Михаил Серегин - Ангел по имени 112
Славик нашел. Дрожащими руками сжимая замок, он подступил к двери, за которой клокотало, металось озверевшее чудище, имеющее сотню собачьих голов. Сквозь прутья двери прямо на Славика летели брызги горячей слюны. Почти теряя сознание от ужаса, он просунул руку с замком сквозь решетку и стал пытаться просунуть обрезанную дужку замка сквозь стальные петли.
– Да не трясись ты так! – неожиданно добродушно сказал у него над ухом Мачколян. – Уронишь замок – нового не купим.
После этих слов на Славика напал истерический смех, но дрожь в руках неожиданно пропала. Он удачно вставил дужку на положенное ей место и объявил:
– Готово!
Мачколян недоверчиво ослабил свое давление на дверь, потом уже смелее отпустил ее. От собачьего напора дверь лязгнула, дернулась, но устояла. Славик покрылся холодным потом и шарахнулся в сторону, наткнувшись на кого-то спиной.
– Спокойно. – Грачев придержал его за плечи и отобрал фонарик.
Они отступили в глубину комнаты – Величко, Грачев и Мачколян – и зажгли фонари. Оружейка представляла собой печальную картину. Кроме тела погибшего бандита здесь теперь валялись около десятка собачьих трупов, клочья шерсти, обрывки одежды, гильзы. Пол и стены были перемазаны кровью. Спасатели выглядели тоже не лучшим образом – теперь не один Величко украсился ссадинами, укусами и лохмотьями. Точно так же выглядели и остальные. Только у Мачколяна пострадали в основном брюки. До его верхней половины мелкие собаки попросту не добрались. Зато с тем, что ниже пояса, была просто беда.
– В машине была запасная форма, – сказал по этому поводу Грачев. – Да, точно была.
– Спасибо, – сердито ответил ему Мачколян. – А еще в магазине одежды хорошие штаны продаются…
– Ладно, ребята, не цапайтесь, – сказал им Величко. – Лучше отойдите в сторонку. Сейчас я дам по этой протоплазме из всех бортовых орудий.
Он залег на пол напротив входа и установил пулемет на сошки. Фонарь поставил на пол, направив его свет на черный прямоугольник двери.
– Миллион их там или не миллион, – сказал он, – но сотню-другую уложить мне ничего не помешает. И скажу вам честно, никогда не думал, что я буду так сильно ненавидеть собак.
Произнеся такую необычную тираду, Величко пригнулся к прицелу и с остервенением принялся поливать огнем бьющуюся в решетчатую дверь стаю. Грохот выстрелов, треск крошащихся собачьих костей, щелканье пуль о стальные полосы – все смешалось в одну дикую какофонию. Собаки тоже не выдержали – то одна, то другая вдруг испускала полный тоски и отчаяния вопль.
Славик не выдержал. Зажав уши, он стал отходить назад, в глубину комнаты, пока не наткнулся на труп Симона. Здесь его нервы окончательно не выдержали. Он, уже не стесняясь, заревел в полный голос.
Мачколян понял, что с парнем творится что-то неладное, и, присев возле вошедшего в раж Величко, положил ему руку на плечо.
– Кончай, дорогой! – серьезно сказал он. – Ты нас всех уже напугал.
В этот момент кончился магазин, и пулемет замолк. Величко тяжело вздохнул, словно стряхивая с себя наваждение, и вытер пот с лица.
– Черт его знает, – тихо сказал он. – Нашло что-то. Ясно же, что так их не возьмешь. Там их, похоже, и правда миллион.
– Да, я был неправ, – мрачно вставил Грачев. – Влипли мы по полной программе с этими собаками. Пока сам не попробуешь…
Однако на некоторое время атаки на дверь прекратились. То ли собаки испугались, то ли гора еще теплых тел у порога мешала им действовать, но настойчивые удары в дверь прекратились. Стало слышно, как Мачколян вполголоса уговаривает Славика потерпеть еще немного.
– Да, потерпеть нам придется, – сказал Величко. – Хотел бы я знать, где сейчас Макс. Тошно об этом говорить, но боюсь, что эти твари вполне могли его сожрать. Почему он до сих пор не дал о себе знать? Бандитов мы уже видели, подземных собак тоже, даже «лейтенант» какой-то обозначился.
– Ты веришь в этого «лейтенанта»? – спросил Грачев. – А если мальчишка это просто выдумал? Реактивный психоз.
– Реактивный психоз не приковывает людей на цепь, – возразил Величко. – Мы, кстати, так и не успели снять эту штуку со Славика. Надо этим немедленно заняться. Ты у нас специалист по замкам.
– Сейчас посмотрю, – сказал Грачев. – Но цепь это пустяк. Лучше скажи, как будем выбираться. Ты у нас спец по собакам, тем более с этой породой сталкиваешься уже не впервые, значит, тебе и карты в руки.
– Порода редкая, ни в какие каталоги не внесенная, – хмуро ответил Величко, поднимаясь. – Плохо поддается дрессировке, но очень крепко кусается. А вообще, спроси чего-нибудь полегче. Мне за Графа страшно. От этих бесконечных схваток у него уже шерсть клочьями висит. Он же не бойцовый пес.
– Да и мы не десант, – заметил Грачев и добавил: – А ты все-таки придумай чего-нибудь, пока мы с мальчишкой возимся.
Он ушел снимать цепь со Славика, а Величко в сопровождении чуть прихрамывающего Графа подошел к двери.
– Оба мы с тобой теперь колченогие, – сочувственно сказал ему Величко. – Ладно, даст бог, выберемся, я тебе печенки куплю.
Он посветил фонарем за дверь. Дело его рук выглядело очень неприятно – гора окровавленных собачьих тел перегораживала коридор, стены которого были щедро заляпаны кровью. И главное, никаких ощутимых результатов эта резня не принесла. Чуть поодаль по-прежнему стояла собачья стая с горящими глазами, готовая в любую минуту возобновить свое наступление. Сколько собак ждало в коридоре, сосчитать Величко не мог, но одно было ясно – их оставалось еще очень много.
Но кроме собак в подземелье появился кто-то еще. Величко готов был держать пари, что слышит чьи-то медленные шаги, которые доносились с той же стороны, откуда пришли собаки. Величко вернулся к друзьям и доложил обстановку.
Славик, уже успокоившийся и избавленный от цепи, услышав про шаги, испуганно сказал:
– Это он, «лейтенант»! Он медленно ходит, ему тяжело, старый он очень.
– А ты, похоже, ему сочувствуешь? – с любопытством спросил Грачев. – Он же тебя на цепи держал! И сейчас вряд ли пожалеет.
– Не пожалеет, – вздохнул Славик. – Я у него вроде как на испытательном сроке был. А теперь он меня точно во враги народа записал. Да я не обижаюсь. Ему тут несладко пришлось. Посиди столько лет под землей, поневоле умом тронешься.
– Боюсь, мы тут тоже надолго засели, – с черным юмором констатировал Грачев. – Допустим, собак перестреляем, а в старика же стрелять не будешь. Может, все-таки удастся его уговорить?
– Вряд ли, – мотнул головой Славик. – Он в этом смысле упертый. Настоящий сталинец.
– А мы тоже притворимся, – подал голос Мачколян. – Трудно, что ли?
– Трудно, – возразил Величко. – Политграмоту знать нужно. Боюсь, у меня тут пробел. Труды товарища Сталина не изучал.
– Остается одно – уходить, – категорически сказал Грачев. – Допустим, мы с Ашотом прикрываем, а Величко с Графом и Славиком тем временем постараются отыскать ближайшую лестницу или шахту лифта, чтобы подняться наверх. Доберемся до машины, а там решим, что дальше делать.
– Этот «лейтенант» с собаками знает выходы наверх как свои пять пальцев, – напомнил Величко. – Он нас и там достанет. Как вы ни хотите, а придется нам его нейтрализовать в первую очередь.
– Что значит – нейтрализовать? – подозрительно спросил Мачколян.
Молчание Величко было гораздо выразительнее слов. Но после короткой паузы он все-таки ответил:
– Нейтрализовать – значит вывести из игры. Любыми доступными способами. Конечно, мы постараемся, чтобы никто не погиб, но…
– «Лейтенант» неохотно поднимается наверх, – взволнованно сказал Славик. – Ему там не нравится. Он за нами не пойдет, вот увидите!
– Не пойдет – еще лучше, – тут же согласился Величко. – Только у меня есть уточнение. Прикрывать будем мы с Мачколяном. Ты, Грач, изо всех нас меньше всего пострадал, значит, тебе и мальчишку опекать. А чтобы вы не заплутались, я с вами Графа пошлю.
– Тогда я тоже себе пулеметик присмотрю, – деловито сказал Мачколян.
Он шагнул в сторону, намереваясь порыться в ящиках с оружием, и в этот момент грохнула входная дверь. Вздрогнув, все обернулись.
В свете фонарей за стальными прутьями снова замелькали собачьи морды.
– Ожили! – пробормотал Грачев. – Ну ничего, сейчас дадим вам взбучку!
– Видно, хозяин уже близко, – озабоченно заметил Величко. – Нужно поменять диск в пулемете…
И вдруг из коридора донесся незнакомый человеческий голос, усиленный допотопным рупором и лишенный каких-либо интонаций:
– Враги народа, вы полностью окружены! Предлагаю добровольно сложить оружие и сдаться! Любое сопротивление будет подавлено самым беспощадным образом! Даю на размышление две минуты! Выходить без оружия, с поднятыми руками, по одному!
– Как в кино, слушай! – озадаченно заметил Мачколян. – Послушай, Славик, дорогой, он это серьезно?
