Владимир Гриньков - Человек с двойным дном
– Проблемы? – мгновенно ухватил суть Левочкин.
– Да, Олег Дмитриевич!
– Это к Костомарову. Он решит, – беззаботно отмахнулся Левочкин.
Не царское, мол, дело. Не тереби по пустякам.
– Я обращался к Костомарову, – заторопился Нырков, понимая, что другого шанса у него уже не будет. – Выгнал!
– Как – выгнал? – неприятно удивился Левочкин.
А тут и сам Пал Палыч объявился. Выбрался из «Брабуса» и направился к шефу. Лицом он был темнее тучи.
– Что он такое говорит? – спросил у Костомарова Левочкин. – Ты его прогнал?
– Я сейчас все объясню, Олег Дмитриевич, – пообещал тот.
Он стал что-то рассказывать вполголоса Левочкину. Левочкин слушал, глядя в пространство перед собой скучающе-рассеянно, но по мере того, как Пал Палыч говорил, скука во взгляде Левочкина постепенно испарялась, сам взгляд становился все осмысленнее, и вот он сфокусировался на Корнышеве. Только теперь Левочкин обнаружил его присутствие. Он смотрел на Корнышева с нескрываемым интересом.
– Это и есть твой друг? – громко спросил олигарх.
– Ну, в общем, да, – на всякий случай не стал перечить Нырков.
– Так ты не за себя, а за него хлопочешь?
– Так точно, Олег Дмитриевич!
– Вот! Не скурвились люди! Друг другу помогают! – обнаружил Левочкин.
Похоже, акции Ныркова в его глазах стремительно росли. Всполошившийся Костомаров, пряча глаза, торопливо увещевал шефа:
– Там ФСБ замешана, Олег Дмитриевич. Он в розыске. Хлопот потом не оберешься.
– Плевать я хотел на ФСБ, – буднично сообщил Левочкин.
– И еще эта история с пропавшими миллиардами. Там, возможно, государственные интересы затронуты, а это уже не шутки…
Последние слова, про «шутки», Костомаров произнес упавшим голосом, потому что обнаружил, что бессилен что-либо изменить. Шеф его, казалось, не слышал.
– Все решим, – пообещал Левочкин Корнышеву. – Ты сам из ФСБ, как я понял? У кого служишь?
– Генерал Захаров Олег Николаевич.
– Кто такой? – через плечо спросил Левочкин у Костомарова.
– Я наведу справки, – пообещал Пал Палыч. – Сегодня же.
– Все выясним, – сказал Левочкин Корнышеву. – И тогда решим, как тебе помочь.
Он был деловой человек, и любую проблему раскладывал на составляющие. После чего оставалось все звенья проблемы поочередно перебрать – одно за другим. У таких людей всегда все получается.
– Займись этим прямо сейчас, – обратился Левочкин к Костомарову.
– А как же…
– Обойдусь сегодня без тебя.
Костомаров потух. Его демонстративно выпроваживали. Чтобы не раздражал своим нытьем. Даже Нырков с Корнышевым это поняли.
– Давайте-ка в машину! – вдруг осенило Левушкина. – Расскажешь хоть, как жизнь твоя проходит!
Это он уже к Ныркову обращался. И демонстративно игнорировал Пал Палыча. Показывал, кто тут хозяин. Нырков замешкался, не веря своему счастью, но Левочкин легонько подтолкнул его к «Майбаху». Нырков забрался в салон, Левочкин тоже сел в машину, и тогда Корнышев, не раздумывая, потянул ручку двери и нырнул в роскошное нутро автомобиля. Место ему досталось рядом с водителем.
В салоне, на заднем сиденье, обнаружилась еще одна пассажирка – эффектная девушка в столь же легкомысленном одеянии, как и Левочкин.
– Поехали, мужики! – провозгласил Левочкин. – Покуролесим!
И только теперь, находясь в относительной близости от своего благодетеля, Корнышев обнаружил, что тот сильно нетрезв. Бурная ночь была у человека, похоже. Вот почему в какие-то моменты его поведение казалось Корнышеву странным.
* * *«Майбах» шел под прикрытием двух «Брабусов»: один внедорожник впереди, второй позади. Едва выбрались из «каньона» на Рублевку, головной «Брабус» полыхнул мигалками, закрякал спецсигналами, и их колонна пошла вперед, стремительно набирая скорость. Милиционеры на пикетах тренированно отдавали честь, провожая вельможную кавалькаду преданными взглядами. Корнышев был готов поверить в то, что ничего плохого с ним уже случиться не может.
– Спасибо, Олег Дмитриевич! – благодарил Нырков. – За то, что не забыли!
– Я своих людей не забываю. Особенно таких проверенных бойцов. Ты как живешь? Ты где? В ФСБ?
– До вчерашнего дня, Олег Дмитриевич. А теперь я – вольная птица.
– Может, вернешься ко мне? Возьму в охрану.
– Мне нельзя в России, – признался Нырков.
– Накуролесил? – догадался Левочкин.
– Так точно!
– По службе? Или в быту?
– По службе.
– Тогда нельзя тут оставаться, – согласился Левочкин. – Свои же жизни не дадут. Можно за бугор, в какой-нибудь офис. У меня много фирм открыто.
– Там паспорт нужен, – рассудительно сказал Нырков. – Легализоваться как-то придется. А это риск.
– Паспорт сделаем на другую фамилию.
– А если вычислят? Все-таки это ФСБ. А любой документ – уже зацепка, след.
– Ну, если уж совсем бесследно захочется пропасть, есть у меня для тебя железный вариант. Я ранчо в Африке купил. Летаю туда охотиться. Даже не знаю, если честно, сколько у меня там тыщ гектаров. Но территория огромная – размерами, наверное, с какую-нибудь Швейцарию. И вот представь: там на десятки километров вокруг никакого жилья, одни только дикие звери. Дорога через саванну туда есть, но по ней никто не ездит: слишком долго и опасно. Я туда прилетаю на самолете. Ни пограничников, ни паспортного контроля. Как тебе такое?
– А если вместе нам? – осенило Ныркова. – Мой приятель – он только что из Африки.
– О! – заинтересовался Левочкин. – То-то я вижу, загар не здешний.
– Мы бы туда вдвоем, – сказал мечтательно Нырков. – В эту вашу Африку. Попробуй нас найди. Пересидели бы смутные времена. Сейчас ситуация быстро меняется. Глядишь, все успокоится и можно будет в Москву вернуться.
– Решено, – определился Левочкин. – В Африку вас отправлю.
За три минуты все решилось. Даже с Рублевки еще не успели съехать.
* * *С мигалками они так быстро мчались, распугивая машины по дороге, в такое место, куда опаздывать, видимо, было никак нельзя. Смерчем пронеслись по Московской кольцевой автодороге, с нее свернули, и через пять минут дорога вывела их к воротам яхт-клуба. Здесь они всего лишь снизили скорость, даже не остановились, и въехали на территорию клуба без проблем. Парковка была занята машинами, такими же престижными и дорогими, как в кортеже у Левочкина.
Едва остановились, один из телохранителей Левочкина распахнул дверь со стороны хозяина. Корнышев тоже вышел, не стал дожидаться приглашения.
Здесь был разбит настоящий парк: дорожки, статуи, деревья и причудливо подстриженные кустарники. Такую красоту Корнышев прежде видел в Версале. Ему тогда понравилось.
Ныркова и Корнышева охрана профессионально оттеснила, Левочкин тем временем увидел кого-то знакомого, переключил свое внимание на него, ушел; испарилась и охрана, и Нырков с Корнышев остались вдвоем.
– Вон там у них причал, – сказал Нырков. – И ресторан, кажется. Если ничего не поменялось. Я тут был. Это Левочкина заведение. Организовал, видно, для души. Ну и яхту свою чтобы было куда поставить.
Они пошли по тенистой дорожке. Никто им не препятствовал и внимания на них не обращал. Дорожка ожидаемо вывела их к причалу. Здесь стояли в ряд белоснежные яхты из разряда тех симпатичных судов, которые девушки неизменно провожают мечтательными взглядами.
Ресторан никуда не делся. Терраса, прикрытая сверху шатром, зависла над водой. Нырков с Корнышевым поднялись по ступеням и оказались на террасе. Людей здесь было немного. Сидели за столиками, негромко переговариваясь. Нырков выбрал столик у перил. Отсюда открывался красивый вид на бухту и на яхты. Денег у них при себе было негусто, поэтому заказали только пиво – чтобы не попасть впросак.
– Видишь, какой он, этот Левочкин! – сказал Нырков. – Живет на всю катушку. Не удивляйся тому, что он так с нами. Ну, в свой «Майбах» посадил и все такое. Это он Палычу назло. Праздник непослушания. Костомаров – он мужик тяжелый. У него все должно быть по правилам, по инструкции. Нудный он, в общем. А Левочкину праздник подавай. Человек настроения. Поэтому, если ему Костомаров на ухо жужжит, что от нас надо избавляться, Левочкин из принципа сделает наоборот.
«Наоборот» – это им выгодно. Это им на пользу. Корнышев отхлебнул холодного пива.
– Как ты думаешь, про Африку – он это серьезно?
– Конечно! – убежденно сказал Нырков. – То, что для нас целое приключение, что-то невообразимое, для него – элементарщина. Широко живет. Вот для чего ему яхта на Пироговском водохранилище? Что за удовольствие по этой луже плавать? У него одна яхта, я знаю, в Италии, на Сардинии; еще одна есть на Багамах. Вот там просторы. Да? А тут – зачем? А просто: у других есть, ну и у него пусть будет. Такие возможности у человека, Слава, что у нас даже не укладывается в голове. Он в Альпы как летит, так целый самолет девчонок с собой везет. Ну, не только для себя. Там друзья его, допустим, отдыхают, чиновники всякие полезные – он бабами делится, ему не жалко. Его однажды хлопнули, полиция тамошняя на него наехала – сводничество, проститутки, мол… Слышал про это? Нет, не слышал. В России тебя не было. А история громкая. Ну и чем закончилось? Ничем. Живет человек, как жил, как привык – не тужит.
