Сергей Зверев - Черное золото
Моторную лодку баграми подтянули к борту тральщика, спустили веревочный трап. Под прицелами автоматов Бунчук и Анжелика были вынуждены подняться на борт тральщика.
Через несколько минут они, окруженные вооруженными матросами, шагали по палубе. Ноздри Анжелики раздувались, она бросала вокруг бешеные взгляды, чувствуя желание наброситься на любого, кто позволил бы себе в эту минуту произнести хоть слово. Бунчук шел, низко опустив голову, обветренное лицо его оставалось хмуро и безучастно.
Пленников остановили. Перед ними появился молодой капитан третьего ранга, стал задавать какие-то вопросы. Бунчук поднял тяжелый взгляд, но не произнес ни слова. Анжела посмотрела на отца – и губы ее, готовые исторгнуть ругательства, сомкнулись.
– Пусть посидят в кубрике, – произнес капитан третьего ранга. – Опасности не будет никакой, Суриков за ними присмотрит. Дадим парню автомат – и в порядке.
– Что дальше? – спросил матрос, видимо, тот самый Суриков.
Капитан третьего ранга посмотрел на часы.
– Через полчаса передадим их военной прокуратуре.
Задержанных отвели по трапу вниз, открыли перед ними дверь. Отец и дочь переступили порог. Дверь захлопнулась, повернулся замок.
Бунчук плюхнулся на диван. В душе царила какая-то странная апатия, не хотелось ни анализировать, ни думать о чем-либо. Рядом бесновалась дочь, выкрикивая проклятия. Он не слушал ее, уставившись в стену.
* * *Яркий солнечный свет бил в окно. Перед самым окном рос клен, и его крона то приоткрывала кусочек неба, давая доступ солнцу, то снова солнце заслонялось резными листьями, игравшими на ветру. Эти листья и увидел первыми Полундра, когда открыл глаза.
Он лежал в больничной палате. В отличие от клена за окном, вокруг все было белым: и стены, и потолок, и постельное белье, и даже тумбочка рядом с ним. Он был один, вторая койка в палате пустовала.
Одеяло, укрывавшее Полундру по самую шею, приятно ласкало кожу. Отогнув одеяло здоровой рукой, Сергей попробовал приподняться, но застонал и откинулся на белоснежную подушку, пахнущую крахмалом. Лучше бы он лежал неподвижно! Боль в раненой руке давала о себе знать, разлилась по телу свинцом.
Дверь отворилась, вошла медсестра. Эта совсем молодая девушка чем-то напоминала танцовщицу Анжелику, однако та была блондинка, а из-под шапочки медсестры виднелись черные волосы.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка.
– Ничего, бывало похуже, – с трудом улыбнулся Сергей.
– Я сделаю вам укол, – сказала медсестра. – Вам станет легче. – В руках ее появились одноразовый шприц и ампула с жидкостью.
– Снотворное? – спросил Сергей.
– Обезболивающее.
В голове мелькнула мысль – а куда же она будет делать укол? Сергей попытался перевернуться на живот, действуя уже осторожнее, оберегая руку. Медсестра тем временем положила шприц на тумбочку, обернула ватой ампулу, отломила ее верх, набрала лекарство в шприц.
– Без моей команды не переворачиваться, товарищ старший лейтенант! – с легкой иронией скомандовала она. – Забыли флотскую дисциплину? Вы находитесь в морском медицинском учреждении, извольте подчиняться.
– Слушаюсь, – моргая, протянул Полундра. – Что мне делать?
– Сейчас я поверну вас. Достаточно, чтобы вы лежали на боку.
Полундра терпел, пока девушка хозяйничала с его телом. Про себя он думал: как хорошо, что есть места, где ему не надо принимать решения – все решают за него.
Медсестра сделала укол, причем очень аккуратно, и Сергей почти ничего не почувствовал.
Потом она ушла, Сергей остался один. Перед его глазами проносились, как в калейдоскопе, события недавних дней. Жирной точкой в их серии был взрыв… Дальше память не фиксировала ничего, как Полундра ни напрягался.
За дверью послышались голоса. Белая дверь тихонько открылась, в проеме показались две фигуры.
– Ура, папка, ты живой! – в палату смерчем ворвался Андрейка.
В руках у него была модель корабля. Увидев перебинтованную руку, сын замер как вкопанный. Полундра поманил его здоровой рукой.
– Давай, давай, не бойся, не развалюсь.
Мальчишка подошел ближе и осторожно приник к груди отца. Приблизилась к больничной койке и Светлана, жена.
– Ну что, Сергей, расскажешь, как все было? – спросила жена после паузы, во время которой во все глаза рассматривала мужа. И глаза ее светились такой радостью, какой Полундра давно не видел.
Он тоже не мог оторвать взгляд от своей красивой супруги. Пауза затягивалась. Она, наверное, длилась бы вечно, если бы снова не влез сын.
– Да, папка, расскажи, расскажи! – в голосе мальчишки смешались радость, восхищение и жалость к отцу-герою, которым сын гордился больше всего на свете. И, как всегда, он был уверен, что другого такого отца в мире больше нет и быть не может, и потому просто требовал, чтобы отец приоткрыл ему свои секреты.
– Работа, сынок, обычная работа. – Полундра посмотрел на модель военного корабля, которую сын перед тем, как прижаться к нему, поставил на тумбочку. Андреевский флаг гордо реял над эсминцем «Грозный». – Это что у нас?
– Он мне всю душу выел – давай возьмем да давай возьмем, – рассказывала тем временем Светлана.
– Так как же прошли испытания? – Полундра сурово сдвинул брови.
– Испытания прошли отлично, товарищ старший лейтенант! – весело отрапортовал мальчишка. – Неполадок и нарушений в работе корабля и команды не обнаружено! Все готово к выполнению боевых задач, – Андрей выпалил все это на одном дыхании и счастливо засмеялся.
– Отлично, сынок, я и не сомневался.
Ероша здоровой рукой непослушные волосы сына, Полундра думал о том, что все же неплохо было бы выбраться с пацаном на озера, как и обещал, – дня этак на три-четыре. Да с палаткой, да с лодкой, с вечерним костром и ухою. «Ничего-ничего, как только рука начнет действовать, обязательно поедем. Я уже и местечко присмотрел, на Выг-озере, там, у Белых камней. В этот раз уж точно свожу туда парнишку».
– А когда же моя очередь подойдет? – произнесла Светлана.
– Прости, дорогая, иди сюда. – Полундра здоровой рукой прижал жену и сына.
– Сережа, Сереженька, как хорошо, что все это наконец-то окончилось. Нам только сегодня сказали, что ты жив, и мы сразу к тебе. Звонил Сорокин, посоветовал лететь, билет оплатит его ведомство. – Она всхлипнула. – Я ведь не верила, когда мне сказали, что ты преступник.
– Неужели так и не поверила? – хмыкнул Полундра. – А ведь как говорят – от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Что, не могла такого допустить?
– Не смейся, Сергей… Я и так все глаза выплакала, вся просто извелась. А по поводу руки – я говорила с врачом, он сказал, что хоть ранение и непростое, однако все будет хорошо, мне обещали. А то просто кошмар какой-то, все как в дурном сне.
– М-да, – произнес Полундра. – И все же лучше, по-моему, верить в собственного мужа. – Он усмехнулся. – Ну что со мной может случиться? Ты же знаешь: я и в воде не тону…
– И в огне не горишь, – закончила жена. – Знаю-знаю, любимый мой…
– Да, мам, ничего ты не понимаешь, – сказал Андрейка, глядя то на нее, то на отца. – Работа у папки такая. Он же у нас герой!
– Правда, сын, маму нашу мы любим больше всех на свете, – сказал Полундра.
– Дорогие мои мужчины, – вытирала платочком глаза Светлана. – Вам бы только воевать…
В коридоре послышались топот множества ног, громкие голоса. В следующую минуту дверь распахнулась, в палату ввалились Истомин, Суриков, за ними стоял сам адмирал Сорокин.
– Товарищи офицеры, здесь больница, лечебное учреждение. Просьба не шуметь! – долетел из-за спин мужчин голос медсестры, которая делала Полундре укол. Она старалась говорить строго, но у нее не очень-то получалось.
– Ну что, герой, в такой компании и загарпуненные оживают быстро. – Капитан третьего ранга Истомин посмотрел на жену Полундры.
– Как там ситуация, Тимофей? – спросил Полундра.
– Ситуация нормальная. – Истомин снял фуражку, поискал глазами, куда бы положить ее, не нашел и в конце концов положил на колени. – Когда тебя наконец выловили, ты перед полной отключкой пришел в себя и сообщил, что люди, запускавшие торпеду, находятся в лодке. Поэтому мы успели ее перехватить…
– Не помню… – Полундра наморщил лоб, пытаясь все же вспомнить, как его вылавливали и как он успел еще что-то сказать. Но нет – попытка опять оказалась безуспешной.
– Главное, что доложил, а помнишь или нет, это пока не важно, – вступил в разговор Сорокин. – Отправка тральщика и сухогруза в Иран задержана. По Ставрогину начато служебное расследование. – Голос адмирала Сорокина гремел, несмотря на умоляющие взгляды медсестры.
– Ты герой. Командировка твоя оправдана на все сто! – сказал адмирал. – Бунчук с дочерью рассказывают, что нити ведут в Азербайджан, Иран, там многое повязано, ты накрыл целую преступную группировку… – Сорокин вздохнул. – Знаешь, одного взяли в Москве, в самом Министерстве обороны. Причем странные обстоятельства, взяли при даче взятки – кому, как ты думаешь? Он, генерал армии, давал взятку полковнику, человеку, ниже его по званию! Так этот генералишка заперся в туалете, давай пистолетом размахивать! Насилу выдернули его оттуда. – Сорокин вздохнул. – Хватит, Сергей. Не буду грузить тебя рассказами. Скажу только, что страшно, когда ради личной наживы приносятся в жертву богатства Родины и используются военные секреты. Думаем представить тебя к награде. Что ответишь в такой ситуации?
