Альберт Байкалов - Мастер перехвата
– Садись, – Антон указал рукой на табурет, с которого этот человек его дважды опрокидывал на пол.
Лысый медленно сел.
– Как тебя зовут?
– Вадим, – лысый шмыгнул носом и покосился на стоявшего рядом Джина.
– Кто такой Куров?
– Начальник охраны хозяина. Бывший комитетчик.
– Понятно, – протянул Антон. – А хозяин кто?
– Князь, – выдавил Вадим. – Он весь город держит. Вчера прилетел из-за границы…
Неожиданно в кармане Антона зазвонил телефон. Он приложил трубку к уху.
– Это Шаман, – раздался голос чеченца. Он на пару со Стропой перенес труп коротышки во двор и остался у ворот. – Приехали из прокуратуры и ФСБ.
– Пусть старший войдет, – разрешил Антон и посмотрел на Джина: – Все, передаем это дерьмо смежникам.
Антон направился встречать приехавших.
Хлопнули входные двери, и в коридор вошел круглолицый седой мужчина.
– Полковник Рябинкин. – он безошибочно угадал в Антоне начальника и протянул для приветствия руку.
Антон представился.
– Где заложники?
Антон указал на окно дежурного.
– Сейчас в первую очередь их осмотрит врач, – Рябинкин открыл папку, которую держал в руке, и вынул из кармана ручку. – А вы мне коротко все расскажете.
Входные двери снова открылись. Вошли женщина в белом халате и милиционер. Следом еще несколько человек в штатском.
– Штурм обошелся без жертв? – осторожно спросил Рябинкин.
– Один бандит попытался оказать сопротивление. Убит, – доложил Антон. – Но как такового штурма не было.
– Мне необходимо, чтобы все ваши бойцы написали объяснение, а вы рапорт.
– Я думаю, это лишнее, – попытался мягко возразить Антон. – Мы ни в каком качестве не можем проходить по уголовным делам.
– Это что-то новенькое, – протянул Рябинкин.
– Вам Линев уполномочен обо всем доложить, – Антон оглянулся на Джина. – Нам пора.
Они вышли в заполненный машинами и людьми двор, как тут же нос к носу столкнулись с Линевым.
– Привет! – прохрипел он. – Вы куда собрались?
– Хотим проведать Гази, – Антон посторонился, пропуская мимо себя милиционера.
– С заложниками говорил?
– Конечно, – кивнул Антон.
– И что? – Данила посторонился, пропуская мимо себя Белякову, которую под руки вел к машине врач.
– Ты лучше скажи, как запеленговать спутниковый телефон, если с него звонят на сотовый?
– Знаю, что трудно, но возможно, – на секунду задумавшись, ответил Данила. – А почему спросил?
– Заложникам давали каждый вечер возможность напоминать о себе.
– Кому? – не сразу понял он, о чем речь.
– Дочери – отцу, а жене – мужу.
– Так, – протянул Данила. – А почему ты решил, что с ними говорили по спутниковому телефону?
– Пока только предполагаю. Кстати, если не выйдет обнаружить местоположение техническими методами, можно попытаться во время очередного сеанса так построить разговор, что у Галкина, например, будет возможность назвать хотя бы район.
– Это идея, – согласился Линев.
– Ну мы пойдем, – Антон ударил Данилу ладошкой по плечу.
– Может, все-таки пусть Гази занимается спецназ ФСБ?
– Мы попытаемся вынудить его на откровенный разговор. Согласись, что у нас больше возможностей, чем у твоих коллег. Ведь стоит только Гази оказаться у вас в руках, как он тут же из отмороженного бандита превратится в человека, у которого, как тебе известно, есть права.
* * *Умалат сидел на кровати, перебирая четки. Шла вторая неделя их пребывания в доме Ибрагима. Доктор поселил их в небольшой комнате с окном, выходившим в сад. По его словам, до недавнего времени здесь жил сын, который уехал учиться в Россию. Специально для Галкина, у стены напротив, поставили деревянный топчан, какие обычно бывают в больницах. Умалат спал на кровати. Из мебели в комнате имелся небольшой шкаф и письменный стол. Чтобы больным было не так скучно, Ибрагим принес и поставил на стул небольшой телевизор. Ели здесь же. По нужде выходили через отдельный выход на улицу так, что домашние их почти не видели. Сильно досаждал кашлем Галкин. Приходилось терпеть, как ученый то и дело сплевывает в специально принесенную Ибрагимом баночку.
Умалат сильно нервничал. Сам он уже шел на поправку и был готов хоть сейчас продолжить путь, чего не скажешь о Галкине. Со слов Ибрагима болезнь ученого еще не побеждена. Он объяснил, что даже при своевременном начале лечения она длится от трех до четырех недель. В случае же с Галкиным все гораздо сложнее. Пневмония была в запущенном состоянии, ко всему Ибрагим не мог полностью заменить на дому стационар.
Мажид остался у родственника. В последний момент Умалат решил, что так будет лучше. Иногда, под покровом ночи, он приходил навестить командира. Несмотря на внешнее спокойствие Ибрагима, Умалат не расслаблялся. На Кавказе не принято прощать убийство близких. Доктор просто выдерживал паузу. Он все равно что-то предпримет.
Галкин снова стал кашлять. Умалат дотянулся до стоящего на стуле телевизора и надавил на кнопку включения. Экран засветился. Старенький кинескоп словно выдавил из глубины черно-белое изображение диктора. Симпатичная брюнетка рассказывала об очередной успешной операции силовиков в Ингушетии. Диктора сменили кадры полуразрушенного, объятого огнем дома.
Раздался шорох, и в комнату вошел Ибрагим. В руках он нес небольшой металлический разнос, накрытый марлей.
– Перевернись, – приказал он Галкину.
Ученый лег на живот и спустил кальсоны.
– Смотри, Ибрагим, как русские сровняли с землей дом, где жили боевики, – со злорадством сказал Умалат. – Думаешь, они дадут хозяевам компенсацию?
– Зачем ты мне это говоришь? – ставя разнос на табурет, с нотками недовольства спросил Ибрагим. – Пугаешь? Не стоит. Я тебе дал слово, что еще сутки после твоего ухода буду молчать.
– Неужели ты потом пойдешь жаловаться на меня в милицию?
– Никому я жаловаться не буду. – Ибрагим взял в руки шприц, собираясь сделать укол Галкину. – Или ты считаешь, что я не мужчина и не могу сам решать свои проблемы?
Когда он ушел, Галкин медленно перевернулся на бок:
– Время звонить.
– Ты хочешь, чтобы я принес тебе телефон? – неожиданно вспылил Умалат. – Подойди и возьми.
Галкин, кряхтя, встал, вынул из нагрудного кармана висевшей на спинке стула куртки трубку, развернул похожую на сигару антенну и стал набирать номер.
– Одна минута тебе на все, – напомнил Умалат.
– Алле, Оля! Здравствуй, милая… Все хорошо… Скоро вас отпустят, – неожиданно Галкин начал кашлять и заговорил захлебываясь. – Какой телефон? Да… Угу… Зачем? Понял, передам завтра. Мне надо вспомнить.
Умалат протянул руку.
– Ну все, целую, держись.
– Что дочка говорит? – сложив антенну, спросил Умалат.
– Все пока нормально. Больше интересовалась, как у меня дела.
– А про какой телефон она тебя спрашивала? – насторожился Умалат.
– Ей нужен номер одного нашего знакомого…
– Не понял. Она в камере сидит, а не в телефонной будке. Ей трубу дают, чтобы она минуту с тобой говорила.
– Откуда я знаю? – глаза Галкина при этом забегали.
– Кажется, я понял.
– Что?
– Спи, – отмахнулся Умалат.
Он догадался, для чего дочь Галкина просила телефон родственников. Наверняка Гази решил использовать женщину и ребенка с двойной выгодой для себя. Кроме того, что хитрец получил деньги от него, он решил требовать за Галкину выкуп у родственников. Пока женщина сидела, люди Гази разузнали у нее, кто может заплатить, и теперь требуют телефон.
– Галкин! – позвал Умалат.
– Да.
– Скажи, опасно делать атомную бомбу?
– Я сам не делаю, – после небольшой паузы ответил Галкин. – Наше дело проектировать определенные компоненты. Там много разных систем, и над каждой работает целый коллектив.
– Ты долго учился?
– Всю жизнь. Скажи, Умалат, – Галкин неожиданно сел, – может, вся эта история с независимой экспертной группой чистой воды сказка?
– Почему так решил?
– Кто будет прислушиваться к мнению людей, чьи родственники находятся в руках бандитов?
Ошарашенный вопросом Умалат медленно встал.
– Повтори, как ты сказал? – больше для того, чтобы обдумать ответ, потребовал Умалат.
– Допустим, все будет так, как ты говоришь, и в назначенное время экспертная группа, состоящая из ученых разных стран, на основании осмотра объектов Ирана составит акт. Кто поверит этому документу, если подписавшие его люди работали под страхом за своих близких?
– Это не мое дело. Только хочу тебе сказать одну вещь, – он подошел к кровати Галкина и прошептал ему на ухо: – Мы не бандиты. Это вы пришли к нам в дом и решили наводить здесь порядок. Мы берем одного-двух заложников, русские держат в тюрьмах тысячи моих земляков. Посмотри историю. Вы триста лет убиваете чеченцев, отправляете в ссылку. Что мы вам сделали плохого?
