Сергей Зверев - Сирийский десант
– Алексей Павлов, капитан, – протянул ему руку «незнакомец», а Батяня, рассмеявшись, добавил:
– Если у тебя есть бутылка растительного масла, пачка макарон, десяток коробков спичек, кусок веревки и капитан Павлов, то через десять минут у тебя будет взрывное устройство. Лучший подрывник, какого я знаю, если ты не понял.
– Хорошая специализация, – одобрил Бахтияров. – Она нам очень поможет в том, чем мы сейчас займемся…
Спустя час два автомобиля – белый пикап с удлиненной кабиной и квадратный, как бульдозер, черный джип – уже пылили по извилистой дороге среди скал, уводившей их прочь от бывшей базы «эскадрона смерти». В кузове пикапа виднелись два продолговатых черных мешка – десантники не стали хоронить здесь погибших товарищей. Позади к небу тянулись столбы густого дыма. Пыль после серии мощных взрывов уже успела осесть.
Глава 37
Кинувшиеся в Пальмиру на следующий день после загадочной смерти полковника Салеха агенты УПБ вместо базы «эскадрона смерти» обнаружили все еще дымящиеся остовы жилых домиков и автомобилей, разбросанные по всей территории почерневшие обломки, автоматные и пулеметные гильзы, взорванные входы в некоторые пещеры, две большие воронки, наводившие на мысль о ракетном или артиллерийском обстреле… И ни одного намека на то, кто это сделал и куда подевались те, кто должен был здесь находиться. Ни одного трупа или иного свидетельства, объяснявшего хоть что-нибудь. Разве что один из сгоревших джипов подозрительно напоминал пропавшую машину полковника, но остов обуглился настолько, что проверить это не было никакой возможности. Трехдневные поисковые работы тоже ничего не дали. Впрочем, поисковики, хотя и перерыли все на территории базы, не стали раскапывать взорванные пещеры, сославшись на отсутствие специальной техники да и времени на проведение таких раскопок.
Группа спецназовцев под командованием капитана Ахмада Наджи, приданная полковнику Салеху для помощи в поиске якобы высадившихся в районе Пальмиры натовских десантников, исчезла бесследно. К слову, сам факт существования этих парашютистов, информация о которых была получена от сбежавших в Турцию противников президента Асада, так и не был ничем подтвержден. Злые языки утверждали, что бойцы капитана вместе с ним самим перешли на сторону повстанцев, как это в последние месяцы сделали сотни военнослужащих правительственных войск, однако эти слухи так и остались слухами. Впрочем, это стало ясно гораздо позже.
А в тот день, когда коллеги покойного Салеха покидали в который раз обезлюдевшую Пальмиру, примерно в сотне километров на северо-запад от мертвого города произошло внешне ничем не примечательное событие. На развилке дорог посреди пустынной местности, окруженной холмами, похожими на элементы лунного пейзажа, остановились две машины. Белый пикап, из тех, на которые ливийские повстанцы, свергнувшие Каддафи, так полюбили ставить крупнокалиберные пулеметы – японский, полноприводный, на больших, слегка дутых шинах. И черный, поблескивающий сквозь пыль хромированными деталями «Гелендваген».
Из немецкого джипа выбрались двое крепких загорелых мужчин средних лет, одетых, как туристы из Европы: легкие светлые брюки, белые майки. Они вышли вперед, на пятачок между вставшими на обочине машинами. В пикапе тоже открылись двери, выпуская наружу мужчину и женщину, которые подошли к своим попутчикам.
– Ну, вот и все, – голос Бахтиярова предательски дрогнул. – Дальше у нас разные дороги.
– А может, все-таки с нами? – Батяня понимал, что дело это уже решенное, но расставаться не хотелось, и удержаться от этого вопроса он не смог.
– Прости, Андрей, но я все обдумал, – Дениз тряхнул головой, словно подчеркивая, что этот вариант неприемлем, – слишком велик риск. Скорее всего, я проеду по турецкой территории лишь до первого поста. Даже если видеозапись с того банкомата попала только в руки твоего начальства, это ничего не значит. У них могут быть мои фотографии – или фотографии моего двойника. Кроме того, найдется не один десяток свидетелей среди беженцев, которые видели Шайтана, как ты меня сейчас. Один брат профессора Эдельби, у которого всю семью ни за что убили, чего стоит… – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Тем более что я не один… Да я бы и один не рискнул, пожалуй. Так что мы выберемся другим путем.
– Понимаю, – с явным сожалением сказал Лавров.
– А что будет с… ним? – Бахтияров невольно скользнул взглядом за плечо Андрея. Дениз явно долго колебался – спросить о дальнейшей судьбе своего двойника или нет.
– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами майор, внимательно посмотрев на друга. – Я бы его пристрелил, как собаку, безо всяких формальностей. И думаю, нашлось бы немало людей, готовых оспорить у меня право на этот выстрел. Не только в этой стране. Но начальство распорядилось доставить его на родину, чтобы он предстал перед судом по всей форме и был осужден за свои преступления по закону. Так что я знаю только то, что до России он доедет, хоть и не по собственному желанию, и не первым классом.
– Ясно, – кивнул Бахтияров. – А вот мне, наверное, снова придется менять внешность, чтобы никому не доказывать, что я не верблюд.
– Ну, за это я спокоен, – хмыкнул Лавров, выразительно посмотрев на Анну, – лучший пластический хирург, которого я знаю, уже рядом с тобой. Ты это… только карточку мне свою пришли потом, ладно? А то опять потом догадывайся, на кого ты теперь похож.
– Может быть, я сам тебе ее подарю. Очень скоро.
– В гости приедешь? – удивленно поднял брови майор. – А что, идея мне нравится. Только сначала родителей проведай. Мы с тобой уже повидались, хоть и не так, как хотелось бы, так что я и подождать смогу, а вот они тебя уже давно не видели. А люди они хорошие, не надо их обижать.
– Обещать пока ничего не буду, – честно признался Бахтияров, – сначала надо выбраться отсюда… Нам дальше туда, – он махнул рукой в сторону дороги, уходящей налево, к морскому побережью.
«Верно, – подумал Лавров, – через Ливан или Иорданию у них больше шансов выбраться».
– Ну, а нам туда, – Батяня показал на дорогу, уходящую от развилки направо, в сторону Турции.
– Ну, тогда до встречи, – сказал Бахтияров.
– До встречи, – ответил Андрей, и они обнялись. Крепко, до хруста в костях. Выпустив из своих объятий Лаврова, Дениз искренне пожал руку Павлову и шагнул к своей машине:
– Анна, пора.
Но женщина подошла к Лаврову. Павлов без лишних слов отошел в сторону и забрался в джип, захлопнув за собой дверь. Стрельцова посмотрела майору в глаза и тихо сказала:
– Спасибо тебе, Андрей, за то, что не усомнился в нем ни на секунду. И приехал сюда не просто выполнить приказ, а помочь другу. Ты хороший человек. Желаю тебе счастья. И пусть… твоя вторая половинка все-таки найдет тебя.
– Спасибо… Счастливого вам пути… и удачи, – ответил Лавров. Он хотел сказать еще что-то, но слова, как и тогда в Дагестане, не находились. И Андрей просто развернулся и пошел к машине. За его спиной хлопнули двери пикапа. Он сел за руль, подождал, когда пикап тронется, и тоже запустил двигатель. Белая машина ушла в левый поворот, увозя Дениза и Анну, Батяня направил «Гелендваген» по дороге, уходящей вправо. Между двумя дорогами вырастали скалы, шоссе, идущее к турецкой границе, спускалось в долину, и очень скоро он потерял из виду белый пикап.
– Счастливого пути… и удачи, – тихо, так, что сидящий рядом капитан едва расслышал его слова, проговорил Лавров.
– Удача нам всем еще пригодится, – сказал Алексей, устраиваясь поудобнее. До турецкой границы оставалось три часа пути.
Глава 38
Путь до границы, вопреки ожиданиям Батяни, оказался не самой сложной частью путешествия – пару раз они просто проскочили полицейские посты, где люди в форме сами шарахались в сторону, едва завидев под лобовым стеклом доставшийся от Шайтана пропуск, заверенный директором УПБ. Потом, когда до границы осталось уже совсем немного и районы, контролируемые повстанцами, пошли чуть ли не сплошной полосой, Батяня от греха подальше выбросил пропуск в придорожную канаву с грязной вонючей водой, вслед за ними полетели и еще кое-какие документы, предварительно избавленные от фотографий. Свинченные с машины сирийские номерные знаки булькнули следом. Так что, когда перед самой границей джип увяз в длинной колонне машин с беженцами, на панели под лобовым стеклом лежали только два паспорта с латвийскими гербами на обложках. Номера у машины тоже были латвийские.
На самой границе, охраняемой лишь с турецкой стороны, Лавров с Павловым не задержались надолго – здесь пограничники лишь распределяли бесконечный поток людей и машин на три коридора. Самым загруженным выглядел тот, в который направляли беженцев. Что, впрочем, для десантников, своими глазами видевших, что происходит в оставшейся позади Сирии, не было чем-то удивительным. Коридор, выделенный для турецких граждан, возвращающихся домой, наоборот, практически пустовал – Лавров увидел лишь пару автомобилей. Впрочем, было видно, что проверяют их весьма тщательно, не делая для сограждан никаких особенных поблажек. Но тут странным выглядело то, что этих турок вообще понесло зачем-то в охваченную восстанием страну.
