Максим Шахов - Тайна опустевшего причала

– О! – Редин гордо улыбнулся. – Мы, понимаешь, пока по этим «крысоходам» ползали, такие интересные вещи обнаружили! И нарколабораторию, и склады полуфабрикатов и готовой продукции… Ребята остались там посторожить, чтобы… э… сотрудники глупостей не наделали.

– Не маловато двоих-то?

– Ты ж наблюдал только что, какие это орлы! А там одни гражданские. И одного хватит. – Капитан 1-го ранга хитро глянул на журналиста. – Ну а что же ты о самом-то главном не спрашиваешь, а?

– Неужели… нашел?!

– Цел наш Виталька! Вот насчет невредим поручиться не могу.

– Ранен? Пытали?

– Нет-нет! В этом плане все в порядке. Его, видно, для чего-то другого берегли. Вот только номер люкс ему отвели в не слишком благоприятной зоне…

– Не понимаю, о чем ты!

– О радиации, Гера, о ней, родимой. Понимаешь, в саркофаге имеется несколько специальных ниш. Они изредка используются для максимально точного замера всевозможных параметров заглушенного реактора. Так вот, эти ухари как раз в одной из них оборудовали что-то вроде карцера. Думаю, за те несколько суток, которые Снайп там провел, он получил несколько допустимых годовых доз. Ой, Талеев, не делай такие испуганные глаза! Ты видишь перед собой человека, который получил за свою службу в несколько раз больше. И продолжаю получать! Как видишь, жив-здоров, не полысел, и с потенцией все в порядке…

– Господи! – вдруг раздался голос за их спинами. – А мужики – все о потенции!

Гера и Сергей обернулись одновременно. Перед ними стояла Галина. Хотя лицо ее было еще бледным, голос звучал вполне твердо, а глаза смотрели осмысленно и даже лукаво.

– Галка!

– Галчонок!!!

– Ой-ой-ой! Не тискайте меня так сильно! Я же не с того света вернулась. Так, поспала чуть-чуть.

Редин повернулся к журналисту:

– А вот тебе налицо положительные итоги моей задержки: местный коновал все-таки успел вкатить ей дозу стимуляторов. Поторопись мы, потом бы замучились усыпленную Галку за собой таскать. Но имеется и негативный аспект: учитывая местную специфику, думаю, что это какое-то производное амфетамина. А это – наркотик. И не слабый! А с ее-то характером она черт знает что натворить теперь может!

– Ну, я-то пока не творю, хотя и получил то же снадобье, – возразил Гера.

– Ага. Ключевое слово – «пока». Ну ладно, ладно, шучу же. Я вот о чем хотел предупредить. Вы, естественно, собираетесь сейчас разнести здесь все «вдребезги напополам». И склады, и лабораторию… Приветствую и присоединяюсь. Только придется нам обходиться без взрывчатки: ни в коем случае нельзя, чтобы пострадали защитные конструкции саркофага.

Талеев поинтересовался у девушки:

– Ты, Галчонок, у нас самый крупный спец по всей этой… нелегальной химии. Сможем без взрывчатки? Но чтобы действительно «вдребезги».

– Легко! – серьезно ответила Алексеева и направилась к выходу.

Сергей толкнул локтем друга и прошептал:

– Во, началось.

– Я все слышу, Серж! – раздалось с расстояния не менее трех метров. – И начинаю волноваться… за твою потенцию!

«Тьфу! Вот и агрессия налицо», – на этот раз про себя подумал Редин.

– Послушай! – Гера похлопал капитана 1-го ранга по плечу. – А ведь мне с этим Хозяином говорить теперь не о чем. Давай посадим его в Виталькин карцер и ключ выкинем.

Сергей посмотрел на Талева:

….А в это время в Центре подготовки эстонских «миротворцев» заканчивали перепиливать толстые цепи, которыми совершенно непонятным образом оказались прикованы в своих боксах за «мосты» все шесть оставшихся единиц подвижной военной техники. Наконец-то спустя сорок минут можно будет выехать по аварийному вызову на «3-ю площадку»!

Группа Талеева продвигалась вперед компактной цепью. Впереди шел сам Гера, рядом с ним двое морпехов, в середине – слегка прихрамывающий Аракчеев, Гюльчатай и Редин, замыкали – еще двое моряков. Все дела на «3-й площадке» были завершены. А как бонус журналист уносил с собой миниатюрный диктофон, на котором были записаны признания Хозяина. Они не только раскрывали секреты отлаженного наркотрафика и производства «синтетики» из доставляемых полуфабрикатов, но и подробно описывали историю их возникновения, а главное – управляющую и организующую роль во всех событиях Ээрика-Нийлеса Кросса.

Когда Сергей Дорофеев – Хозяин – понял, куда и в каком виде его хотят «определить», животный страх распахнул все шлюзы его черной души. Он говорил громко, торопливо, захлебываясь. Хотя даже в такой откровенной исповеди уделял минимальное значение собственной персоне. Зато как же досталось всем остальным! То и дело мелькали известные фамилии из высшего командования МВД и КаПо, чиновников правительства и аппарата Президента…

За такое «добросовестное и искреннее сотрудничество» Гюльчатай даже предложила наградить мерзавца – разрешить ему взять с собой в карцер трусы! Остальные мужчины, посовещавшись, все-таки приняли менее кардинальное решение: запереть вместе с остальными уцелевшими за бронированными дверями раздевалки. Так и поступили.

Теперь КОМАНДА направлялась к оставленному в укромном месте автомобилю, а четверо моряков проберутся в отдаленную бухту, где их заберет ожидающий сейчас в нейтральных водах катер. Время близилось к рассвету, и надо было торопиться. КОМАНДА поворачивала направо, чтобы продолжить свое движение под прикрытием негустого леса. Морпехам же предстоял двухкилометровый переход вдоль берега моря меж песчаных барханов, поросших чахлой сухой растительностью.

Внезапно именно с той стороны, куда собирались отвернуть Талеев с друзьями, раздалась громкая короткая команда по-эстонски, и по группе ударил огонь из нескольких стволов автоматического оружия. Гера бросился на землю, когда звук команды только долетел до его слуха. Пули просвистели над самой головой. Оба его сопровождающих оказались не столь стремительны: одному автоматная очередь перерезала грудь, другому – в прыжке – пуля угодила в плечо.

Идущим сзади повезло больше. Они все успели распластаться на песчаном грунте и тут же ползком попытались укрыться под защитой деревьев. Однако почти из того места, которое группа только что покинула, раздались несколько прицельных очередей. Невысокие холмики оказались плохой защитой. Один моряк молча ткнулся головой в песок и больше не шевелился, а Вадик, выругавшись сквозь зубы, ухватился рукой за голень ноги: там сразу стало мокро от крови.

Самое плохое, что противник оставался совершенно невидим! Кроме того, он мог свободно перемещаться под покровом леса. Талеев быстро прикинул обстановку. Было от чего прийти в отчаяние: с двух сторон из леса их целенаправленно атаковали. На поражение. Грамотно. По всем правилам ведения короткого боя. С третьей стороны было море, а чуть слева, сзади виднелись причалы Северного порта. Бухта, куда подойдет катер, находилась далеко, и как раз это направление было наглухо перекрыто основными силами нападавших. «Нас гонят к воде. Идеальное тактическое решение. Если останемся на месте – погибнем. Даже не разглядим врага! Перестреляют потихоньку, носа не высовывая из леса. Судя по первым залпам, у них огневая мощь, как у роты десантуры. И мы с двумя «узи» и тремя пистолетами. Смех! Странно еще, что гранатами не закидывают. Вот тут, как говорит Вадик, сразу – кирдык. Ставлю три к одному, что это не бандиты Хозяина, а «миротворцы». Значит, нужно поддаться, показать, что мы откатываемся к морю. Тогда они попытаются замкнуть третью сторону – путь к порту – и будут вынуждены выйти на открытое место. Это наш единственный шанс: ударить туда всей силой, пока они не окопались, смять в рукопашной и пробиться к причалам».

Что делать дальше, Гера не хотел думать. «Выживем – увидим!» В том, что подчиненные поймут его с полуслова и даже жеста, он не сомневался. Не поднимаясь над землей, Талеев призывно свистнул и махнул рукой в сторону воды. Тут же снова раздались выстрелы, но теперь группа была к ним готова. Вжимаясь в песок, люди поползли в указанном командиром направлении. «…три… четыре… пять, – чуть приподняв голову, сосчитал Гера, – значит, двоих потеряли». Он двинулся замыкающим.

«А у их командира железная выдержка, – подумал он, когда до воды осталось метров 50–60, – и отличная дисциплина в части».

Тут справа, от небольшой рощицы, долетели обрывочные слова негромкой на этот раз команды. Талеев оглянулся в сторону порта. Так и есть: среди песчаных холмов обозначилось чуть заметное движение. Он просчитал действия противника верно.

«Ну, медлить нельзя, пока они там не сконцентрировались. А хорошо, что сам командир останется теперь сзади. На возвышении, с биноклем… Прямо Чапаев!»

Талеев трижды коротко свистнул – это был сигнал к атаке – и первым, вытянув вперед руку с пистолетом, сделал отчаянный бросок. Петляя по песку, как заяц, он тем не менее успел произвести уже четыре выстрела, когда прозвучал первый ответный. Пуля просвистела у самого уха, а Гера плашмя рухнул на какую-то шевелившуюся в песке тень и тут же два раза надавил на спусковой крючок, прижав ствол к чему-то мягкому под ним.