Максим Шахов - «Боинг» идет на таран
Не дав адвокату опомниться, Виктор тут же двинулся к расположенному в конце коридора туалету. Гроссбаум в первый миг растерялся, но тут же засеменил следом и быстро нагнал Виктора.
– Я, кажется, видел вас по телевизору, – проговорил тот. – В передаче «Человек и закон». Да?
– Нет! – невольно поправил бабочку Гроссбаум. – В «Человек и закон» меня еще не показывали… Но по Первому каналу в новостях совсем недавно!
– То-то я смотрю – лицо знакомое! – счастливой улыбкой улыбнулся Виктор. – Вот что значит всероссийская известность!
– Ну, пока еще не совсем всероссийская, но в масштабах области… – начал было Гроссбаум, но тут Логинов резко повернул:
– Пришли!
Войдя в туалет, он шагнул к умывальнику и открыл левой рукой воду. Гроссбаум с портфелем остановился на пороге. Виктор сунул руку под струю и вдруг спросил:
– Кстати! У вас доверенность, Самуил Львович, случайно не просрочена? А то был у меня недавно случай…
– Ну, что вы, что вы, товарищ полковник!
– Точно?
– Обижаете, – тут же подоспел Гроссбаум, порывисто подняв портфель, открыл его и сразу же выудил из кармана целлулоидный файл. – Вот! – гордо показал он.
– Ну-ка, ну-ка? – повернул голову Виктор.
Гроссбаум быстро приблизился и продемонстрировал Логинову доверенность от Габара. Виктор мазнул по ней взглядом и вдруг нахмурился:
– Она что, заламинирована? Это теперь запрещено, Самуил Львович.
– Да я что, правил не знаю! Это же просто папка.
Прижав портфель под мышкой, Гроссбаум одной рукой раскрыл файл, а другой высунул из него доверенность.
– Вот! – с торжеством сказал он.
– Ты смотри! – кивнул Виктор.
В тот же миг он молниеносным движением выхватил доверенность и тут же направился к двери, за которой располагались открытые кабинки. Гроссбаум на какой-то миг буквально оторопел.
Выйдя из ступора, он вскрикнул петухом:
– Что?.. Что вы делаете?..
Логинов в этот миг швырнул скомканную доверенность в унитаз и тут же нажал на спуск. Вода с шумом хлынула через слив. Белый комок очень быстро завертело, а потом он вдруг исчез – словно дематериализовался.
– Воду смыл! А что?.. – спросил Виктор, снова выходя к умывальнику.
– Вы… – задыхаясь от возмущения, проговорил Гроссбаум, – вы уничтожили документ! А это преступление!
– Если у вас есть доказательства этому, – улыбнулся Виктор, закрывая воду в умывальнике, – то вы, как юрист, обязаны их предъявить в прокуратуру. Ну, а если, Самуил Львович, доказательств у вас нет, то, боюсь, ваше заявление можно расценить как клевету. Злостную…
– Это просто вероломство какое-то! – попятился к двери Гроссбаум.
– Вероломство – это когда пособники террористов рядятся под добропорядочных граждан, Самуил Львович! – четко проговорил Виктор, выходя следом за адвокатом в коридор. – А разоблачать их – это не вероломство, а долг любого! Кстати, Самуил Львович, а что у вас с доверенностью? Пособник вас нотариально уполномочил его защищать?..
Гроссбаум, прижимая к груди портфель, продолжил пятиться по коридору к лестнице. Выглядело это довольно комично, так что Логинов невольно засмеялся, после чего крикнул:
– Дежурный!
– Да, товарищ полковник! – донеслось от вертушки.
– Тут господин адвокат с документами промахнулся. То ли забыл в запарке, то ли потерял… Поэтому, будь добр, проводи его до двери. И не пускай, пока не покажет доверенность!
– Есть, товарищ полковник! На выход, гражданин! – вышел в коридор дежурный.
134
Новороссийск, район Шесхарис
Выйдя на балкон, Мурадов с удовольствием подставил свое разгоряченное лицо под свежий ветерок, дувший с Цемесской бухты. Он испытывал такое же возбуждение, какое испытывает композитор-песенник, который после безуспешных поисков наконец нашел-таки нужное сочетание нот. Время швартовки танкера «Арам Карапетян» стало той самой последней нотой, которая вмиг превратила разрозненный набор звуков в стройную мелодию.
Однако Тагир был слишком опытен, чтобы полагаться на первое впечатление. Поэтому он, прикурив сигарету, заставил себя успокоиться и очень придирчиво, шаг за шагом, прошелся по плану.
Изъянов не было. То есть существовали всякие форс-мажорные риски, но их вероятность была невысока. Плюс к этому к ним можно было подготовиться. В целом же план был вполне надежным. Самое главное его достоинство заключалось в том, что для его реализации не требовались очень уж квалифицированные исполнители. Для лобового нападения на нефтегавань бойцы должны были иметь достаточный опыт. Для работы же по этому плану можно было задействовать даже тупых чеченских пастухов.
Мурадов вернулся в гостиную и осторожно приоткрыл дверь. Вообще-то такая мера предосторожности могла показаться лишней, однако он давно усвоил, что излишних предосторожностей не бывает. Убедившись, что все в порядке, он закрыл дверь, выудил из кармана спутниковый телефон, включил его и позвонил Доку Умарову.
– Да, дорогой! – ответил тот, как и в прошлый раз, сам.
– Я уже навел все справки и готов к работе, дядя.
– Так быстро?
– Да! У меня же здесь куча знакомых! Еще с того времени, когда мы жили тут с тобой. Конюшня, на которой мы с тобой тогда работали, стоит на прежнем месте. Там ничего не изменилось….
– Понял! – сказал Доку.
– В общем, твоих скакунов лучше всего поместить в ней.
– Так, а… ты сможешь так быстро договориться с хозяевами? Там же строгая охрана.
– Я придумал, как можно провезти лошадей, не связываясь с охраной.
– И как?..
– Завтра на конюшню по графику прибудет очень большой фургон для перевозки. Пустой. Охрана его проверять не будет. Поэтому можно договориться с его водителем, чтобы он незаметно подсадил наших лошадей по дороге…
– Ты уверен, что это получится? А вдруг фургон не остановится?
– Его водитель не знает дороги, дядя. Поэтому за несколько километров от конюшни к нему должен подсесть человек из местного отделения транспортной компании. Так что остановится он в любом случае. В этот момент мы и подсадим лошадей…
– Понял! А во сколько это примерно будет?
– Уже после наступления темноты, дядя. Так что если кто-то случайно и увидит, то наших лошадей все равно не рассмотрит. А когда мы их погрузим, фургон будет уже опечатан. И проверить его никто не рискнет.
– Ты молодец, дорогой! – не сдержался от похвалы Доку Умаров.
– Но это еще не все, дядя, – сказал Тагир. – Недалеко от конюшни есть гостиница. У нее еще на крыше такая штука, вроде НЛО…
Доку Умаров понял, что речь идет о морвокзале, и сказал:
– Да-да! Помню…
– В эту гостиницу сегодня приехал двухэтажный автобус. С кучей иностранных туристов. Уезжают они завтра, дядя. Позже. А дорога проходит мимо конюшни. Так что они обязательно увидят, как наши жеребцы резвятся на лужайке. И обязательно сделают на память кучу фотографий и видео. И тем самым создадут нашим лошадям отличную рекламу…
135
Поволжье, Ульяновск, здание УФСБ
– Ну что, Петров? Где Габар? – спросил Виктор, входя в кабинет.
– Уже в комнате для допросов… Только тут его юрист икру мечет, товарищ полковник! Вы его должны были видеть на проходной!
– Такой в бабочке? – спросил Виктор.
– Да. Гроссбаум. Он лучший адвокат в области. Вцепится – неприятностей не оберешься…
– Что наша жизнь, Петров, как не череда неприятностей? Поэтому единственная неприятность, на которую стоит обращать внимание, это смерть! А мы с тобой, слава богу, пока живы и относительно здоровы. Так что вперед!
Минуту спустя они уже вошли в комнату для допросов. Охранялась она, как и велел Логинов, на совесть. В коридоре по сторонам двери стояло двое спецназовцев плюс в самой допросной у пристегнутого наручниками к стулу Габара находилось еще двое.
– Порядок? – спросил Виктор.
– Так точно! – кивнул старший из спецназовцев.
– Ну, тогда пока в коридор, ребятки, – кивнул Виктор.
Сидевший на прикрученном к полу комнаты для допросов стуле Габар смотрел на Виктора почти спокойным взглядом. Чисто физически выглядел он не слишком хорошо. Длительная отсидка сказалась на цвете порябевшей кожи и на работе внутренних органов. Судя по синякам под глазами, у Габара были серьезные проблемы как минимум с почками. На самом же деле болезней у него наверняка был целый букет.
Однако что касается воли, то она у Габара была железобетонной. Это Логинов понял сразу. За показным спокойствием Габара он разглядел напряженную работу мысли. Габар оценивал ситуацию, пытаясь найти выход. В чем-либо признаваться он не собирался.
– Так… – сказал Логинов, закончив осмотр. – Идем, Петров!
Подполковник с растерянным лицом вышел вслед за Виктором. Тот велел спецназовцам вернуться в допросную, после чего спросил у Петрова:
