Сергей Зверев - Забей стрелку в аду
Информацию слил стоявший в оцеплении возле ангара сержантик, которого люди Ястреба угостили сигаретами.
По донесениям поднадзорные из дома никуда не отлучались. Значит, рассуждал Ястреб, произошла досадная накладка, в результате которой двое его головорезов отправились держать ответ перед богом.
Досадные промахи могли разрушить безукоризненно составленный план. Ястреб был на полшага от успеха и отказываться от задуманного не собирался, постановив идти напролом. Того же мнения придерживался албанец, поставивший на карту все. Инженер был нужен им как воздух. У бородатого компьютерщика, поднаторевшего на взломах электронных счетов и кодов, не хватало квалификации мастерски обходиться с военными программами.
Досье на Хоукса, собранное при помощи американских связей Ибрагима Хаги, позволяло со стопроцентной точностью быть уверенными, что инженер справится и сможет заложить в электронный мозг ракеты нужные координаты. Выбора у Ястреба не оставалось и времени тоже.
Отмеченный невидимой меткой день стремительно приближался. Судьба дает шанс только один раз. И только глупцы упускают из рук птицу удачи. Проведя беспокойную ночь, Ястреб постановил действовать на опережение и больше не испытывать судьбу.
– Хватит церемониться, уговаривать и играть в прятки с упрямым толстяком. Возимся с Хоуксом как с младенцем. А он всего лишь заплывший жиром боров. Ходячее кладбище гамбургеров. С инженером надо построже. Они, америкашки, привыкли кичиться своей силой и понимают разговор только с позиции силы, – Ястреб только что получил утреннее сообщение от выставленных рядом с домом журналистки соглядатаев.
В кабинете на втором этаже виллы шел военный совет. Албанец, забросив ноги на стол, чадил трубкой и согласно кивал в такт словам Ястреба.
– Будем брать Хоукса?! – Он вопросительно уставился на албанца, пытаясь разглядеть через дымовую завесу выражение лица Хаги.
Тот медлил с ответом. Одно дело похищать иностранцев в стране, охваченной пламенем гражданской войны, другое – орудовать дикими методами в каком-никаком, но цивилизованном государстве. Но мосты к отступлению уже были сожжены и терять наркобарону без империи было нечего.
– Согласен, – вынес свой вердикт Хаги.
Поднеся к уху мобильный телефон, Ястреб собирался продублировать приказ о захвате, но албанец, потеребив себя за мочку уха, предложил:
– Может, моих людей подключим? Они профессионалы высшей пробы. Не завалят работы.
Это предложение Ястреб воспринял как оскорбительный намек на бездарность и беспомощность своей команды. Впрочем, для таких предположений имелись веские основания, и это делало предложение вдвойне оскорбительным. Сжав губы, Ястреб отрицательно покачал головой:
– Мои справятся без помощников. А твои абреки пускай сидят, как крысы в подполье, и раньше положенного срока носа не показывают. Каждому овощу свое время.
Мгновенно составив в уме инструкции, он плюхнулся в кресло и, приложив ко лбу ладонь, вступил в диалог с заждавшимся Лишаем. Связь по мобильнику была отличной. Мембрана телефонного аппарата передавала без помех интонации голоса, каждый, пусть даже невнятно произнесенный звук. На первоклассную технику Ястреб денег не жалел.
– Слушай внимательно, инженера берет Боярин и его команда, – почти по слогам произнес Ястреб, поглядывая на албанца. – Берет при первом же удобном моменте.
Белая «девятка» и темно-вишневый джип, припаркованный за гаражами-ракушками, загромождавшими двор, принялись синхронно выруливать на трассу, по которой проследовал мотоцикл. Но переговоры в эфире не прекратились.
Лишай, сверливший взглядом лобовое стекло, успевал отдавать лающим голосом команды по портативной рации группе поддержки, ехавшей на вишневой «Тойоте», и вести оживленную дискуссию с шефом.
– Ястреб, какого хрена ты посылаешь долговязого? Я ведь инженером занимался, – возмущенный до глубины души Лишай чувствовал себя уязвленным.
Финальную стадию дела доверяли выскочке, сопляку по кличке Боярин, корчившему из себя аристократа с хромированной «береттой» в кобуре под мышкой, как у Джеймса Бонда. Лишай откровенно недолюбливал молодого выскочку, претендующего занять когда-нибудь его место в банде.
– Твоя и Монина харя примелькались. Можете спугнуть америкашку. Брать будет Боярин. Я с ним свяжусь. Ты же доставишь журналистку. Разворачивайся и поезжай к редакции, – Ястреб выстреливал слова, не позволяя прерывать себя. – Постарайся взять писаку без крика. Аккуратненько, в безлюдном переулке или на хате. И никаких неприятностей с ментами. Уяснил?
– Не очень. На фига козу хомутать, – пробурчал Лишай, обдумывая, где лучше повернуть.
– Вопросы задают прокуроры и я. Нарываешься, Лишай, – в голосе говорившего засквозила неприкрытая угроза.
От напряжения шея бандита стала багровой, а воротник рубашки превратился в удавку, перехватившую дыхание. Шеф умел приводить в чувство даже на расстоянии.
– Без базара, Ястреб! Все заметано. За журналюгу я отвечаю, – просипел бандит, кивком головы приказывая водителю свернуть направо.
«Девятку», притормозившую у светофора, обогнал подмигнувший фарами джип. Высунувшись в окно, Лишай махнул рукой, показывая направление движения, по которому должен следовать автомобиль. Группа разделилась, и разговор с шефом стал бессмысленным. Задачи были поставлены, роли распределены. Но перед тем как спрятать трубку мобильника в карман куртки, Лишай не удержался и спросил:
– А с крутым что? Боярин может крупно нарваться. У него жар в перьях, как у молодого петушка. Крутой мигом перышки ощиплет если что. Он, бляха, такой пистон может вставить… На своей шкуре испытал, – без ложной стыдливости, со злорадными нотками, произнес Лишай, – передай, пусть Боярин понты не давит. Или сразу грохнет крутого, или берет инженера, когда того не будет поблизости.
Выговорившись, бандит приготовился к потоку брани. Шеф не переносил советчиков. Но на сей раз Ястреб многозначительно хмыкнул и приторно-елейным голосом произнес:
– Умнеешь, бродяга. Действительно, за одного битого двух небитых дают… За совет спасибо, а с кентом будем разбираться в зависимости от обстоятельств. В любом случае твое мнение я передам.
Короткие сигналы отбоя запищали в трубке мобильника. Не сдерживая себя, Лишай грязно выругался и пару раз шарахнул трубкой по панельной доске. Спутники деликатно молчали. Только Моня на правах старого друга философски заметил:
– Не кипятись. Кто знает, где найдешь, а где потеряешь…
Гориллоподобный гигант, лихо крутивший баранку белой «девятки», даже не предполагал, что обладает даром предсказывать судьбу. Наученный горьким опытом Моня не горел желанием отомстить незнакомцу, который отделал его на пляже. Весть о гибели Шарика, самого молодого из тройки, оставила неприятный осадок. Вообще все, что было хоть каким-то образом связано с не потерявшим военной выправки мужиком с седыми висками, Моне не нравилось. Будь его воля, он не стал бы даже чихать в сторону крутого на расправу незнакомца. Но Моня состоял на службе, где наказанием было при хорошем раскладе не выговор или лишение премии, а пуля в лоб. При плохом – долгая и мучительная смерть с вымачиванием в собственной крови и испражнениях. Поэтому изменение приказа он воспринял с облегчением, как неожиданный подарок от Ястреба.
Утопив до предела педаль газа, Моня гнал «девятку» по ленте шоссе с тихим злорадством, поглядывая назад, где едва различимый джип напоминал о себе там-сям мелькающей вишневой крышей.
Вестибюль больницы гудел, словно переполненный улей. Посетители томились в ожидании завершения утреннего обхода, чтобы перед процедурами успеть навестить больных близких и родственников.
Посудачив с сестрой из приемного отделения, Святой метнулся в гардероб, где после долгих переговоров с недружелюбным божьим одуванчиком, злобной старушкой, похожей на запертую в клетку и лающую на всех взбесившуюся болонку, ему выдали халат, давно утративший первозданный цвет. Прикрыв плечи ветхой хламидой, выглядевшей из-за пятен словно шкура леопарда, побывавшая в химчистке, Святой подошел к инженеру. Хоукс сидел на длинной скамье, обтянутой потрескавшейся искусственной кожей и тянувшейся от окна гардероба до стеклянного дзота регистратуры, откуда постреливала глазками дебелая медсестра с кокетливым чепчиком на пышно взбитой прическе, напоминающей гриб атомного взрыва.
Даме явно приглянулся статный, подтянутый мужик, что-то втолковывающий плешивому толстяку с бледным лицом. Но проклятая стеклянная стена, заклеенная к тому же во многих местах объявлениями, мешала медсестре пустить в ход свои чары или хотя бы привлечь к себе внимание. Навалившись мощным бюстом на стойку, дама, подперев ладонью щеку, горестно вздохнула, размышляя о нелегкой женской доле увядающей разведенки, на которую, может, и клюнет лысый пузач, но стройный красавец, похожий на героя голливудских боевиков, – никогда.
