Призрак - Наиль Эдуардович Выборнов
Вот почему ее не смогли найти ни одним из доступных пиджакам способом. Потому что прятали девушку там, где поиск просто невозможен. В Старой Москве, в огромном заброшенном городе, на территории абсолютно нейтральной и одновременно поделенной между огромным количеством мелких и крупных группировок. Вот такой вот парадокс.
— Хочешь еще попить? — Глеб подошел ближе и наклонился над привязанным к стулу человеком. — Хочешь? Если нет, тогда дай мне хоть что-то. Какие-то контакты. Кто ее забирал, как они выглядели, номера их машин. Если нет…
Один из одетых в полувоенную форму людей взялся за спинку стула, готовый снова опрокинуть его.
— Не знаю я ничего! — вдруг дико заверещал пленный. — Ничего не знаю! Ее забирали люди на «летуне». Обычный «летун» от КВЗ, такие по городу как такси летают, бортовые номера закрашены, и даже краска не свежая была, она ободралась частично!
— Ну? Хоть какие-то цифры ты увидел?
— Заканчивался номер на 03. Это все, что знаю. Да я не присматривался особо, не до того мне было!
Ну и что нам это дает? А ни хрена нам это не дает. Ну найдут они этот транспорт, и что дальше? Да ничего, он окажется списанным и проданным налево. Или вообще выяснится, что он был уничтожен в каком-нибудь выдуманном крушении.
Чем дальше я зарываюсь в это дело, тем больше мне кажется, что оно практически безнадежно.
— Хорошо, — сказал Глеб. — Хорошо. Когда ты в последний раз видел Егора?
— Я не видел его с тех пор, как меня отправили в командировку, — ответил пленный. — Официально мою поездку в Старую Москву оформили как командировку. Он лично подписал все бумаги по этому поводу.
Наверное еще и командировочные получал. Вот что бывает, когда большие начальники получают слишком много власти. Нет, это, конечно, рискованно, потому что, поступив так, ты вылетишь из корпы с волчьим билетом, если спалишься. Но когда планируешь переворот, на такие мелочи внимания уже не обращаешь. На кону-то жизнь стоит.
— Как вы с ним общались? — спросил Глеб.
— Да мы не общались почти, — ответил пленный. — Он либо посыльных присылал, либо звонил с одноразового номера. И то редко совсем.
— Ты координировал нападение на Разумовского?
— Нет, — тут же замотал головой пиджак. — Это был не я. Я даже не знал о том, что что-то такое планируется! Я бы никогда не пошел на такое!
Воду на него лить не стали. Глеб только кивнул, и один из сотрудников притащил из угла комнаты обыкновенный автомобильный аккумулятор и кабели к нему. Подсоединил зажимы к клеммам, один из электронов прицепил к большому пальцу ноги и замер в ожидании приказа.
Вода, ток… Что дальше-то будет?
— «Летуны» с киллерами вылетели с твоей базы, так? — спросил Глеб.
— Да, — кивнул пиджак.
— И вернулись они на твою базу. Про это даже спрашивать не стану, потому что так уж вышло, что пилоты притащили вместе с собой одного из наших сотрудников. Который тебя сюда и привез. И после этого ты будешь говорить, что не имеешь отношения к покушению?
— Но я действительно ничего не знаю! — прокричал пленный. — Мне просто сказали приготовить место для людей. Они приехали, загрузились в два «летуна». Улетели, потом вернулись. Потом началась стрельба, взрывы, зазвучала сирена. Мне нельзя было попасться, поэтому я приказал приготовить для себя машину.
— Давай, — кивнул Глеб.
Безопасник приложил второй электрод к груди пиджака. Тот закричал, задергался, но не пытаясь стряхнуть контакты со своей кожи, а просто потому что его мышцы сокращались под действием разрядов тока.
Для нас, кстати, электрический ток в принципе очень страшен. Все из-за кучи электронной начинки в наших мозгах и телах. Если раньше обычный удар током из-за неосторожности при замене розетки мог человека просто хорошо встряхнуть, то теперь он же способен и прожарить насмерть, спалив, скажем, биомонитор.
Секунд через десять безопасник оторвал электрод от груди парня и сделал шаг назад.
Раздался звук льющейся воды, а на трусах пленного появилось мокрое пятно. Черт, да он обмочился. Но с другой стороны, кто не обоссался бы после такого?
— А теперь давай серьезно, — сказал Глеб. — Ты уже сам признался, что занимался в команде у Егора подбором персонала. Те, кто напал на нас в ресторане — не левые наемники, это такие же наши бывшие сотрудники. Ты продолжишь говорить, что ничего не знаешь? Если ты, конечно хочешь…
— Хорошо, я скажу, только не надо больше тока! — крикнул пленный, перебив начальника службы безопасности. — Егор позвонил, сообщил, что наш план не сработал, и что ему нужны будут еще люди. Я, естественно, спросил, зачем. Он ответил, что Разумовского нужно убирать, потому что добровольно он уходить не хочет.
Стоп. Что значит, уходить добровольно? У директора «ИнвестТеха» потребовали отойти от дел в обмен на жизнь дочери? Но они ведь говорили о том, что похитители не выставили никаких требований? И что же это тогда получается?
Разумовский сам никому ничего не сказал? Или тот же самый Глеб в очередной раз посоветовал ему не раскрывать всех карт, и никому об этом не говорить? Черт его знает.
— Он сказал мне приготовить людей, из тех, кому я доверяю, — продолжал тем временем пленный. — Ну и из тех, кому все равно, кого и зачем валить. Их накачали препаратами под завязку, так что большинство их них уже не соображали ничего. А дальше я и не знаю ничего.
И снова все контакты завязаны лично на организаторе. А ведь он талант, из цепочки его никак не убрать. Связующее звено, стоит только его ликвидировать, и все тут же развалится. Да уж.
— Они прилетели, и началась резня. Никаких инструкций на этот повод у меня не было. Я испугался и попытался сбежать. Пожалуйста, можно меня вернуть в камеру? Я рассказал вам все, что знаю!
Запись оборвалась. Похоже, что допрос на этом закончили. Каким бы пыткам не подвергали этого парня в камере это, очевидно, было лучше, чем поливание водой и удары током.
Я закрыл окошко с видео, вытащил чип из своей головы, и с сомнением посмотрел на него. Да, это серьезная инфа,
