Александр Бушков - Пиранья. Звезда на волнах
Хозяин, мгновенно стряхнув и сонную одурь, и некоторую подозрительность во взоре, моментально повернулся к стене, поднял руки, чтобы снять с крючьев широкую саблю в обшарпанных ножнах, чей эфес «золочением» был явно обязан прозаической краске...
В руке у девушки моментально появился револьвер – и, как тут же убедился Мазур, кинув на него косой взгляд, отличный револьвер для того, кто понимает. «Кольт-Лоумен», «троечка» – пружина из нержавеющей стали, ударник из бериллиевой бронзы, калибр 357 магнум, что в менее экзотических мерах соответствует девяти миллиметрам. Он и сам от такого не отказался бы, знала его последняя по времени боевая подруга толк в оружии...
Не теряя времени, он тут же извлек свою никелированную страшилу, так что, когда хозяин обернулся с умильной улыбкой и занятыми дешевой саблей руками, в грудь ему многозначительно уставились два дула. Проявляя инициативу, Мазур быстренько забежал за прилавок, осмотрелся, обнаружил в выдвинутом ящике здоровенный кольт – двойник его собственного, разве что не так богато отделанный. И прилежно доложил:
– У него тут пушка!
– Задвинь ящик! – распорядилась девушка. – Быстренько давай его, как договаривались...
– Эй, эй! – хмуро воскликнул хозяин, застыв, как самурай в витрине, но далеко не в столь бравой позиции. – Вы, двое, шустрые... Вон ту ящерку видели?
Мазур проследил за его взглядом. Там на стене красовался деревянный дракон, вырезанный без всякого мастерства и крашенный в ярко-синий цвет.
– Дай ему по башке, – распорядилась Мэй Лань.
Мазур выполнил приказание с превеликой охотой – этот сайгонский брюхан олицетворял собою ту падаль, с которой он, к его превеликому сожалению, не успел повоевать... Ударил ногой по щиколотке, метко угодив в ту самую косточку, что при толковом в нее попадании отзывалась адской болью, добавил обеими запястьями по ушам. Сабля полетела на пол, а толстяк взвыл, согнулся пополам, но Мазур уже выдернул его из-за стойки, бегом поволок в заднюю комнатку, где было грязно и вонюче. Швырнул в угол, добавив в полете коленом по чувствительным местам. Оглянувшись, увидел, что Мэй Лань быстро переворачивает другой стороной висевшую на стеклянной двери табличку с иероглифами.
Все было в надлежащей кондиции – толстяк смирнехонько сидел в углу, шипя сквозь зубы и охая. На всякий случай Мазур ласково погрозил клиенту пистолетом, и тот запричитал еще жалобнее, поминая дракона на стене.
– У него что, бзик с этим драконом? – спросил Мазур у энергично ворвавшейся в подсобку Мэй Лань.
– Да ничего подобного, – отрезала девушка. – Это такой знак. Он платит за покровительство «Синим драконам»... ну, в конце концов, не самая авторитетная в этом городе с е м ь я, как вы думаете, господин полковник? – ее английский волшебным образом улучшился.
– Вам двоим хватит, – угрюмо процедил вьетнамец, настороженно замерев в прежней позе.
– Сомневаюсь, – серьезно сказала Мэй Лань. – Позвольте в этом усомниться, дражайший господин Зыонг...
– Вы меня с кем-то путаете, красотка...
– Ничего подобного.
– Говорю вам... Меня зовут Фа Нгуен Зиап...
– Последние несколько лет, – сказала Мэй Лань. – А до того вас звали как раз Зыонг, у вас была красивая вилла в Сайгоне и еще много всяких хороших и дорогих вещей... Что вы так напряглись? Ну да, кое-что вы все-таки вывезли, у вас же был под рукой целый эсминец... Но меня не интересуют ни ваши заначки, ни содержимое кассы. Абсолютно не интересуют. – Она прищурилась. – При вашем богатом жизненном опыте легко уяснить: если людей с пистолетами в руках не интересуют ваши деньги, значит, они из той категории, которую и ваши дохленькие синие дракошки не особо пугают... Как называются такие люди, господин полковник? Уж никак не гангстерами...
Вот тут толстяка п р о б и л о по-настоящему, вот тут, Мазур мог голову прозакладывать, его захлестнул настоящий ужас.
– Слушайте... – протянул толстяк, лихорадочно пытаясь усмотреть в происходящем какую-то ясность. – Не знаю, что вам нужно... Ну да, я был офицером... Я служил в военно-морском флоте и не понимаю, почему этого нужно стыдиться, в чем тут грех...
– Засранец. Пидер, – сказала Мэй Лань с ангельской улыбкой. – Поганая черепаха, насравшая на могилу собственной бабушки... Ты кого хочешь обмануть, лысая тварь? На флоте ты числился для отвода глаз, а трудился в политической полиции. Впрочем, и на флоте ты тоже трудился, но опять-таки специфически... Тебе напомнить, кого вы тогда вывозили подальше в море и выбрасывали за борт с перерезанными поджилками? И сколько их было? – Она мигнула Мазуру, стоя так, чтобы вьетнамец не мог видеть ее лица.
Тот мгновенно подключился, насыщая свой английский высокопробным американским сленгом:
– Забыл, козел? Мы тебе напомним... И не обязательно мы. Подумай, пузатенький, что с тобой будет, если мы тебя отвезем сейчас на неприметное суденышко, а потом переправим куда-нибудь в Хайфон или, чтобы далеко не ездить, в Сайгон... точнее, Хошимин.
Судя по одобрительному взгляду Мэй Лань, он безошибочно угодил в самую что ни на есть болевую точку. Предложенное им морское путешествие и было, несомненно, ночным кошмаром бывшего полковника. Тот выглядел столь р а с т е к ш и м с я, что Мазур шумно понюхал воздух, но, к сожалению, не уловил ожидаемого запаха.
– Ничего, он еще обделается, – сказала Мэй Лань. – Обязательно обделается, не по дороге в Хайфон, так в самом Хайфоне. Этаких вот красные любят не расстреливать, а вешать. Согласно процедуре, после военного трибунала... А вешаемые частенько обделываются, мне растолковали понимающие люди...
– Господа! – воскликнул полковник с неописуемой надеждой во взоре. – Но вы же не красные?! Если вы говорите... вы т а к сказали «красные», словно сами себя к ним не причисляете...
– По-моему, он хочет жить, – задумчиво сказала Мазуру Мэй Лань. – Тебе не кажется?
– Чрезвычайно похоже, – сказал Мазур. – Мало того, дорогая, – он хочет жить по-прежнему беззаботно, в этом красивом городе, такое у меня создалось впечатление... И еще я думаю... Эти его желания облегчают нам задачу, а?
С полковником произошла некая метаморфоза – явственно поубавилось ужаса и обреченности в глазах, они таращились скорее оценивающе, не без хитринки...
Что, конечно же, не прошло мимо глаз Мэй Лань – не только красивых, но и зорких.
– Вообще-то, у этих орангутангов старой школы есть свои положительные черты, – громко и непринужденно поведала она Мазуру так, словно, кроме них двоих, разумных индивидуумов более не имелось. – Они, в частности, прекрасно понимают, когда кончается увертюра и начинается торг...
– А что, торг начался? – поинтересовался экс-полковник, так и сверля их глазками из-под тяжелых век. – По-моему, ни о чем подобном и не заходила еще речь...
– Вы ошибаетесь, – сказала Мэй Лань. – Я же обрисовала вам перспективу веселого морского плавания в Хошимин по свежему воздуху, при прекрасной погоде. Причем вы не сможете насладиться ни тем, ни другим, поскольку будете лежать в трюме с циркулирующим по венам надежным снотворным... По-вашему, это не торг?
– Это только о д н а сторона торга, – вежливо заметил Зыонг.
– Пожалуй... Но я и с ней еще не закончила. Итак, Вьетнам. Там вас обязательно повесят, если только заполучат в руки, согласны? По физиономии вижу, что согласны... Теперь возьмем и н о е географическое направление. Не доезжая до Хошимина свернуть на юго-восток и плыть, пока не достигнешь территорий, на которые распространяется юрисдикция Соединенных Штатов... Он правда побледнел или мне показалось?
– Во всяком случае, он насторожился, – громко поддакнул ей Мазур. – И сообразил, что ты еще не все карты на стол выложила...
– Ну да, я и сама вижу... – очаровательно улыбнулась Мэй Лань. – Итак... Господин полковник, почему вы вслед за множеством коллег не рванули в США? Был такой период, когда они без разбора, скопом принимали не только полковников, но и всех абсолютно беженцев... Что, вы опоздали? Не смешите... Вам достаточно было, представ перед чиновниками департамента иммиграции, громко и прочувствованно заявить, что вы всю сознательную жизнь были борцом с коммунизмом и теперь всерьез опасаетесь за свою жизнь... Отчего же вы не воспользовались столь реальными и приятными перспективами? Вы ведь, по нашим данным, собрали в норку не менее пяти миллионов долларов – и, учитывая вашу скупость, они и не тронуты, я думаю... Нет-нет вы меня не так поняли, – поторопилась она уточнить, заметив промельк некой мысли на лице толстяка. – Мы вовсе не покушаемся на ваши запасы, у нас другие цели...
– Приятно слышать, – напряженно бросил толстяк.
– А я вообще произвожу на людей приятное впечатление, – сообщила Мэй Лань. – Ну что же... Почему вы не воспользовались случаем, чтобы осесть в Штатах? Те, кто туда рванул, уже имеют американские паспорта...
