Михаил Нестеров - Агент ливийского полковника
– Отдыхай, Ахмед, – повторился Паттерсон. И еще раз повторил – за Гордоном Рейном: – Через полчаса мы будем на месте.
* * *«Они приедут через полчаса».
Рахманов смерил Джемаля взглядом. Не он, но сам агент «Сикрет сервис» доказал, что они похожи: одного роста, одной комплекции, плюс другие схожие особенности. Чтобы не замылить взгляд и не относиться к сравнению критически, Андрей сличил свое отражение в зеркале с образом Ахмеда Джемаля, сидевшего напротив. Он не нашел большого сходства, хотя максимальной похожести добился: насупил брови, чуть сощурил глаза, подал нижнюю челюсть вперед. Но существовала такая вещь, которая позволяла одному и тому же ведомству заподозрить одного человека и не сделать этого с другим. Паспорт гражданина и служебное удостоверение. Если в паспорт вглядываются и сличают фото с оригиналом, то в служебное удостоверение чаще всего бросают взгляд, тем более если документ удостоверяет личность специального агента военной разведки. Бывают исключения, но главенствуют все же правила. Собственно, Рахманов рассуждал о риске. Все это время его принуждали рисковать, теперь же настал черед риска по собственному желанию.
Андрей надолго приковал взгляд к Джемалю, как будто забирал часть его души. Вряд ли он сам смог объяснить, зачем ему это. Он нашел объект, на котором закрепился его взгляд и сосредоточились его мысли. Но дело в том, что взгляд его был отрешенным...
Молчал и Джемаль, глядя на противника сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Этаким размытым взглядом он посмотрел и на свой телефон, который во время звонка Паттерсону связал их намертво.
Рахманов встал, взял со стола оперативную кобуру Джемаля, застегнул ее у себя на поясе, вложил в нее свой «кольт» с коротким глушителем, бросил последний взгляд в зеркало.
– Я не уверен, – предостерег его Джемаль, – что директор примчится в столь поздний час для встречи с Сахаровым.
– Примчится, – разуверил его Рахманов, снимая с полки тонометр. – Следишь за своим здоровьем, Ахмед?
– Больше пекусь о гостях.
– Я бы поверил тебе, если бы ты проверил давление своей недавней гостьи: как там у нее давление, пора ли отпускать руки с ее горла?..
Андрей открыл крышку тонометра, работающего от батареек, вынул пару, положил их в карман пиджака, и возобновил разговор:
– Твой директор примчится, потому что на кону стоит его жизнь. Трою Смиту не терпится поскорее покончить с этим грязным делом: чем дольше и сильнее он будет дергаться, тем туже сожмется петля, которую ему на шею набросил Паттерсон. Ответь мне на несколько вопросов, касающихся контроля доступа и охраны объекта.
В частности, Рахманова интересовала так называемая система «дверь», установленная в музее и представляющая собой детектор арочного типа... Когда опрос был закончен, Рахманов обратился к Фаруху:
– Не спускай с Ахмеда глаз, брат. Если что, убей его.
Они обнялись, коснувшись друг друга щеками.
Но прежде чем покинуть этот дом навсегда, Рахманов решил еще один вопрос. На него Джемаль ответил с явной охотой:
– Да, тебя сдал полковник абд-Аллах Хасан. Его взяли в аэропорту парни из контрразведки. Операция по его задержанию была спланирована за несколько часов до его прилета. На него повесили обвинения в поставках оружия для Ирландской республиканской армии.
– И только поэтому он сломался и сдал меня?
– Не только. За день до прилета полковника повстанцы под руководством наших агентов захватили жену абд-Аллаха и на вертолете доставили в Бенгази. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна. Возможно, она все еще находится в лагере повстанцев в Бенгази. Если бы абд-Аллах оказался несговорчивым... ты знаешь, что случилось бы с его женой.
«Да, это и есть тот самый гвоздь палача», – покивал Рахманов, искренне пожалев полковника абд-Аллаха.
Глава 21
Взрыв платежом красен
Андрей не мог объяснить себе, почему у него такое сильное желание оказаться в музее раньше Паттерсона и директора. Нет, не страх перед агентами МИ-6 – количество личных охранников Смита ограничивало само мероприятие, относящееся к разряду секретных, а конфиденциальность по определению не терпит внимания и суеты. Он полагал, что охрана Смита на сегодня – два или три агента, и они, скорее всего, блокируют двери музея изнутри. Бесполезно гадать, нужно терпеливо дождаться результата.
Рахманов расположился так, что ему из машины Джемаля был виден единственный подъездной путь к музею. Вооруженный компактным биноклем «Никон», он хорошо рассмотрел двух полицейских, патрулирующих это место, находясь вне зоны их внимания. Усиленной охраны в этой части города не бывает даже во время молодежных беспорядков. Наконец, когда часы показали 21.45, к охраняемой зоне подъехал иссиня-черный «Лексус» с затемненными стеклами. Один полицейский преградил автомобилю путь, другой подошел к дверце водителя. Секунда, и он выпрямился, отдал честь, а заодно и разрешение следовать дальше. Его напарник отошел в сторону, освобождая «Лексусу» дорогу.
Рахманов сверился с номерами машин, продиктованными Джемалем: этот служебный «Лексус» принадлежал самому молодому члену команды – Гордону Рейну. Неважно, кто показал полицейскому удостоверение или пропуск на проезд к Музею военной разведки – самый старый или самый молодой агент МИ-6; важен пассажир на заднем сиденье машины, пассажир номер два. Так Рахманов определил для себя приоритеты.
В этом месте не было так безлюдно, как это могло показаться с первого взгляда. Неподалеку, в старинных ярмарочных павильонах, еще не закончили развлекать публику акробаты и музыканты, а рядом с Лондонским музеем транспорта, закрытого для посещения три часа тому назад, толпилась публика, как будто в кругу ее пронеслась новость: конный омнибус 1829 года сегодня вечером непременно отправится в путь.
Интересно, продолжал размышлять Рахманов, заставит ли ждать себя директор МИ-6? А может, точнее сказать, заставит ли он томиться ожиданием Феликса Сахарова? И если да, то сколько времени он отпустил на это тягостное мероприятие?
Даже в более острой ситуации Рахманов оставался спокойным, а сейчас нервы дали знать о себе. Может быть, давила на него последняя фаза операции и главное – особая важность персоны, которую ему предстояло устранить. В одиночку. Не он сам выбирал этот путь, на гребень волны его вынесли методы противника.
Тягостная, неприятная тема. Впрочем, обращался к ней Рахманов недолго: он увидел автомобиль директора – черный представительский «Мерседес» с пакетом бронирования Пульмана – защита «VR6».
* * *37-летний Нил Стоун обменялся с напарником взглядом и вслух заметил:
– Сегодня прямо столпотворение какое-то. – Заговорщически подмигнув Джекобу, полицейский добавил: – Военные разведчики слетелись на ежегодный шабаш?
– Если да, то мы с тобой – на Лысой горе.
Оба рассмеялись – коротко. На продолжительный смех времени не хватало.
Джекоб занял место, олицетворяя собой живой шлагбаум и знак «стоячий полицейский» одновременно. Нил Стоун подошел к «Ягуару XF», затормозившему у сплошной желтой черты, за которой и обосновался Джекоб.
– Добрый вечер, сэр! – поздоровался Нил, склонившись к дверце автомобиля и еще не видя человека за рулем.
Он мог по пунктам перечислить, что случится в течение ближайших пяти-шести секунд. Этот человек в машине вынет из кармана своего черного пиджака зеленоватое служебное удостоверение агента МИ-6, вытянет руку в окно и, когда она выпрямится, повернет в сторону окна голову и досадливо наморщит лоб. За последние четверть часа такую картину Нил Стоун наблюдал дважды. Внутреннее чутье ему подсказало, что во второй по счету машине находилась шишка от разведки, хотя он мог ошибаться. Но дело в том, что, проводя немало времени на этом посту, он научился распознавать в людях, сидящих за рулем таких вот представительских машин, обыкновенных, пусть и на службе МИ-6, водителей. Так вот, в «Мерседесе», асфальт под которым едва не проломился, Нил Стоун наблюдал именно водителя, а на переднем кресле пассажира – здоровенного малого с броской, белого цвета, гарнитурой скрытого ношения, что само по себе выглядело странновато. Причем витой провод гарнитуры, идущий от наушника куда-то за воротник, был не тоньше, а может, и толще провода от старого телефонного аппарата, который обычно накручивают на руку – если разговор серьезный или волнительный. Так вот, водитель и телохранитель в этой серьезной тачке буквально указывали на утопающего на заднем сиденье лимузина высокопоставленного заморыша, которого они были призваны возить и защищать, что натурально выливалось в девиз «Возить и защищать». Просто охренительно, порадовался за свой неувядающий юмор Нил Стоун.
Так и есть. Он угадал. Человек за рулем «Ягуара» вынул из пиджака удостоверение – собственно, пластиковую карту, служащую пропуском в штаб-квартиру «Сикрет сервис»; кроме фото и имени в ней значился статус агента, остальная информация хранилась на магнитном носителе, исполненном в виде полосы для сканирования карты. Высунув руку в окно, он дал сличить свою нахмуренную физиономию с фото на пропуске. Особо сличать нечего: лысый, олицетворяющий состояние глубокой задумчивости, не хватает разве что лаврового венца или ауры вокруг головы.
