Евгений Сухов - Ассасин
Прочитав некоторую растерянность в глазах Анисимова, Альберт продолжил:
— Но это еще не все. При этом отделе создана группа «Перун». Чем она занимается, я не понял.
— Я что-то слышал о ней.
— Предполагаю, что речь может идти о не совсем законных вещах.
— Например?
— Ну, эта Шухова в составе «Перуна» разрабатывала и проводила спецоперации по заманиванию в капкан людей, чтобы в дальнейшем провести их вербовку. А может быть, даже для дальнейшего их устранения. Шухова была прикомандирована к этой группе.
— Интересно, не ожидал. Кого же это они хотели выманить?
— Понятия не имею.
— Откуда она?
— Родилась в Москве. Ей двадцать шесть лет. На четвертом курсе университета пришла в ФСБ и сказала, что хочет работать в службе безопасности. Девка она была интересная, с большущими глазами. Такие обычно запоминаются. Сначала к ней присматривались, кто она такая, проверяли круг ее родственников, друзей, а потом стали вычислять: а потянет ли? Решили, что справится. Сам понимаешь, куда можно отправить красивую привлекательную женщину. Разумеется, только в постель к какому-нибудь дипломату или представителю иностранного военного ведомства. Тем более что девчонка владела языками, была весьма толковой. Вот и использовали ее на полную катушку. Кстати, если так можно выразиться, это была ее «смежная работа», а так она числилась бортпроводницей в Шереметьеве.
— Жаль девчонку. Как она попала в этот «Перун»?
— О нем не все знают даже в нашем ведомстве. Скорее всего она даже не поняла, куда ее направляют. Рассчитывала, что будет интересная работа.
— А однако вон как получилось. Почему ее все-таки убрали? Могли бы провести беседу, чтобы держала язык за зубами. Взять с нее какую-нибудь подписку.
— Приказ на устранение отдают только в крайнем случае. Видно, по-другому просто не могли. Девчонка она была неглупая, очевидно, о чем-то догадывалась, что-то узнала. Может, имела неосторожность поинтересоваться о чем-то недозволенном, а может, где-то сказала лишнее, вот ее и ликвидировали от греха подальше.
— А свалить решили на меня. Так сказать, одним выстрелом убить двух зайцев.
— Да. Ликвидировать свидетельницу и заодно избавиться от тебя. Знаешь, я узнал даже больше, чем ты просил. Еще неизвестно, как это может мне аукнуться.
— А что такое?
— У меня такое ощущение, что меня все-таки засекли.
— Ты уверен? — спросил Анисимов, стараясь не показать своей тревоги.
— Все дело в программе. Кроме обычных замков, там еще есть четыре сложные ловушки. Три я сумел обойти, а вот четвертую не заметил и попался. Правда, я из нее тотчас выбрался, но мой электронный адрес все же могли засечь. Сейчас в технический отдел пришла очень толковая молодежь.
— Ты работал со своего компьютера?
— Разве я похож на ненормального? — возмутился Альберт. — Зашел в интернет-кафе на улице. Слава богу, их сейчас полно на каждом шагу. Ну и скачал тебе информацию.
— Ладно, хорошо, — кивнул Анисимов. — Спасибо за информацию.
Разошлись без рукопожатия, каждый в свою сторону. Информация хоть и удивила Анисимова, но не настолько сильно. Накануне он ходил на похороны Аллы и кое-что узнал…
* * *Анисимов достал из шкафа темный костюм. Он не любил его, но сегодня как раз был тот самый случай, когда этот костюм пригодился. Надо бы погладить, но делать этого он не стал — не тот случай. В конце концов, он идет не на свидание, а на кладбище, и вряд ли там кому будет дело до его начищенных ботинок и отутюженных брюк.
Что-то подсказывало Анисимову, что ему надо побывать на похоронах. Не исключен вариант, что преступники, расправившись с Шуховой, тоже придут на похороны. Трудно объяснить этот феномен, но убийцы почему-то любят бывать на похоронах своих жертв, даже могут пустить слезу, и этим часто пользуется милиция. Почему бы не попробовать и в этот раз?
Где-то втайне Игорь надеялся встретиться со своими «кладбищенскими обидчиками», хотя понимал, что оснований для подобной надежды мало.
Ровно в двенадцать часов он был у ворот Перовского кладбища. Среди четырех мрачноватых катафалков безошибочно отыскал нужный, возле которого в скорбном ожидании застыло десятка три человек.
Несколько человек в синих кителях гражданской авиации стояли особняком, нервно покуривая. «Сослуживцы из Шереметьева», — догадался Анисимов.
У катафалка стояла немолодая, лет шестидесяти, женщина в черном платье и черном платке. Поддерживаемая под руку пожилым мужчиной, она с окаменевшим лицом смотрела прямо перед собой и, казалось, не замечала ни столпившихся людей, ни кладбищенской ограды, ни самого катафалка. Она была воплощением горя, и было понятно, что она весьма смутно осознает происходящее. «Мать», — догадался Анисимов.
Игорь встал в стороне, стараясь внимательно рассмотреть каждого присутствующего. Ни одного знакомого лица, и ничего такого, что могло бы заинтересовать его. Похоже, зря пришел.
Неожиданно он обратил внимание на молодого мужчину, стоявшего немного в стороне от остальных. Внешне он был спокоен, глубоко запрятанную скорбь выдавали только гибкие пальцы, без конца сжимавшиеся в кулаки. Явно этот человек переживал по-настоящему. Значит, Алла была близка ему, если он так убивается по ней.
Анисимов понял, что это именно тот человек, которого он хотел встретить. Он подошел к молодому человеку, постоял рядом и наконец заговорил.
— Простите, — негромко сказал он, — вы ведь хорошо знали Аллу?
Парень повернулся к нему, и Анисимов напоролся на его холодный пронизывающий взгляд. Горе ушло куда-то в глубину зрачков, умело укрывшись. Теперь перед ним стоял совершенно спокойный человек. Ничто не говорило о том, что какую-то минуту назад он был придавлен глубокой скорбью. Да, этот человек умел владеть собой.
— Вы хотите со мной поговорить? — спросил он низким голосом. На какое-то мгновение Анисимову сделалось не по себе — вся скорбь этого человека ушла в голос. — Вы из милиции? Я так и знал!
— Мне бы хотелось задать вам пару вопросов, — не стал Игорь вдаваться в подробности. В конце концов, приказ о его увольнении еще не был подписан.
— Не самое подходящее время. Но я знал, что вы все равно на меня выйдете. Уж лучше это будет сейчас, чем потом… Знаете, переживать заново… Пойдемте отсюда.
Они прошли каких-то сто метров, а будто попали на другую планету. Казалось, что кладбище и проспект находятся на разных орбитах. Улица, наполненная гулом машин и деловым шумом, совершенно не подозревала о том, что происходило на кладбище в каких-то нескольких десятках метров отсюда. Людям, занятым своими заботами, не было никакого дела ни до чьего-то горя, ни до Вселенной в целом.
— Как вы меня вычислили? Мне казалось, что здесь меня никто не знает.
Не тот момент, чтобы говорить неправду. Собравшись с духом, Анисимов ответил:
— Правильнее сказать, я догадался. Ваше горе не было похоже на боль тех людей, которые пришли на похороны. Вы переживали как-то по-особенному… Я понял, что у вас и Аллы были какие-то сильные личные чувства.
Молодой человек кивнул:
— Благодарю за откровенный ответ. Значит, вы даже не знаете, как меня зовут?
— Нет, — коротко ответил Анисимов.
— После такого ответа я ведь могу развернуться и просто уйти.
— Спасибо, — усмехнулся Анисимов.
— За что? — удивился собеседник.
— За то, что вы этого не сделаете.
— Верно, не сделаю. Знаете, хочется поговорить об Аллочке. Что-то накатило на меня. Если не поделюсь, так меня просто разорвет от горя. Что вы хотели спросить?
— Давайте сначала познакомимся. Как вас зовут? Мне достаточно только имени. Считайте наш разговор строго конфиденциальным.
— Хм, хотелось бы верить… Сейчас будут прорабатываться все версии, и наверняка я буду главным подозреваемым. Так что вы все равно узнаете, кто я такой. Меня зовут Кирилл Гольцов, я работаю в гражданской авиации, диспетчер. Мы с Аллой там и познакомились.
— Вы знали, где, кроме Шереметьева, работала Алла?
— Да. — Голос Кирилла сделался еще глуше. Видно было, что каждое слово дается ему с трудом, но и молчать было невозможно. — У нас с ней был разговор на эту тему.
— Мне неловко как-то говорить об этом, но вы догадывались, чем занималась Алла?
— Догадывался. Мы говорили с ней об этом много раз, когда она стала доверять мне. — Горько усмехнувшись, он добавил: — Звучит очень впечатляюще: «секретный агент». Но в действительности ее просто подкладывали под иностранцев.
— Она вам сама об этом сказала?
— Она умела быть скрытной. Все выяснилось совершенно неожиданно. Мы с ней как-то пошли в ресторан. Так получилось, что я увидел там своего сослуживца и подошел к нему. А он, показав мне на Аллу, сказал, что эта женщина «работает по иностранцам». Я попросил у Аллы объяснений.
