Данил Корецкий - Секретные поручения 2. Том 1
Она спросила, где он научился драться, потом разговор опять плавно перетек на этих двух ублюдков, которые подсели к ним за столик, потом он полчаса врал ей о спортивном детстве и школе олимпийского резерва, потом она спросила, почему он пошел на юрфак, а не в физкультурный… И он опять что-то соврал. Он выпил к тому времени не больше двухсот граммов (жуткое напряжение воли), но что именно врал – этого он сейчас вспомнить не мог. А потом от разговоров они скоро перешли к делу. Вера просто исчезла на несколько минут, и появилась уже в каких-то полупрозрачных брючках, и ясно дала понять, чего бы ей хотелось в данный момент. А потом…
Денис сел на край ванны и закурил. Да, потом было хорошо. И еще лучше. И даже когда казалось, что лучше уже не бывает, было еще в два раза лучше. Хорошо. И что в этом необычного?
Он вытер рукой запотевшее зеркало и посмотрел на себя. Петровский, раздолбай ты эдакий, хватит строить из себя целку. Ну, скажи, что было главное во всем этом? Отсутствие понятной и ясной мотивации Вериных действий? Да, пожалуй! А если она просто влюбилась?
Из зеркала на него смотрел молодой человек с твердым волевым подбородком, короткими волосами, которые даже после душа торчат ежиком на темени, со свежей царапиной на левой стороне шеи (эти ублюдки любят одежду с массой железных замочков и заклепок) и спокойным взглядом серых глаз. Он поднял с пола майку, которую только что снял, еще раз протер зеркало. Молодой человек никуда не делся. И этот человек мог понравиться женщине. Вот что главное.
* * *Мужчина перезвонил, когда Денис уже стоял на пороге, одетый и обутый. Он говорил медленно, тщательно подбирая русские слова, но акцент был незнакомый, во всяком случае не кавказский, а в речи то и дело проскакивали громоздкие архаичные обороты, какие можно встретить только в иностранных пособиях по русскому языку. На улице давно так не говорят. Что это за акцент – Денис догадался, только когда говоривший назвал свое имя.
– Простите, меня зовут Эмиль Арно, я приехал из Парижа, Франция, чтобы стажироваться в вашем университете. Ваш телефон мне передал дядя Пьер, он бывал здесь пять лет тому назад и имел удачу познакомиться с вашей персоной и рекомендовал обратиться в случае необходимости. Простите, я не очень обременил вас своим разговором?
«Дядя Пьер, – подумал Денис. – Что это еще за дядя Пьер?»
– Все нормально, – сказал Денис. – Вы откуда звоните?
– Я нахожусь в университетском городке, это восьмой корпус, по правую сторону от главного…
– Хорошо, – перебил Денис. – Только сейчас я тороплюсь на работу…
– О, простите, пожалуйста. Но мне очень нужно с вами встретиться. Я делал много надежд на эту встречу.
– А вы не могли бы подъехать ко мне домой, скажем, в начале восьмого?
– О, конечно. А как я смогу найти необходимый мне адрес?
Денис назвал адрес и рассказал, как проехать. Положив трубку на рычаг, он сказал вопросительно глядевшей на него матери:
– Студентик какой-то, француз. Понятия не имел, что у нас стажируются французы.
Он невольно остановил взгляд на ее лиловом халате. Музейный экспонат. Не хватало ярлычка «Подлинная вещь эпохи Брежнева».
– Он придет к нам вечером.
– Какой кошмар, – сказала мать. – Я приготовлю мясо по-французски. Он не знаком случайно с Карло де Монпесеем?
– А кто это такой?
– Автор «Восьми Судеб Космоса». Чему тебя учили на твоем юрфаке?
– Вот только давай без этого. Никакого мяса по-французски, никаких Монпесеев, никаких умных разговоров. Забудь. Мы скромно выпьем чаю, а потом ты оставишь нас в покое и пойдешь смотреть телевизор. Договорились?
По дороге на работу он позвонил из автомата Белову и попросил прояснить для него несколько вопросов. Белов пообещал помочь.
Из прокуратуры Денис позвонил администратору «Зефира», представился.
– Что там у вас за драка была вчера вечером?
– Ничего особенного, никто не жаловался, ущерба нет, заявлений мы не подавали, – зачастила невидимая собеседница. – У нас респектабельное заведение, а тут пришли какие-то двое… Такие к нам обычно не ходят… Они и затеяли драку с приличной парой…
Денис гордо выпрямился. Значит, он приличный, даже по меркам респектабельных заведений!
– Но молодой человек оказался боксером, они оба кровью залились…
Он загордился еще больше и выпятил грудь вперед.
– А чем все закончилось?
– Молодой человек с девушкой ушли, а те двое тоже убежали… Мы хотели вызвать милицию, а им это ни к чему…
– За ними кто-нибудь приехал? Ну, друзья, товарищи… На какой машине?
– Да нет… Я вышла следом и видела своими глазами – они ушли пешком. Очень странно! К нам обычно приезжают приличные люди, на хороших машинах. Это какие-то случайные босяки!
– Спасибо, – сказал Денис и положил трубку.
* * *Эмиль Арно оказался похож скорее на семита, чем на француза – удлиненное лицо оливкового цвета, нос с горбинкой, жесткие курчавые волосы. Он явился в десять минут восьмого, с большим пакетом под мышкой. Когда в прихожую вышла мать Дениса, облаченная в лучший свой светло-коричневый костюм, он вежливо приложился к ручке.
– Анастасия Викторовна – Эмиль, – представил Денис.
– Я очень, очень рад, что смог найти вас, – говорил француз, улыбаясь во весь рот, – поскольку было много опасения, что вы уехали из города, возможно, в Москву, или, как это принято сейчас, в далекие заграничные страны.
– Во Францию, например, – пошутил Денис.
– О, нет! – замотал кучерявой головой Эмиль. – Это была бы злая шутка судьбы! Ведь я надеялся на вас в определенной степени!..
– То есть?
– Да! Сейчас! Я все объясню… Простите, можно ли это отнести в кухню?
– Конечно, – сказала Анастасия Викторовна, принимая от Эмиля пакет. – Кстати, стол накрыт, прошу.
– Мы сейчас, – сказал Денис.
Он проводил Эмиля в свою комнату, усадил на диван, пододвинул пепельницу, сигареты.
– У вас в России тоже растет табак? – Эмиль покрутил в руках пачку «Космоса» и отложил в сторону. – Дядя Пьер говорил, вы имели отличную трубку из вишни. Восхитительно. И еще вы курили французские сигареты. «Гитана», кажется. Или «Голуаз». Не запомнил. Ему это было чрезвычайно э-э…
Он пощелкал пальцами, подбирая слово.
– Как комплимент. Да. То есть… Как масло в сердце!.. Я правильно высказался?
Денис улыбнулся.
– Ваш дядя, похоже, очень много рассказывал обо мне.
– Не совсем. Не слишком очень. Но рассказывал, это было. Говорил – молодая Россия! И показывал это изображение…
Эмиль протянул Денису фотокарточку.
Пасмурный день, палуба прогулочного катера и группа улыбающихся людей, в центре – он, Денис, под руку с красивой женщиной, похожей на диктора телевидения. Мадам, месье, уважемые телезрители, мы с вами находимся в самом сердце российской глубинки, старинном казачьем городе Тиходонске!.. Лицо у Дениса вытянувшееся, окаменелое, улыбка на нем как косой след от бритвы. Женщина, напротив, держится непринужденно, она безукоризненно одета, ее темные волосы, несмотря на дождливый день, выглядят так, будто Мадлен битый час наводила красоту в гримерке. Денису показалось, что он опять слышит запах дорогой косметики, смешанный с запахами весеннего дождя и реки, и волнуется от близости этой очаровательной женщины. Сколько же ей было лет – тридцать? тридцать пять? Сейчас уже не кажется, что это много. Поздняя студенческая весна. Первые поручения желторотого Холмса. Бремя глупых и невесомых забот.
Денис вспомнил и дядю Пьера: забавный толстяк в джинсовых шортах, фотокамера с огромным объективом, экспонометр в кожаном чехольчике на шее, его высокий бабий голос: а гош, силь ву пле! Кажется, потом он приставал к кому-то из своих однокурсников, посещавших французский факультатив: что такое «а гош»? – тайно надеясь вскрыть в словах толстяка какую-то скрытую каверзу. Оказалось, тот просто просил группу сдвинуться левее.
– Дядя Пьер сделал отличный снимок, – сказал Денис. – Он занимается этим профессонально?
– Хо! Вы серьезно? Я ему обязательно скажу, как вы сказали! – Эмиль громко рассмеялся. – Невероятно! Он будет удовлетворен, как слон! Профессионал!.. Конечно же, нет! Дядя Пьер совместно с другом владеет небольшой конторой по торговле недвижимостью, на работе он надевает на руки такие черные чехлы, забыл слово… нарукавички! Он говорит, что плохо понимает в красоте, но очень хочет понимать! Он купил самую дорогую камеру, и по этой причине тетя Камилла даже обиделась и немножко уходила в гости к сестре, но потом она вернулась. А дядя очень дорожит каждым качественным снимком, и каждый из них висит у него в большой гостиной, в хорошей рамке. Он любит повторять, как говорил ваш Достоевский: «Красота спасет мир!» Он говорит: «Я тоже хочу спасать мир!»
– А вы? Чем занимаетесь вы?
– Наверное, тоже буду спасать мир, – неожиданно серьезно ответил Эмиль. – Только не так, как дядя. Я собираюсь делать карьеру в Департмент Криминель, по вашему – уголовный розыск. Из этой причины даже имел ссору с родителями, поскольку им хотелось видеть сына в хорошем адвокатском деле. Это наша профессия по наследству, еще мой прадед держал контору «Арно, Флейш и компаньоны» в Лионе. Солидный доход, знакомства, хороший дом, э-э, как это говорят у вас… крутая тачка. Но мне это не совсем хорошо. Поймите меня правильно, Денис. Я не радикал и не сумасшедший. Но я видел арабские и турецкие районы в Париже и Страсбурге, видел, как на улицы выходят целые армии бандитов и что они оставляют после себя. Эта информация осталась во мне, я ее запомнил. Это хуже любой болезни, поверьте. У нас во Франции стало совсем плохо дышать от криминель араб, и с каждым годом все хуже. Против этого нужно стоять… м-м… Бороться. И это есть настоящая работа. А как вы полагаете?
