Сергей Зверев - Битва на дне
– А как же… – начал помощник.
– Там разобрались. Не знаю как, радиограмма очень короткая, но разобрались! – радостно сказал Мезенцев. – Все обвинения с нас полностью сняты.
– Что мы будем делать в Гренландском море? – поинтересовался помощник.
– Как что? – усмехнулся капитан. – Что приказано! Приступим к подъему спутника. Теперь нам никто не помешает. Вот такие приказы выполнять – это мне по душе! Кстати, подчиняемся мы теперь только контр-адмиралу Сорокину, это в радиограмме особым образом оговорено. Да, он там, Сорокин. На месте.
– Как мы будем поднимать спутник без «Нерпы»? – с недоумением спросил старпом. – Или она отыскалась? Без «Нерпы» и Павлова задача существенно усложнится.
– Почему без «Нерпы»? – удивился Мезенцев. – В радиограмме об этом ни слова, но я давно между строчек читать приучен. Видимо, и Полундра, и «Нерпа» нашлись и сейчас дожидаются только нас, судна обеспечения.
– Вот видишь, Василий Капитонович, – улыбнулся старпом, – я оказался прав! Павлов остался в живых. А раз спутник надо поднимать, значит, американцам этого сделать не удалось! Как ты думаешь, кто им помешал? А ты еще сомневался!
«Все верно, – довольно думал капитан Мезенцев. – Ни фига им не удалось! А помешать янкесам мог только Полундра. Как же верно я поступил, что не струсил тогда и поддержал Сергея! Он все же сумел в одиночку сорвать американцам их операцию. Лишь бы сам живой остался, но что-то мне подсказывает – все с Полундрой в порядке. Интересно, кто и каким образом смог убедить норвежцев, что в трагедии с их катером мы ни при чем?»
Настроение Мезенцева, который с момента получения приказа об отходе к Мурманску и расставания с Полундрой ходил как в воду опущенный, резко улучшилось. Он вышел на палубу «Арктура», с наслаждением вдохнул свежий и влажный морской воздух.
Незаходящее заполярное солнце, стоявшее совсем низко, светило прямо в лицо капитану. Волны Баренцева моря, по которому шел сейчас «Арктур», расступались перед носом судна, и брызги от волн сносило встречным норд-вестом за корму. Там, за кормой, вспыхнула небольшая, но яркая радуга.
«Это – к удаче!» – улыбнулся Мезенцев, глядя на нее.
«Арктур» самым полным ходом возвращался к Западному Шпицбергену, к Земле Принца Карла…
37
Снова свинцово-серые волны Ис-фьорда с шипением ложились под днище идущей полным ходом американской моторной лодки. Но вот экипаж на ней сменился: у руля сидел Полундра, а сзади, между бортовыми банками, перекатывался по настилу палубы надежно связанный «морской котик».
Да! Сергею удалось победить в затянувшейся схватке на берегу. Когда Полундра понял, что, если рисунок боя не изменится, американец продержится до подхода помощи, североморец решил применить то, что в шахматах называется «система с контршансами». Нет, это не использование простых обманных финтов – на такое его противник не купился бы. Чтобы выманить американца на себя, побудить его действовать активнее, забыв об осторожности, необходимо было рискнуть и самому поставить себя в заведомо худшее положение. Представьте: двое борются рядом с обрывом. Одно неверное движение, одна ошибка, мелкая неточность – полетишь в пропасть. И вдруг один из них сам приближается к опасной черте, к самому краю, как бы приглашая противника: «Атакуй! Моя позиция хуже, столкни меня, у тебя же все преимущества, а такого шанса тебе может больше не представиться!» И когда его соперник атакует, уже торжествуя, предвкушая победу, первый, за счет того, что он сильнее и опытнее, умудряется уйти, обмануть своего врага и сбросить в пропасть его самого.
Специально упав на песок у самой кромки прибоя, Полундра спровоцировал «котика» на сильный удар ногой. Он понимал, что очень рискует: попади американец туда, куда метил, песенка Полундры была бы спета.
Но Сергей смог предугадать направление удара и в последний момент подставил под тяжелый «берц» правое бедро. Мышцы бедра у Полундры были развиты великолепно, они, как амортизатор, защитили кость. Кроме того, Павлов успел сместиться чуть назад, спассировав удар американца, погасив его силу и резкость. Но боль все же была адская.
Боль можно вытерпеть, лишь бы не потерять сознания! Полундра захватил правой рукой опорную ногу «котика» около колена и, вместо того чтобы дернуть ее на себя, сильно толкнул вперед.
Человек не кузнечик с «коленками назад» – сустав в обратную сторону не сгибается! Не ожидавший такого подвоха американец взмахнул руками, теряя равновесие, и, перелетев через Полундру, тяжело рухнул лицом прямо в воду. Этого и добивался Павлов. Когда человек неожиданно для себя вдруг оказывается в ледяной воде, он на несколько коротких мгновений как бы выпадает из окружающей действительности. Ничего не попишешь, чисто рефлекторная реакция организма. Полундре хватило этих коротких мгновений: он оказался на спине «котика», ноги которого оставались на берегу, а голова и верхняя часть туловища скрылись под водой. Здоровой правой рукой Павлов взял шею «спецсвязиста» Бена в неразрываемый «венгерский» захват, не давая тому поднять голову и хлебнуть воздуха. Американец бешено сопротивлялся. Его локти вонзались под ребра Полундры, ноги яростно скребли мокрый галечник, он извивался, как только что пойманный угорь. Но Павлов, не обращая внимания на боль от ударов, держал «морского котика» крепко. Его противник стал захлебываться. Тут уже не до активного сопротивления, воздуху бы хоть глоток! Но топить его в планы Полундры не входило, «котик» нужен ему живым! Дождавшись, когда враг окончательно ослабел и впал в полубессознательное состояние, Сергей одним рывком выдернул его на берег и, не давая опомниться, нанес три точных удара: в пах, под грудину и чуть ниже основания черепа. Нанесенные в такой последовательности, они полностью блокировали периферическую нервную систему американца, на время отключив спинной мозг. «Котик» замычал, его вырвало. Теперь ближайшие полчаса американец не сможет даже пошевелиться: временный паралич. Ничего, к тому моменту, когда он понадобится Павлову, он придет в относительно нормальное состояние. Полундра, прихрамывая и скривившись от боли в бедре, подобрал «М-16», затем отхватил своим ножом, который едва отыскал, кусок швартовочного конца американской моторки и аккуратно связал свой трофей. Павлова учили мастера своего дела: теперь его пленный, когда оклемается, сможет самостоятельно передвигаться только самыми мелкими шажками, а руки его стянуты особым узлом – чем сильнее он станет напрягать кисти в попытках освободиться, тем сильнее затянется узел. Грамотно «упаковать» такую добычу тоже своего рода искусство. Но пора уходить – вот-вот нагрянут остальные американцы. Полундра усмехнулся, представив себе их лица.
Но куда же ему податься теперь? В Баренцбург, решил Полундра. Там помогут. Там наши, русские. А кроме того, Валентина упоминала о резидентуре. Правильно: где ж ей еще быть как не в русском шахтерском поселке? Вот там его пленный окажется далеко не лишним. Если грамотно допросить его, упирая на безвыходность положения и дав гарантии сохранения жизни с последующим возвращением к своим, то он много чего может порассказать.
Полундра не был в курсе последних событий, случившихся на гринписовской станции, – откуда бы? Он не мог знать, что Стеценко уже дал показания международной комиссии, поэтому Павлов полагал, что информация, которую можно получить от пленного американца, станет очень важной, если не решающей.
…Он переложил руль, лодка обогнула далеко вдающийся в море мыс, и пред Полундрой окрылась панорама Баренцбурга. Павлов ошвартовался около рыбацкого причала поселка. Он встряхнул «котика» за шиворот, достал свой нож и показал его американцу.
– Знаешь, – английский язык Павлова был безукоризненным, а тон, каким он говорил, самым ласковым, – я тебя об одном прошу: обойдись без глупостей. Бежать тебе все едино некуда, да и не позволю я тебе бежать. А после наших веселых кувырканий на солнечном пляже я, без особых угрызений совести, сделаю тебе очень больно. Если нужда такая возникнет. Так что не рыпайся, коли уж проиграл, выполняй мои команды и двигайся мелкими шажками туда, куда я тебе скажу. В таком случае я даю тебе слово русского офицера: все для тебя кончится хорошо. Кстати, ты отлично сражался. Мне давненько не приходилось драться с таким достойным противником. Вот и дальше веди себя с достоинством, без ненужного дерганья и суеты. Ты понял меня?
Он понял. Придя в себя, «котик» долго и безуспешно пытался освободиться, но лишь окончательно затянул узел на руках. Пытаться бежать? Далеко он не убежит… «Спецсвязист» Бен мрачно кивнул. Он верил в обещание своего недавнего смертельного противника: такие, как этот русский, не врут. Как ни странно, но, несмотря на плачевное положение, в котором оказался «морской котик», похвала русского спецназовца была ему приятна.
