Альберт Байкалов - Все дело в отваге
– У‑у, – протянул Матвей и заложил руки в замок за голову. – Как у нас все запущено. Я тебе еще после пикника говорил: сходи к психиатру. Ты там тоже собаку похожую увидела.
– Я сама врач! – Девушка смешно шлепнула ладонью по столу и, не рассчитав сил, отбила ее. Лицо залил легкий румянец.
– Дай подую, – он взял ее руку.
Марта вырвалась:
– Не смей меня трогать!
– Слушай, может, ты втихаря наркотиками балуешься? – спросил Матвей. – Признайся.
– Дурак! – Девушка надула губки.
Между тем Кораблев сунул под стол руку, нащупал провод декодера, вытянул его и вставил в ноутбук. Через минуту на экране пошла запись происходящих в номере событий, зафиксированных камерой. Вот они с Мартой одеваются и выходят. Некоторое время номер остается пустым. Заметно темнеет. Уже не видно предметов. Он прогнал изображение вперед. Есть! Открылись двери, вспыхнул свет. Вошла девушка в униформе горничной с пылесосом и ведром. Начинает протирать пыль… Тут появляется парень, что-то ей говорит. Она выходит. Молодой человек слегка отодвигает от стены одну из тумбочек, стоящих у кроватей, достает небольшую коробку, берет из нее какой-то предмет размером с десятирублевую монету, крепит на заднюю стенку… Выходит. Вновь заходит горничная. Она наспех пылесосит ковровую дорожку и покидает номер. Кораблев перемотал вперед, до появления Марты. Когда она начала двигать кресло, опустил крышку ноутбука.
– Что? – одними губами спросила девушка.
– Извини меня, – сказал Матвей. – Просто весь день за рулем. Вымотался, вот и сорвался.
– Твоя идея была в эту глухомань поехать, – приняла Марта условия игры и встала.
– Ну, во‑первых, не в эту, а на Белое море. В этой, как ты выразилась, глухомани у нас просто запланирован отдых.
– Знаешь что, – с раздражением заговорила девушка, – все нормальные люди отпуск проводят на юге, а не на севере.
– Обещаю, на следующий год едем на Черное море.
– Опять на твоем тракторе? – Войдя в роль, она уперла руки в бока. – Я себе всю задницу отбила!
– Этот трактор везде проехать может, – выдвинул свой аргумент Матвей. – И запчасти к нему в любой деревне есть. Кстати, стоят копейки.
– Новая нормальная машина не ломается, – Марта подошла к кровати и стала ее расправлять.
– На новую я пока не заработал… – виновато ответил Кораблев. – Не начинай!
– Почему «не начинай»? – возмутилась она. – Я до сих пор вся чешусь!
– Надо было сразу сказать, что у тебя на репеллент аллергия, – пробурчал Матвей. – Меня вот ни один комар за всю дорогу не укусил.
– А что я на Соловках буду делать?
– Хочешь вернуться? – Кораблев сделал вид, будто вспылил.
Девушка взяла полотенце и направилась в душ, на ходу бросив:
– Не дождешься!
* * *Едва Николай Егорович подошел к радиостанции, как снаружи прогремел выстрел и окно брызнуло осколками стекла.
– Ух ты! – присев, воскликнул он.
– Эй, мужик, отдай бабу! – раздался крик. Голос был осипшим.
Николай Егорович осторожно выглянул в окно. По тому, как охотовед резко опустился ниже подоконника, Катя поняла: он увидел кричавшего. И не ошиблась. Дослав патрон в патронник, Николай Егорович выпрямился и тут же выстрелил. Послышался вскрик и причитания.
– Получил бабу? – злорадно крикнул охотовед в окно и прижался рядом к стене.
– Ты чего, сучара, творишь?! – завопил кто-то совсем рядом с домом.
– Вот и третий жук, – прошептал Николай Егорович, оборачиваясь к Кате. – Сейчас он наверняка сунется своему дружку помогать, там-то я его и подстрелю.
Охотовед на четвереньках переполз в глубь избы и стал осторожно приподниматься. Все это время раненый продолжал кричать и звать на помощь. Потянулись минуты ожидания. Неожиданно Катя отчетливо расслышала звук шагов убегающего от дома человека.
– А вот мы и не выдержали, – со злорадством проговорил Николай Егорович, поднимая ствол винтовки.
Этот выстрел в ограниченном бревенчатым срубом пространстве оглушил Катю на какое-то время. Поэтому она не сразу поняла, что ей говорит Николай Егорович. Лишь когда он схватил ее под руку, вынудил встать и подтолкнул к выходу, она догадалась, что от нее требовалось, и бросилась к дверям.
Оказавшись на улице, молодая женщина встала. Ей почудилось, будто весь лес оглашался стонами и криками.
– Уходим! – выскочив следом, бросил ей Николай Егорович.
– А как же… – она растерялась, переводя взгляд с него на корчившегося среди молодых сосенок бандита и обратно. – Кто теперь им поможет?
– Вот их Пророк или кто он там? Посредник? – зло спросил он. – Пусть его зовут.
– Так нельзя, – захныкала Катя, семеня за охотоведом, быстрым шагом уходившим по лесной дороге. Неожиданно ее осенила идея, и она встала. Почувствовав это, остановился и Николай Егорович:
– Что еще?
– Они должны знать, где Данила. – На глаза Кати навернулись слезы.
– Ох, горе ты мое! – сокрушенно вздохнул Николай Егорович и повернул обратно.
Женщина сразу узнала Степана, в которого накануне охотовед уже стрелял. Парень затравленно посмотрел на нее, потом на Николая Егоровича и заиграл желваками.
– Ну, и куда я тебе попал? – поставив карабин прикладом в землю, охотовед присел перед Степаном на корточки, взял лежавший рядом «Мосберг», отбросил в сторону и с интересом посмотрел на парня.
– Ниже спины, – процедил тот сквозь зубы и, не удержавшись, добавил: – Сука.
– В задницу, значит! – довольный собой, констатировал Николай Егорович.
Парень уткнулся лицом в согнутую в локте руку и застонал.
– Ничего, от этого еще никто не умирал, – успокоил его Николай Егорович, разглядывая окровавленные штаны.
– Ты издеваться пришел? – прохрипел, не поднимая головы, Степан.
– А как грудь? – продолжал с сарказмом расспрашивать охотовед. – Тебе что, вчера мало показалось?
– Вызови кого-нибудь, – потребовал Степан.
– Не могу, – развел руками Николай Егорович. – Связи нет.
Степан, постанывая, медленно перевернулся на бок и вытянул руку в сторону группы берез, стоящих прямо за заимкой.
– Там рюкзаки… в одном, он единственный камуфлированный, спутниковый телефон.
– Хорошо, вызову, – заверил его Николай Егорович. – Но при одном условии.
– Каком? – с тоской спросил раненый.
– Ты скажешь, где сейчас парень, который был с этой девушкой.
– Данила этот гребаный? – догадался Степан.
– Да, – Катя подошла ближе.
– Его на запчасти пустить собираются. – Степан выдержал паузу, вызванную новым приступом боли. – Где держат, не знаю. Наверное, там же, откуда она сбежала. – Он посмотрел на Катю налитыми кровью глазами.
Николай Егорович выпрямился, некоторое время постоял, о чем-то размышляя, потом нехотя направился к березам.
Катя не выдержала и бросилась ко второму раненому, который, так и не дождавшись помощи, жалобно подвывал. Она пробралась через заросли ерника и остановилась. Бугай сидел, прислонившись спиной к стволу огромной сосны, и обеими руками зажимал на животе рану. Рядом валялся точно такой же, как и у Николая Егоровича, карабин. С опаской покосившись на оружие, Катя подошла к нему и присела на корточки:
– Больно?
Но мужчина не реагировал на ее появление. Глядя куда-то мимо, поверх ее головы, он продолжал жалобно скулить. Ей стало страшно. Катя поняла, что бандит умирает и точно не дождется помощи. Вновь навалилось чувство вины. Как ни крути, а все эти люди пострадали из-за нее. Да, пусть они бандиты и сволочи, пусть работают на негодяя, но это люди. У них наверняка есть мамы, и они были маленькими. Катя неожиданно вспомнила, как, проснувшись однажды утром, увидела на балконе дома напротив две белокурые головки. Она тогда с умилением наблюдала за малышами, завидуя их маме.
«А что, если и те детишки вырастут и станут такими же?» – с ужасом подумала она, выпрямляясь.
– Ты куда ходила? – строго спросил Николай Егорович, когда Катя вернулась.
– Там, – она показала назад свободной рукой, – в общем, он…
Она замолчала, боясь произнести это страшное слово.
– Подыхает, что ли? – догадался охотовед. – Туда ему и дорога.
– Но ведь вас могут посадить…
– Ничего мне не будет, – уверенно заявил он. – Этих собак прикопают, да и забудут. Думаешь, первый такой случай? Плевал Иван Николаевич Пономарев на своих людей. Для него они пушечное мясо, не более. Идем!
С этими словами охотовед развернулся и пошел прочь.
– А куда мы теперь? – отмахиваясь от наседавших комаров и мошки, спросила Катя.
– Домой тебя надо как-то отправить, – он посмотрел на спутницу, словно пытаясь понять, хочет она этого сама или нет, и продолжил: – Там спрячешься, отсидишься; глядишь, все и устаканится.
– Я без Данилы не поеду, – заявила молодая женщина.
– Что, влюбилась? – хитро прищурился Николай Егорович.
– Этот человек пострадал из-за меня, – чувствуя, как лицо заливает краской, ответила Катя.
