Полный контакт - Алим Тыналин
Выпрямляюсь. Ледяная вода бьет по голове, плечам, спине. Несильно, но ощутимо.
В самом начале, когда я только попробовал так встать, поток сбил меня с ног. А сейчас я стою твердо и уверенно.
Глаза закрыты. Я вдыхаю воздух. Полностью отрешаюсь от окружающего мира. Сейчас мне удается сделать это мгновенно.
Стою неподвижно. Мысли застыли, словно заледенели. Поток воды бьет по макушке.
Все тревоги и горести испаряются. Ощущения невероятные. Отлично прочищает мозги.
Кажется, так можно стоять бесконечно. Чувство времени исчезает. Тем более, с каждым разом я могу стоять все больше и больше. Как под холодным душем.
Наконец, я выхожу из-под водопада. Делаю несколько шагов вперед.
Чувствую, как энергия переполняет тело. Вся усталость исчезла. Мысли четкие и острые. Как наточенные. Дно уходит глубоко. Я плыву к берегу.
Время еще только полуденное. Я сижу на берегу. Потом ложусь. Отдыхаю. Ни о чем не думаю. Если сейчас рядом взорвался снаряд, я бы не шелохнулся.
Немного дремлю. Потом встаю, надеваю лохмотья и приступаю к второй тренировке. Она почти такая же, как утренняя. Только делаю медленно и более сильно. Мышцы радостно гудят от напряжения.
Потом снова купаюсь. Руки до того устали, что я не могу грести. Но я все равно заставляю себя проплыть раз двадцать от берега к берегу. Борюсь с небольшим течением.
Теперь время обеда. Я подхожу к скалистому холму, с которого бежит водопад. Из тайника в углублении между камнями, достаю консерву с говяжьей тушенкой. А еще сухари и бутылку с водой. Я оставил их тут в прошлый раз.
Достаю из кармана нож, вскрываю банку. Быстро обедаю. Тушенка холодная, сухари слипшиеся.
Но я так голоден, что готов жрать камни. Костер не развожу, я уже давно обхожусь без него.
Небольшой получасовой отдых. Я сижу в сэйдза. Снова сосредотачиваюсь. Слушаю шум воды в реке. Отбрасываю остальные мысли.
После медитации еще одна тренировка. На сегодня последняя. Все тоже самое, что и раньше. Но еще добавил элементы спарринга и бой с тенью. А также забираюсь по веревке на скалу, на одних руках.
И под конец бью по мешку, набитому камнями и песком. Своеобразная груша. Правда, каждый раз мешок рвется. Ребята приносит их мне десятками.
Я собираю охапку травы, кидаю под дерево. Готовлюсь спать. Снова купаюсь в реке. Вода кажется почти теплой.
Неудивительно, лето выдалось особенно жаркое. В августе вообще ни капли дождя. Сплошное пекло.
Как только ложусь на траву, сразу засыпаю.
Утром я снова вскочил, едва рассвело. Опять пробежка. На этот раз назад, на юг. Через лес, безостановочно. Холмы, покрытые растительностью. Девственные леса.
Я почти не останавливался. За эти три месяца я научился бегать без остановки.
Пару раз сделал марафон. Бегал около пятидесяти километров. Без остановки. По грунтовой дороге. По всему Подмосковью.
Поэтому, бег для меня сейчас как дыхание. Естественен.
Маршрут тоже знаком. Оказывается, лес можно изучить также, как город. И составить особую карту. Передвигаться с ее помощью в любую сторону.
Насчет пропитания можно не бояться. Летом и осенью в лесу всегда можно найти пищу. Грибы и ягоды. Орешки.
Камнем я научился сбивать птичек. Если есть железо и нитки, можно сделать простенькую удочку. И ловить рыбу.
До отвала не наесться. Но и с голоду не помрешь.
Бежал почти весь день. Перекусил ягодами и дикими яблоками. Пару раз пересек пустынное шоссе.
Наконец, после трех часов дня я выбежал к тайнику. Туда, где Ваня Бурный должен был доставить мне припасы.
Рома взбунтовался уже через месяц. Убежал домой. Так что, потом они с Бурным менялись. В августе припасы носил еще один наш каратека из клуба.
Парней я не видел. Еще с июня. Только получал припасы. И записки. С новостями.
Иногда припасов не было. Хотя я дал Роме достаточно денег на закупки. Я уже, правда, освоил науку выживания в лесу. И не подох с голоду.
Новости самые обычные. Про дядьку, про универ, про домашние дела.
Всю правду дядьке я так и не сказал. Сказал, что еду отдыхать к другу на озеро. На все лето.
Поэтому пришлось в начале лета нарушить затворничество. Съездить в универ.
Попросил дядьку помочь с практикой. Дядька обратился к знакомым, помог оформить меня в лесничество. Недалеко от дачи, в Подмосковье.
А экзамен последний пришлось пересдавать. Еле договорился с кафедрой и деканатом. Сказал, что поранил руки-ноги и лежал дома больной. Справку от врача получил легко. У меня тогда все кулаки и стопы в ссадинах были.
Сейчас я прибыл за очередной порцией. Провизии и новостей.
Хотя, признаться, они меня не волновали. Я даже хотел оформить академотпуск в универе. Чтобы остаться в лесу. Хотя понимал, что вряд ли получится.
Подошел к камням. Сунул руку в прохладное углубление. Достал сумку с припасами.
Загодя оставил здесь пустую. Сейчас, значит, Бурный забрал ее. В следующий раз принесет в ней. А я опять положу в тайник вот эту. Даже сейчас это сделаю.
В сумке все, как обычно. Тушенка, сухари, крупы. Чуток овощей. Никаких сладостей. Зачем они здесь?
А еще конвертик. С запиской. Весточка цивилизованного мира. Первым делом я развернул его. Ну-ка, что там нового?
А ничего. Бурный все также ходит в секцию. Занимается карате. Смелов недавно приехал из экспедиции. Тоже продолжил тренировки.
Услышал о моем отшельничестве, ничего не сказал. Покачал головой. Мол, Витя всегда был парень с прибабахом.
Щепкин постоянно про меня спрашивает. Ждет, когда я вернусь.
Кстати, ученики недавно схлестнулись с борцами. И с каратистами из другого клуба. Борцы их сделали. А с каратистами справились. Те обещали прийти снова.
«Если ты хоть немного повысил уровень своего мастерства, твоя помощь не помешала бы», — заметил Ваня в письме.
Возможно, но меня интересует самосовершенствование. А не избиение других.
В конце послания Ваня добавил, что видел Настю. Она спрашивала про меня. Поскольку я запретил говорить о том, что живу в лесу, ему пришлось снова соврать. Будто я переехал в город. Ваня написал, что ему стыдно врать такой хорошей девушке. «Сказал бы ей, что тут такого?», — спросил он.
Пожелал удачи и сообщил, что с начала семестра приезжать ему будет труднее. Предложил заканчивать играть в индейцев.
Мда. Настя. Еще не забыла меня, оказывается. А я-то как старался ее забыть. И Юлю. С переменным успехом.
Когда от воспоминаний становилось невмоготу, лупил деревья и камни. Старался отвлечься.
Вместе с
