Анатолий Сарычев - Крысогон
В конце-концов врача-алкоголика просто выгнали жить к местному алканавту, где они благополучно добухали всю командировку.
Впрочем, надо отдать должное Володе: он хоть был законченным алкоголиком, который пил, все что горит и не бензин с керосином, но специалистом физиологом был классным. На работе хоть от него и попахивало мандаринами, никогда не качался или больше того, падал. Володя первым определил, что нарушение координации рабочих происходит от сочетанного воздействия локальной вибрации и ракетного топлива, невесть каким образом попавшего в озеро, на берегу которого шли лесоразработки.
С тех пор Роман возненавидел мандариновый запах и не мог есть не только мандарины, но и апельсины. Запах тройного одеколона оказался прочно связанным с мандариновым запахом.
– Достань бутылку водки! – приказала аварка.
– У нас только Ибрагимовская осталась. Она сильно вонючая, – скривила губы вторая женщина, с гладко зачесанными назад волосами.
– Давай открывай! Не могу же я идти домой в грязных туфлях! – мотнула головой аварка, не отводя взгляда от лица Романа.
– Где-то я вас видела, товарищ! – склонила голову на правый бок аварка, внимательно рассматривая Романа.
Тем временем женщина занялась протиркой сначала одной туфли, а потом второй, щедро смачивая ватку водкой из бутылки, сильно смахивающей на ту, которую заказывал Крыс.
– Плесните мне немного водки в чистую чашку, – попросил Роман, вспоминая этикетку на водочной бутылке.
– Вторая женщина презрительно посмотрела на Романа, потом на аварку и ни слова не говоря, встала и пошла к шкафу.
Достала из него чашку без ручки и напузырила ее водкой до краев.
Роман не стал ничего говорить, а осторожно, стараясь не разлить, поднес чашку к носу и осторожно втянул воздух.
Водка противно пахла сивушными маслами, ацетоном и еще чем-то знакомым.
– Да пей же быстрее! Чего мозги конопатишь! Выпил и пошел отсюда алкоголик! Нечего тут воздух портить! – взвилась неизвестно от чего Гладкозачесанная, смотря как Роман, набрав в рот чайную ложку противной жидкости, катал ее во рту.
«Запах вроде тот же. Вкус здорово похож. Неужели нашел место, где изготавливают подпольную водку, которая нужна Крысу? С первого раза и попал в яблочко?» – проскочила быстрая мысль в голове Романа.
Сделав вид, что не услышал выкрика Гладкозачесанной, Роман отлил немного водки на руки и только хотел сполоснуть руки, как женщина выскочила из-за стола и начала выталкивать Романа, громко крича:
– Пошел вон ублюдок! Ненавижу русских! Чтоб ты подох!
Роман не стал ничего говорить, а только напружинив мышцы, остался на месте.
Женщина занесла правую руку, готовясь ударить Романа, но, глянув на его каменное лицо, передумала и сев к себе за стол, громко зарыдала.
На шум из кабинета выскочил здоровенный мужик, под два метра ростом и, встав в проеме, грозно спросил:
– Это вы скандалите, молодой человек? Вы довели Надию Тагировну до слез? – вперив в Романа обличающий взгляд.
Роман ничего не успел ответить, как из-за спины великана выскочил главный инженер и быстро сказал:
– Познакомьтесь! Это санитарный врач из Москвы, который будет принимать у нас цех.
Главный инженер мучительно морщил лоб, пытаясь вспомнить как зовут санитарного врача.
– Роман Матвеевич! – пришел на помощь помощник санитарного врача, моя руки водкой.
Аварка вскинула голову, внимательно посмотрела на Романа, но говорить ничего не стала.
Сейчас она передвинула свой высокий табурет к товарке и что-то ей негромко говорила, гладя ее по голове.
– Пройдемте в мой кабинет, там и поговорим, – предложил гигант, широко улыбаясь.
Дождавшись пока начальник цеха и главный инженер повернутся, Роман сказал:
– Я только что вошел и не понял, о чем женщины спорили.
Едва главный инженер вышел из комнаты, Роман попросил:
– Водку из чашки перелейте обратно в бутылку. Бутылку чем-нибудь заткните. Я когда буду уходить, ее заберу. Мне эта бутылка нужна для эксперимента. Такой водкой хорошо контакты промывать. Если подойдет, то я стану вашим оптовым заказчиком! – на одном дыхании выпалил Роман, зная, как относятся к просьбам санитарной инспекции о сохранении некачественной продукции.
Весьма и весьма негативно!
Нельзя давать в руки милиции и инспекции улики!
Роман это прекрасно знал и поэтому придумал первое пришедшее на ум объяснение причин: почему ему нужна именно эта водка.
– Вы завтра приходите, я вам хорошего кизлярского коньяка достану! – улыбнувшись, предложила аварка.
– И завтра и послезавтра я буду на заводе, – пообещал Роман, направляясь в кабинет начальника цеха.
– Что вы обнаружили в моем цеху господин врач? – спросил начальник цеха, разваливаясь в огромном кожаном кресле.
Кабинет у начальника цеха был небольшой, всего метров двадцать пять квадратных, отделанный со вкусом подобранными кедровыми досками, которые повторяли один и тот же рисунок.
Сесть Роману никто не предложил, поэтому Роман не стал ничего конкретизировать, а просто сказал:
– Завтра я начну проводить измерения, потом составлю акт, после чего мы соберемся и в присутствии начальника завода будем его обсуждать, – спокойно сказал Роман, сделал шаг вправо и прислонился к стене, отметив, что в кабинете так же воняет крысиным пометом.
– Но хоть первое впечатления ты составил, помощник санитарного врача? – презрительно бросил начальник цеха, который похоже не только ни во что не ставил главного инженера, но и самого Романа, презрительно обращаясь на «Ты»[20].
«Если бы не мое сегодняшнее положение и не просьба Крыса, ты бы у меня повертелся как вошь на гребешке! Водку делают где-то рядом! Но дело, прежде всего!» – сам себе сказал Роман, указательным пальцем почесав нос.
– Но что-то же вы можете сказать! Вы же провели в цеху больше часа! – воззвал к здравому смыслу главный инженер, привстав со своего места.
Сесть Роману, по-прежнему никто не предложил.
Дверь распахнулась и в кабинет ворвался раскрасневшийся директор, от которого за версту разило хорошим коньяком.
Плюхнувшись на стул, напротив главного инженера, директор вытер лицо большим клетчатым платком и сделав вид, что только что заметил стоящего на ногах Романа.
Вскочил с места и гостеприимно показал на стул рядом с собой:
– Садитесь, пожалуйста, Роман Матвеевич! В ногах правды нет! – щегольнул знанием русских пословиц потомок знаменитого поэта.
– Лола! Принеси чая! Большой чайник! – не глядя бросил директор и обращаясь к Роману, участливо спросил:
– Вы, какой чай любите?
– Если можно зеленый, – попросил Роман, набрасывая на листе замечания по цеху, замечая, что у начальника цеха играют желваки.
– Можно ли предъявлять наш цех рабочей комиссии? – неожиданно спросил директор, весело улыбаясь.
– Нельзя! – коротко, ответил Роман, наливая себе из маленького чайника чай.
– Почему? – спросил директор, следуя примеру Романа.
– Вы собираетесь выпускать только водку? – не стал отвечать на вопрос Роман, задавая в свою очередь встречный вопрос.
– У нас огромные планы. Мы будем выпускать соки, воды. Есть задумка насчет игристых вин, – расплылся в улыбке директор.
– У вас полно крыс, которые пешком ходят по цеху. Увидит комиссия, ни один из ее членов акта приемки не подпишет, – улыбнулся Роман, наливая себе вторую пиалу действительно вкусного чая.
– Наша санэпидстанция сказала, что это сезонная миграция и скоро крысы сами уйдут, – пояснил начальник цеха, впервые открыв рот по существу.
– В цеху очень шумно. Могут быть травмы, – поставил второе условие Роман.
– Ничего с рабочими не будет! Два года цех работает и все в порядке! – махнул рукой, как будто отгонял комара начальник цеха, с неприкрытой ненавистью смотря на спокойного Романа.
– Да какой там работал! Так пробные пуски! – поспешил заверить директор, с осуждением смотря на своего подчиненного.
– Рабочий не услышит команды мастера или неправильно поймет указание начальства – вот вам и травма. А отвечать придется директору завода. Хотя на моей памяти привлекали к уголовной ответственности и главных инженеров и начальников цехов и даже бригадиров, – поделился знаниями Роман.
– Денег дадим, и все будет хорошо. Никто кроме вас ничего не заметит! – небрежно махнул рукой гигант, отметая Романа, как ничтоже сумнящее.
– На деньги вы попадете очень большие, скоро. Думаю, что день-два и вам придется выложить очень приличные деньги, плюс остановка производства, – пояснил Роман, снова наливая себе чай.
– Ты, что ли, меня остановишь? – презрительно усмехнулся гигант, вставая во весь свой огромный рост.
«Ну, никак не меньше двух с небольшим, метра роста в этой горилле! Где-то два метра пять – семь сантиметров! И весит эта туша килограмм сто семьдесят!» – восхитился про себя Роман, с невозмутимым видом продолжая пить чай.
