Стивен Хантер - За день до полуночи
– База, говорит специальный агент Акли, можете соединить меня с командованием Дельты?
– Понял вас, Бюро-1, соединяю, можете говорить.
– Дельта-6, слышите меня? Я Бюро-1, прием.
Послышался треск электрических разрядов, шум помех, но затем он услышал голос:
– Бюро-1, я Дельта-6, слышу вас. Докладывайте.
– Штурм закончился. Два заложника освобождены. У нас один убит и двое ранены, но не тяжело. Ситуацию сейчас контролируем. В доме находилось трое вооруженных людей.
– Пленные есть? – донесся издалека голос Пуллера.
– Нет, Дельта-6. Пленных нет. Была сильная перестрелка, пленных взять не удалось.
Рация замолчала. Акли поспешил высказать все до конца.
– Дельта-6, я случайно застрелил гражданского человека. Прошу отстранить меня, вам надо найти себе другого…
– Отставить, Бюро-1.
– Ради Бога, я застрелил женщину. Я просто не могу…
– Бюро-1, я Дельта-6. Гибель гражданских лиц неизбежна при подобных боевых операциях. Возьмите себя в руки.
– Полковник Пуллер, я застрелил мать, в сердце…
– Бюро-1, прекратите каяться и слушайте указания.
– Сэр, я…
– Послушай, Бюро-1, это боевая операция, и ты должен выполнять приказы, иначе я тебя арестую, черт побери. Сынок, у меня нет времени разбираться с твоей нежной душой. Ты понял?
– Понял, – ответил Акли. В горле у него стоял комок, глаза заволокла пелена.
– Собери их оружие, отправь серийные номера в ФБР и посмотри, что из этого выйдет. Потом я хочу, чтобы ты осмотрел тела, там у тебя должен быть под рукой какой-нибудь медицинский эксперт. Осмотрите тела. И одежду. Проверь одежду. Как понял, Бюро-1?
Акли посмотрел на микрофон, на эту мертвую штуку, зажатую в его руке. Он чувствовал себя невероятно старым и невероятно усталым. Уже почти совсем стемнело, зажглись уличные фонари.
– Понял, – ответил Акли и поднялся, чтобы делать то, что он должен был делать.
– Вот и конец этой истории, – сказал Натан Уоллс. – Конец этой гребаной истории.
Да, так оно и было. Лучи их фонариков уперлись в отвесную стену, на которой поблескивали следы шахтерских инструментов, оставленные лет пятьдесят назад.
Тоннеля по имени Элизабет просто не существовало, он уперся в гору.
– Сукин сын, – выругался Уидерспун. – Значит, все?
– Только не вздумай начинать копать, парень. Представляешь, чтобы попасть туда, куда тебе надо, придется прокопать около полумили.
– Проклятье. – Уидерспун искренне расстроился. Проделать такой путь, согнувшись и ползком, и все впустую.
Уоллс сел на землю.
– Черт бы побрал эту сучку. Никогда нельзя доверять белым женщинам. Ты смотришь на них, а они сжимают ноги. Ох, я конечно, не имею в виду твою леди.
Уоллс сунул руку в карман, вытащил сигарету и прикурил от зажигалки «Бик».
– Ты куришь тут? – удивился Уидерспун.
– Эй, а почему бы и нет? Здесь никого нет, только мы, шпионы. – Уоллс рассмеялся. – Парень, а я-то уже думал, что стану гребаным героем, а теперь нам просто придется вернуться назад, вот и все. Понимаешь, Спун, я ведь правда надеялся стать героем, думал, нас встретят фейерверком, а потом я отправлюсь в турне по стране. Неплохо, да? Ведь только так старина Уоллс смог бы спасти свою задницу.
– Да, действительно здорово, – согласился Уидерспун, – ты уже сейчас говоришь, как настоящий герой. Твоя мама будет гордиться тобой.
– Моя мама умерла, – ответил Уоллс и снова рассмеялся.
Уидерспун отложил в сторону винтовку, скинул куртку, стащил с головы прибор ночного видения и установил фонарик таким образом, чтобы его луч падал на стену, преградившую им путь. Он подошел к стене и принялся ощупывать ее, медленно передвигаясь. Вслед за ним в свете фонарика двигалась и его гигантская тень.
Ничего. Прочная скала. Но Уидерспун не унимался. Его длинные и темные пальцы продолжали делать свое дело.
– Парень, ты напрасно теряешь время. Успокойся, покури. А потом мы вернемся назад.
И Уидерспун сдался. Не было смысла торчать здесь, их попытка закончилась неудачей.
Он нащупал рацию, закрепленную ремнями на бронежилете, надел наушники и передвинул к губам микрофон.
– Крыса-6, я Бейкер, как слышите?
Он внимательно слушал, но ответа не было.
– Черт, – буркнул Уидерспун, – похоже, мы забрались слишком далеко. Они нас не слышат.
– А может быть, спят, – предположил Уоллс. – У них легкая работенка, сидят на задницах, пока два ниггера делают всю грязную работу. Если у тебя работа для белого человека, то лучше спать. Потормоши их еще.
– Крыса-6, Крыса-6, я Бейкер, как слышите? Как слышите?
Тишина.
– Ответьте мне, повторяю, ответьте.
– Видимо, эта чертова бомба все-таки взорвалась, и все белые люди умерли, – предположил Уоллс.
– Тогда умерли бы и черные, – возразил Уидерспун.
– Парень, негритянские ученые должны придумать такую бомбу, которая убивает только белых. Я бы даже заплатил за это. – И Уоллс рассмеялся, отбросив щелчком сигарету.
– Крыса-6, я Бейкер, как слышите?
Бар «Джейке», где сидел Григорий, заполнился рабочими. Это были водители грузовиков, водители грузовых подъемников, рабочие складов, маляры, почтовые служащие, все здоровые, все усталые, большинство из них грязные и крикливые.
Они курили, воздух в баре был синим от дыма. Григорий ненавидел их. Головная боль у него так и не проходила, несмотря на то, что время от времени он заглушал ее водкой.
Он смотрел на медленно ползущие стрелки часов, ожидая, когда снова надо будет звонить Молли, и тут услышал, как кто-то говорил о солдатах и учениях в центральной части штата Мэриленд. Григорий поднял взгляд на телевизор. Как раз передавали новости, репортер вел передачу с полицейского кордона, возле которого собралась такая куча машин, словно наступил конец света или что-то в этом роде. Григорий резко подался вперед.
– Эй, мистер, кому вы отдаете предпочтение в Восточном дивизионе?
– Редскинс, – ответил Григорий. – Тс-с, я слушаю новости.
– Да Редскинс даже не попадает в серию «плэйофф»!
Репортер говорил о проводимых в горах военных учениях, передавал слухи о разбившихся самолетах и вертолетах, о том, что движение перекрыто и гражданские власти не в состоянии ответить, когда оно восстановится, но это и есть одна из издержек демократии.
Репортер, совсем мальчишка, энергично кивал головой и выразительно щурил глаза. Позади него вдалеке Григорий разглядел большую, покрытую снегом гору, белую и блестящую. Она смотрелась очень эффектно.
Репортер уже сообщал о новых войсках, направляющихся к району учений. Он протянул свой микрофон одному из солдат, сидевших в грузовиках. Тот ответил, что ничего не знает, их просто утром подняли по тревоге в округе Колумбия, а около одиннадцати приказали садиться по машинам. И вот они здесь.
– Но мы рискуем своей задницей, рассказывая вам об этом, – на ходу крикнул молодой солдат молодому репортеру, потому что грузовики уже двинулись.
– У них там какие-то военные учения, – подал голос человек у стойки бара.
– Говорят, перекрыто все движение аж до Балтимора. Никогда не слышал ничего подобного.
– Где перекрыто движение? – поинтересовался Григорий. – Не хочется попадать в пробку.
– На запасной Сороковой дороге, от Миддлтауна до Бунсборо. Езжай лучше по Семидесятой. Сороковая проходит как раз возле этой горы Саут Маунтин. Вот ее они и перекрыли, а заодно все въезды в местные городишки. Чудеса, да и только.
– Почему?
– Но ведь там нет правительственных войск. Их полно в Абердине, в Форт-Миде, в Пэкс Ривер, в Форт-Ричи, а в Саут Маунтин правительственных войск нет. Что-то тут нечисто, могу поспорить.
– Гм-м, – Григорий кивнул, соглашаясь.
Может, мне поехать туда? – подумал он. – Может, смогу узнать что-то о солдатах или выведаю какую другую информацию?
Да, с твоим акцентом и советскими документами это может закончиться тем, что ты угодишь лет на двадцать в Данбери, а потом еще дома схлопочешь двадцать лет Гулага. Нет, надо ждать ответа от Молли.
Теперь Григорий понимал, что произошло что-то чрезвычайное, Молли это выяснит для него. Он первым сообщит новости, над которыми будет трудиться весь аппарат. А добыл эту информацию он, великий Григорий Арбатов! Он встал и едва протиснулся сквозь толпу в мужской туалет. Там он бросил монетку в телефон-автомат и снова позвонил Молли.
Никто не ответил.
Ох, Молли, взмолился Григорий. Ох, пожалуйста, прошу, не бросай меня, когда я так нуждаюсь в тебе!
Новости для группы Дельта оставались неутешительными даже после неудачи в доме Хаммелов. Самолеты с рейнджерами попали в полосу плохой погоды над Индианой и вынуждены были отвернуть к югу и дозаправляться в Теннесси, так что их прибытия ожидали не ранее 19.00. Но Пуллер не хотел рисковать, не хотел, чтобы они прыгали с парашютами в темноте, поэтому доберутся они к Саут Маунтин и будут готовы к штурму только к 21.00.
