Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
На восьмом кабинет, наверху через два этажа — башня маяка, он тут на здании флота, так же как во Владивостоке. Ветер бьется в окно, если в России еще весна — то здесь уже лето…
— Вольно, господа. Прошу садиться.
Адмирал, князь Путятин, командующий эскадрой был последним из ныне живых и действующих соратников адмирала Колчака, победителя во Второй тихоокеанской войне. И хотя японцы ставили сию победу под большое сомнение — в России это имело значение.
Портрет адмирала Колчака висел рядом с портретами Его Величества и Наследника, сурово вопрошая собравшихся: Ну и что вы опять натворили?
— Доклад я читал. Скажите, господа, как могло получиться так что с флотским кораблем нет связи уже которую неделю, и никто о том ни сном ни духом.
Вопрос был закономерным. Каждый корабль действует не просто так, он часть единого организма и его части — бригады, командования, эскадры, флота. В оговоренные промежутки времени — это зависит от того объявлена ли тревога, и какой уровень готовности на сегодня объявлен — он должен связываться с штабом и сообщать свое местонахождение, статус и прочее — например, результаты боевой или учебной работы. Причем если в армии вышестоящие штабы обязаны удерживать связь с нижестоящими, то на флоте наоборот[60]. Потеря связи с любым боевым кораблем — уже ЧП, специалист по связи должен немедленно доложить дежурному, а дальше начинается либо работа по восстановлению связи либо высылка сил на поиск. И если кто забыл выйти на связь — это минимум неполное служебное.
— Господин адмирал, Кассиопея была сначала нашей, на ней учили гардемаринов. Потом прибыли новые учебные суда, ее передали скаутам. Флотский номер сохранили, по договоренности, мы должны были ее ремонтировать — чтобы можно было ассигновки на ремонт проводить через казначейство. Но так как ее передали кадетскому корпусу, из списка активного плавсостава ее вычеркнули, чтобы не путаться. И чтобы ее тоннаж не плюсовался к общему тоннажу флота, дабы соблюдать ограничения Сан-францисского договора.
— Не путаться! — передразнил адмирал — вот, дойдет до Наследника, он то вас запутает, не распутаетесь потом… Кто передал сообщение? Установили?
— Из Петербурга пришел ответ, господин адмирал. Они подтвердили, что это их человек, но дальше — всё.
Адмирал понял, что дальше бесполезно.
— Предложения, господа.
Начальник разведки, контр-адмирал Дичок поднялся с места
— На сегодняшний день нельзя сказать, является ли это сообщение подлинным — или это провокация японских спецслужб. Или даже — определенных сил в континентальной Японии, желающих…
— Это понятно — перебил Путятин — предложения?
— Провести доразведку.
…
— В означенном районе проходят международные воздушные трассы. Подвесить на рейсовый аппаратуру, сделать снимки
— Там сейчас дожди.
— Самолеты делают минимум два рейса в день. Ждать погоды. Пока господа, я расцениваю сообщение как попытку провокации международных осложнений.
— Хорошо, вешайте аппаратуру — разрешил Путятин — посмотрим, что это даст. Группе Цесаревича пока оставаться в этом районе, под предлогом… скажем, неисправности. Вышлите на поиски самолет.
— Есть.
— И выясните, что за бардак такой у скаутов. Они то, как корабль потеряли?
Владивосток. Российская Империя. 30 июня 1979 года
Я не люблю работы — никто ее не любит, — но мне нравится, что она дает нам возможность найти себя, наше подлинное "я", скрытое от всех остальных, найти его для себя, не для других…
Джозеф Конрад Сердце тьмы
Здание морского кадетского корпуса, где помещалось его руководство (основные учебные мощности были в другом месте) были в старом здании штаба флота (старый Морштаб) на углу Светланской и Петра Великого, здание это им досталось после того как штаб флота (новый Морштаб) переехал в современное здание на Набережной Николая II. Но тот же капитан Томашевич немало тосковал по старым временам и старому штабу — может, потому что напротив старого морштаба было Мариинское женское училище. Сколько мореманов нашли тут свою судьбу — и не сосчитать даже. А сколько семей было разрушено…
Капитан с ностальгией прошел по короткому мраморному мощению, стукнул в дверь. Открыл кадет-часовой, увидев взрослого офицера, он вытянулся во фрунт.
— Господин капитан второго ранга…
— Отставить доклад, кадет. Веди к начальству…
— … Кассиопея? А что с Кассиопеей?
Капитан Томашевич иронически поднял брови
— А вы считаете, что ничего не произошло? Как так?
— Она в дальнем учебном походе, связь была только вчера.
Томашевич решил, что он ослышался
— Простите… когда была связь?
— Вчера.
Нда… вечер становится все интереснее и интереснее. Он специально подгадал, чтобы завернуть в кадетку по дороге к брату, который пиварню держал. Во Владивостоке всё было так, вперемешку — сам капитан на досуге не брезговал и сам сварить пивка для себя и сослуживцев, подбирал купажи, пытался варить пиво из риса[61] — но как у японцев не получалось
А сегодня, похоже, без пива останешься.
— Журнал покажите.
Как и положено — кадетка готовила, в том числе и специалистов по дальней связи, и потому при выселении министерства аппаратуру — старую, но годную — им оставили. Дело было поставлено по-взрослому — на узле связи дежурили двадцать четыре часа, сменами, причем и ночью тоже дежурили подростки, только — старшие. Связь держали с кадетками по всему региону, был график выхода на связь и даже учебный шифр. Он тоже был военным — только старым, вскрытым японцами…
Это потом назовут одной из причин произошедшего. Считалось, что в том что кадеты поработают со старым флотским шифром, вскрытым японской радиоразведкой нет ничего плохого. Эфир забьют, дешифровщиков противника напрягут — все дело. А узнать — что они узнают, что на обед в столовке ели?
Но видимо именно так, японская флотская разведка, а вместе с ней и генерал Тахачиро Исии и узнали про поход Кассиопеи.
На узле связи были преподаватель радиодела и четверо кадетов. Увидев входящего начальника училища, а с ним незнакомого флотского офицера, все вскочили
— Господин капитан первого ранга, докладываю, за время дежурства
— Отставить — сказал незнакомый капитан
— Отставить — продублировал начальник училища — журнал дежурств
— Извольте
По тому, как незнакомый капитан, перед тем как открыть журнал, проверил, не повреждена ли печать — он был прошнурован, пронумерована каждая страница и опечатан,
