Сергей Самаров - Молчание солдат
И он пальцем распределяет людей – кому направо, кому налево.
– Проверьте наличие световых гранат... Есть? Прекрасно. Сверим часы. Ровно через двадцать минут...
* * *Маккинрой распоряжением Дуквахи попадает в группу Аббаса. Ему не очень нравится это, хотя, зная добрые отношения между командиром отряда и воспитанником, Пол понимает, что ему необходимо Аббасу понравиться. Это дает возможность надеяться, что Аббас расскажет Имамову о прохождении через сложный участок ущелья и об участии в операции иностранца, а тот в какой-то прекрасный момент может сменить свое упрямое нежелание часто встречаться с журналистом на иной уровень отношений.
Маккинрою необходимо выйти на иной уровень отношений. На более близкий, а если удастся, то и доверительный... И необходимо сделать это как можно быстрее, потому что сам он чувствует, что слишком запутался в этой длительной многоходовой игре, где он не переставляет фигуры, а только стремится их не подставить под чужой удар, выжидая момента, удобного для собственной игры. По сути дела, это партия в новый вид шахматной игры. Обычно в шахматы играют два противника. Маккинрой стал третьим действующим лицом. Они играют друг против друга, и каждая сторона считает его своим. А он, время от времени тайно помогая одним или другим, ждет момента, когда сделает партию своей и поставит мат обеим сильным сторонам...
Возможно ли это? Раньше виделось, что такой ход событий вполне реален. И только в последнее время Пол начал понимать, что по большому счету он проигрывает, хотя все еще сохраняет некоторые шансы на успех. Его подвела самоуверенность. А самоуверенность появилась после того, как он провел такую успешную игру против ЦРУ, оставив в дураках всемогущее ведомство. По тому же сценарию он решил играть и с другими, но потерял многие нити, за которые может вовремя дергать, чтобы вызвать правильный ход.
Оставив на пустынной дороге посреди США «урода» Джастина Юма, Маккинрой перебрался не в Мексику, где почти официально налаживал связи, – официально, это значит, что с согласия Джастина, – а в Канаду, откуда уже направился на Ближний Восток продолжать свои поиски в среде исламских фундаменталистов. Многолетние поиски.
И он все же нашел профессора Зин-Мухаммада. Вернее, профессора нашли для него. Опознали по фотографиям. Проверили биографические данные. И установили идентичность... Осталось малое – добраться до профессора, который превратился какими-то поворотами судьбы в чеченского полевого командира эмира Руслана Ваховича Имамова, уже много лет воюющего против России в своих родных горах. Это показалось гораздо более простым внешне делом, чем сами многолетние поиски. Но в действительности подступы к Зин-Мухаммаду закрыты до сих пор, несмотря на то, что, помимо исламских фундаменталистов, Маккинрой включил в работу и российские спецслужбы.
Такое рассекречивание личности Имамова сначала казалось необходимым. И фундаменталисты, и спецслужбы – это все потенциальные покупатели препарата «поцелуй двузуба». Главное – перехитрить их, помогая одному противнику против другого и наоборот, а потом вовремя уйти из поля зрения с тем, что удастся добыть. Маккинрой не ожидал, что в действие включатся такие большие силы. И сейчас эти силы, нагнетая обстановку, сильно мешают ему добиться собственного успеха.
* * *Привыкший доверять Анвару как лучшему разведчику всего отряда, Аббас сначала присматривается к разведчику из джамаата эмира Дуквахи с легким недоверием. Но тот и сам идет как надо, и ведет группу уверенно, знаками показывая, кому что следует делать, когда необходимо остановиться и замереть, когда начать новое движение и в каком темпе.
Пурга помогает им. В такую видимость и при таком ветре, мешающем хоть что-то услышать, подобраться к противнику можно и даже необходимо на предельно близкое расстояние. Но главное то, что пурга дает возможность сделать это скрытно. Они так и подбираются, животом отмеряя каждый камешек на склоне. Подбираются опять сверху, но очень близко, и залегают, выжидая те три оставшиеся в запасе минуты. Время все сверяли по часам Дуквахи. Подвели стрелки. И теперь Аббас смотрит не на противника, а на циферблат, мысленно подгоняя механизм. Но стрелки упрямы, они движутся медленно, будто бы умышленно медленно, заставляя всех волноваться, заставляя подрагивать от нетерпения оружие в руках.
Два минуты осталось...
Аббас локти переставляет. Кажется, что упор сделан неправильно, не очень удобно будет стрелять. Но через несколько секунд он возвращает руки в прежнее положение. Нет... Это все от волнения и нетерпения...
Чуть ниже залегли федералы. Грязно-зеленые «камуфляжки» кажутся в сумраке темными, сливаются со склоном, с камнями. И чем дольше на них смотришь, тем сильнее они сливаются, и уже начинаешь думать, что это не люди там, что ошибся разведчик, это камни и земля, чуть поросшая травой.
Травой? Откуда сейчас, в последний месяц осени, в зимний месяц осени, трава на склоне? Трава вся снегом занесена... Но солдаты не шевелятся. Они словно вмерзли в склон, лежат, выставив стволы в сторону нижнего прохода. Дожидаются. Дожидаются Аббаса, чтобы застрелить его, чтобы застрелить его товарищей. Чтобы уничтожить их и оставить здесь под снегопадом...
Минута...
Нет, федералы, если их много, если у них есть связь со штабом, трупы тоже не бросают. Они их вертолетом вывозят, а потом опознать пытаются. Чтобы знать, кто против них воевал и кого уже не стало. Списки, наверное, составляют, классифицируют. Выводы делают. И что-то, наверное, планируют. Слухи ходят, против родственников что-то делать собираются... У Аббаса нет родственников. Нет родственников, которых он знает.
Тридцать секунд осталось...
А что он знает о себе? Он ничего не знает. Он хотел бы узнать, но возможности не имеет.
Двадцать секунд...
Что чувствуют сейчас федералы? О чем думают? У них, наверное, есть родственники. Отец, мать. Ждут дома. А они здесь. Под стволом Аббаса... Чувствует ли мать вон того, которого Аббас уже взял на прицел, что скоро останется без сына?
Десять секунд...
Мать Аббаса уже ничего не чувствует. Аббасу рассказали, что мать его умерла, когда ему не было месяца от роду.
Время... Сходятся минутная и часовая стрелки.
Аббас не дает команду. Схождение стрелок – команда для всех...
3
Мочилов возвращается от генерала Спиридонова с подписанным приказом. Подпись, конечно, сопровождалась тяжелым вздохом и красноречивым взглядом, но генерал поставил ее твердой рукой.
Именно Спиридонов, как первый заместитель, по просьбе начальника ГРУ взял на себя руководство операцией в общем масштабе. Политика... Ответственность... И обязательная перестраховка... Без этого трудно на высоком посту прослужить. Если Спиридонов уверен в своем праве и в правоте, пусть и действует на свой страх и риск.
Мочилову при этом, после долгих споров о том, что Юрий Петрович стал штабным человеком и непосредственное участие в боевых действиях уже не для него, все же доверено оперативное управление. Спиридонов справедливо решает, что не следует посвящать посторонних в круг забот агентурного управления. А Юрий Петрович и так уже влез в них.
Тревога объявлена в трех ротах разных бригад спецназа ГРУ, базирующихся в ближайших к Чечне округах. Роты уже выехали на аэродромы, где садятся в вертолеты. Даже прогноз погоды на первые часы проведения развернутой операции предусмотрен и просчитан. Согласно этому прогнозу, посадить вертолеты придется в Ханкале, там заправить машины и ждать, когда образуются просветы в воздушном пространстве. Такие просветы ожидаются. Сложность в том, что вертолеты, при всей сложности полета в таких метеоусловиях, смогут только в отдельные временные коридоры прорваться и высадить десант. Но у них может не хватить времени на возвращение. И потому Мочилов взял на себя смелость отдать приказ о посадке вертолетов в горах. То есть транспорт будет дожидаться окончания операции в непосредственной близости. Правда, при этом опять же возникает необходимость выставлять охрану. Просто на всякий случай, чтобы предотвратить захват вертолетов с экипажами противником, просочившимся на каком-то участке сквозь оцепление. А силы могут понадобиться в любом месте, и не хотелось бы их распылять. Но это оперативная необходимость. Поэтому придется задействовать в охране в общей сложности около двух взводов. Это почти равная по численности отряду Имамова группа спецназовцев. Равная, да не совсем, потому что группа будет разбросана по разным участкам, по разным местам высадки десанта. Но и прорваться большими силами боевикам, по просчетам, будет невозможно.
Сам Мочилов собирается недолго. Домой, вопреки повторному настоянию начальника оперативного отдела – жены у них подруги, – все-таки не звонит, чтобы не пугать жену раньше времени, и вызывает машину, чтобы выехать в аэропорт Жуковский. Там уже сменил график полета, дожидаясь его, самолет военно-транспортной авиации, летящий в Ханкалу. Спиридонову стоило большого труда и применения всего своего авторитета, чтобы уговорить авиаторов пойти на смену графика. В Ханкалу следует успеть до девяти ноль-ноль. Это последний критический срок, просчитанный заранее в общем плане операции. И уже из штаба группировки связаться с ОМОГ Согрина и Разина, что обещал лично обеспечить начальник штаба группировки на Северном Кавказе...
