Контуженый - Сергей Павлович Бакшеев
– Как раз к нему еду. Хочу про отца его больше узнать.
– Николай Краско умер.
– Причину смерти установили?
– С памятью у тебя и правда беда. И об этом я говорила – у мужика сердце не выдержало.
– Отказ сердца – это следствие, а причина?
– Война – вот причина всех наших бед!
– Говорят, была эксгумация.
– С чего бы? Эксгумируют временные захоронения, во дворах, в окопах. А Николая Краско, как положено, на старом кладбище рядом с женой похоронили.
– Сын мог настоять.
– Он не приезжал!
– Руслан мог по телефону с полицией договориться о проведении экспертизы. Возможно, собирались эксгумировать, да отложили?
– Мы для живых работаем, а не для мертвых.
– Алена, ты все-таки узнай и перезвони. У тебя же связи.
– Будешь попрекать, что мужчины на меня заглядываются?
– Я прошу, Алена.
– А ты, Никита Данилин, попроси у своего друга Русика должность на заводе, и к нам. – Она вздыхает и добавляет: – Ко мне.
Алена называет Русика моим другом, так ли это? На войне он был подчиненным, да и то числился в другом подразделении. Сейчас нас разделила гибель настоящих друзей, ради которых я и пошел на войну. Со смертью близких всегда так, одних смерть сближает, других разделяет.
Пассажирский поезд отстукивает положенные километры, и я в Ростове-на-Дону. Нужно найти Русика. Теперь он Руслан Николаевич Краско, владелец прибыльного завода.
У меня есть телефонный номер, по которому звонила новому хозяину Алена Анатольевна. Помню, как, услышав мое имя, там бросили трубку. Я пытался звонить на следующий день – с тем же результатом. Звоню сейчас, такого номера вообще не существует.
Не беда, у меня есть адрес представительства завода «Краскопласт». Еду туда. Офис располагается в современном бизнес-центре из стекла и бетона. Пропускная система тоже современная, нужно получить электронную карточку по персональной заявке. Без карточки мимо умных турникетов и неразговорчивых охранников не прошмыгнешь.
Караулю весь день Русика у входа в бизнес-центр. Безрезультатно. Или он не приезжал, или я потерял бдительность.
Вечером снова звоню Алене с просьбой:
– У меня проблемы.
– А я уж губы раскатала и глаза покрасила, думала соскучился.
– Помоги, красавица.
– Вторая попытка – зачет.
– Не могу попасть к Руслану Краско. Боевой командир Кит рядового Русика не интересует.
– Теперь у него в голове только бизнес.
– И телефон у него сменился.
– На российский поменял. Хотя наши тоже теперь на российский код переключили.
– Вот ты и позвони Руслану Краско. Скажи, представитель администрации Лисичанска хочет встретиться, обсудить большой заказ на пластиковые окна.
– Ты же не умеешь врать, Контуженый.
– Врать будешь ты, Алена.
– Честный. Тогда скажи, честный, ко мне приедешь?
– Не знаю.
Алена вздыхает:
– И когда твоя контузия пройдет.
– Не знаю, – повторяю я.
– Всегда хотела дружить с честным парнем. Дурой была!
– Помоги, красивая-раскрасивая, – смиренно прошу я.
Алена смеется:
– Ладно, попробую. Хоть кто-то должен уметь врать.
Утром она перезванивает:
– Пляши, Никита Данилин. О встрече договорилась. Сегодня тебя ждут в офисе Руслана Краско в пятнадцать часов.
– Ты чудо.
– Чудо лгунья.
– Это для дела.
– Много у тебя странных дел. Про эксгумацию Краско я тоже узнала.
Алена держит интригу, а мне не терпится:
– Что? Что ты узнала?
– Не было никакой эксгумации. И заявлением таким никто не обращался.
– Это точно?
– Меня заверили, что судебно-медицинскую экспертизу тайно не проведешь. Краско-старший мирно покоится в семейной могиле.
– Спасибо, Алена.
– Одним спасибо не отделаешься. Знаешь, чего мне это стоило? Пришлось строить глазки начальнику полиции.
– Это ты умеешь.
– Дурак! Он старый! Рожать надо от молодых. А молодые воюют.
– И не все возвращаются, – добавляю я, вспоминая лица друзей.
– Ты же сейчас не воюешь, – упрекает Алена и замолкает.
Я растерян. Чувствую невысказанный вопрос, но не в силах ухватить суть. Контуженый мозг только-только обработал предыдущее сообщение. Эксгумации не было. И даже планов эксгумации тела Краско и проведения экспертизы не существовало. Явившийся к Злате раненый соврал! Но угроза попала в точку. Словно он знал про отравление клофелином.
Пауза в разговоре затягивается. Я прощаюсь:
– Пока, Алена. Мне еще мысли собрать в кучку, а голова трещит.
– А говорят, что женщины такие отмазки придумывают.
Я оправдываюсь:
– К встрече с Русиком надо готовиться.
– А мне в цех к бабам, которые забыли про отмазки и устали вас ждать.
44
Мучительные раздумья переворачивают всю картину в голове. Я был убежден, что предприимчивый Шмель сблизился с Русиком, опекал и направлял его, а также тянул деньги из его отца. А если, всё с точностью наоборот? Русик втерся в доверие к Шмелю, узнал про тайник с деньгами и надоумил подсыпать отцу клофелин.
Про состоятельного папу Русик рассказал с умыслом. Хотел отомстить. И есть за что. Богатый папенька мог отмазать сына от луганской мобилизации, но отправил его воевать ради собственного престижа. Так умри, старик! Освободи место наследнику! А орудием убийства станет красивая девушка. Русик видел фотографии Златы и знал, что холостой папа на такую клюнет. Ее можно использовать втемную.
Мотив Русика отвратителен, но понятен. На передовой он мог погибнуть в любую минуту, а в Луганске его ждал прибыльный завод. Покинуть зону спецоперации можно только по ранению. И Русик хорошо подготовился к предательству. Он предал не только нас, но и отца!
В решающий день Шмель приказал Злате подсыпать клофелин. С благой целью, чтобы развратник не приставал девушке. Но доза оказалась смертельной, ее наверняка подсказал Русик. После убийства отца чужими руками Русик должен был ликвидировать Шмеля, как опасного свидетеля. Как это провернуть на передовой незаметно? Уничтожить всех и Шмеля заодно. Замаскировать убийство одного в общих потерях. И сделать это руками врага.
Удачный повод представился, когда прибыл грузовик с боекомплектом. Русик передал координаты, а сам ушел за новым квадрокоптером. Вражеская арта накрыла цель точно, от мощного взрыва должны были погибнуть все. Однако я чудом выжил. Выжил и пытаюсь разобраться в прошлом. Значит опасен! Отсюда и киллер Пуля по мою душу. А Злату Русик просто запугал.
Я хватаю телефон и не с первого раза набираю номер Чапая.
Как только слышу его голос, выпаливаю:
– Чапай, я, кажется, нашел предателя!
– Нашел или только кажется?
– Пока не нашел, а вычислил. Сегодня с ним увижусь и тогда…
– Контуженый, ты уверен? – Чапай насторожен моим возбужденным состоянием. – А доказательства?
– Будут, – отвечаю я уже не так убедительно. И действительно, какие у меня доказательства кроме собственных рассуждений, умозаключений тяжело контуженного. – Заставлю его признаться.
Чапай чувствует мою неуверенность и предлагает:
– Тебе помощь требуется? Могу прислать группу обнуления.
Для меня
