал почерк покойного титанового короля.
«Здравствуй, дружище Магамед!
Как ни банально звучит, но если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Я считал себя непотопляемым, как линкор, способный плыть сквозь любой шторм, наперекор мощному урагану и цунами. На самом деле оказалось, что я всего лишь жалкая лоханка, неспособная плыть даже против течения.
Меня перемолола система, которую я сам помогал создавать. Уходить с опущенной головой не могу, хочется напоследок хлопнуть дверью.
И в этом решении я решил обратиться к тебе, мой старый друг. Помня твои убеждения, хочу завещать небольшой капитал. А именно сто миллионов долларов в облигациях Национального банка США.
Они лежат в абонированном сейфе, номер – три семерки – в банке «Коммерческий кредит» в городе Комсомольск Новоморской области. Никаких документов на это наследство не оставляю (все устроено так, чтобы на его след никто не мог напасть). К тому же тебе, потомку абреков, представилась возможность дать волю наследственным генам. Возьми эти деньги и обрати их в кровь неверных, порабощающих твой народ.
И да поможет тебе твой Бог (Аллах).
Неблагодарный компаньон Эдуард».
Прочитав письмо вслух, Магамед Кимбаев вопросительно посмотрел на Гильядова.
– Что скажешь, Салман?
Тот лишь пожал плечами.
– Я этого титанового владыку практически не знал. Сам-то что думаешь про эту депешу?
– Пока могу точно сказать две вещи. Первое, это почерк Малочинского. Второе, подпись тоже его, неблагодарного компаньона.
Магамед на мгновение задумался, мысленно окунувшись в события далекого прошлого. Судьба их свела в самом начале девяностых годов. Эдуард Малочинский с головой окунулся в океан большой коммерции и вскоре понял, что гениальный ум вовсе не гарантия успешного развития бизнеса. Нужен спасательный круг, не позволяющий уйти на дно. Таким кругом и стал Магамед Кимбаев, к тому времени уже отсидевший свой третий срок и осевший на постоянное место жительства недалеко от центра Москвы.
Он сколотил серьезную бригаду из земляков, имел свою «делянку», которую ежемесячно «окучивали» его молотобойцы. Крутой нрав чеченского авторитета был известен в кругах бизнесменов и бандитов, это и было главным условием для встречи с авторитетом.
За час беседы в небольшом тихом кафе с видом на пруд, затянутый огромными листьями кувшинок, Эдуард раскрыл Магамеду план предстоящего экономического взлета. Те деньги, которые заколачивала его бригада, были мелочью в консервной банке нищего на паперти.
– Золото лежит под ногами, – подвел итог Малочинский, – и сейчас на него никто не обращает внимания, но, как только мы начнем подбирать, тут же появятся и другие желающие поживиться. Будет серьезная драка.
– Дракой меня не испугаешь, – презрительно хмыкнул Магамед, действительно, шрамов на его теле было не меньше, чем у старого бойцового пса.
– Тогда за дело, – улыбнувшись, протянул руку Эдуард.
Дело действительно оказалось не просто большим, огромным, а фантастически огромным. Несколько месяцев Малочинский и Кимбаев жили в салоне самолетов, разрываясь между Москвой, Уралом, Сибирью и Дальним Востоком. Деньги те же молотобойцы возили мешками и чемоданами, так скупались акции, так платились взятки. Когда деньги теряли свою эффективность, в дело шли кунаки-стрелки. Пышные похороны, как правило, значительно продвигали застопорившиеся до этого дела.
На крови и деньгах создавалась империя «Малочинского титана». Магамед Кимбаев входил в совет директоров компании, хотя все эти заседания, обсуждения с толстыми, как фолиант, бизнес-планами, непонятными и цветными, как детская книжка-раскраска, графиками, были для свободолюбивого вайнаха унылыми и скучными.
Середина девяностых была по-настоящему горячей в политическом смысле. Никто, ни один политолог не мог предсказать, чем все эти волнения завершатся для России.
Политические игры увлекли новизной и Магамеда Кимбаева. Вскоре он стал активно сотрудничать с конгрессом «Северный Кавказ». Когда началась чеченская война, он щедро спонсировал деньгами сепаратистов, через офшоры оплачивал партии оружия, наемников и заграничные больницы для раненых боевиков. Но уже вскоре стало ясно, что его спонсорские мероприятия стали известны компетентным органам. На Магамеда стали проводить оперативные разработки.
