Борис Седов - Мстительница

Минут через сорок я повторяю звонок. И на этот раз не безрезультатно.

— Я слушаю.

Уже стало нормой, что стоит раздаться в трубке этому теплому, чуть сипловатому голосу, как у меня сразу же на короткое время перехватывает дыхание. Всякий раз требуется пара секунд на то, чтобы взять себя в руки и ответить. Замирающим голосом.

— Доброе утро, Олег. Ты уже в Питере?

— Доброе утро, красавица. А ты еще жива? Не успел вас повинтить Бондаренко?

— Этот тюбик[107] немного забуксовал, — счастливо хохочу я, — а мы тем временем сменили хавиру. Так ты в Петербурге?

— А где я, по-твоему, должен сейчас находиться? Раз обещал прилететь рано утром, так, значит, и прилетел. Свои обещания я всегда выполняю.

Я это знаю. Мне это нравится. Вот только не помешало бы Ласковой Смерти пореже заострять на этом внимание.

— Давно прилетел? Ты сейчас в «Пулково»?

— Я сейчас напротив Средней Рогатки, — отвечает Олег. — Через минуту проеду площадь Победы.

Я впервые слышу об этой какой-то Рогатке. Зато точно знаю, что, миновав площадь Победы, Олег окажется на Московском проспекте и уже минут через пять будет у того места, где сейчас нахожусь я.

— Ты на такси? — зачем-то спрашиваю я.

— Нет, меня встретили. Говори, красавица, куда ехать? Где пересечемся?

Конечно, напротив метро, где час назад я покупала чип-карту.

Дотуда Олегу всего пять минут езды. Мне тоже — всего пять минут ходу… быстрого ходу… настолько быстрого, насколько позволят высокие каблуки полусапожек «Ферранте». Я вешаю трубку и стремительным шагом (разве что не бегом) устремляюсь к метро, не забыв в последний момент выдернуть из картоприемника таксофонную карту. Зато забыв спросить у Олега, что у него за машина. Впрочем, если бы он тогда мне ответил, что «Линкольн Навигатор», всё равно бы мне это ни о чем не сказало — в иномарках я абсолютно не разбираюсь, и отличить, скажем, «Додж Уипер» от «Ламборджини» для меня непосильная задача. Да я и таких-то названий не слышала! Вот если бы Гепатит сказал мне, что подъедет к метро на большом черном монстре, размерами чуть поменьше трактора «Кировец», я бы не ошиблась.

Но он ничего не сказал. А я всё равно не ошиблась.

…Выныриваю из подземного перехода и без раздумий беру курс на дорогой внедорожник с тонированными черными стеклами, припаркованный метрах в пятидесяти прямо на автобусной остановке. Стоит мне подойти к машине, как задняя дверца распахивается, и из-за нее выглядывает Олег.

— Сюда, красавица. — Интересно, а куда же еще?

Я ныряю на заднее сиденье и тыкаюсь губачи в (на этот раз чисто выбритую) щеку Ласковой Смерти. И сразу же отмечаю, что сегодня (наверное, по причине смены сезона) у него на шее вместо толстого золотого ланцуга[108] дорогой галстук, а к белоснежной рубашке добавился черный двубортный пиджак.

— Привет, дорогой. Выглядишь супер! Преуспевающий клерк с Уолл-стрит. Здравствуйте, парни.

Их двое. За рулем огромный детина с бритой башкой и мясистыми складками на затылке. В черных очках и бурой кожаной куртке. Рядом с ним невзрачный подсолнух лет сорока. Тоже в очках — только обычных (с мощной диоптрией) — и тоже в кожаной куртке (наверное, купленной на раскладушках старьевщиков).

«У него, должно быть, скрипучий старческий голос», — сразу приходит мне в голову, и я оказываюсь права.

— Здравствуй, Виктория, — квакает мужичок и, развернувшись, принимается сквозь окуляры с интересом разглядывать меня. На лягушачьей физиономии с бесцветными тонкими губами играет лягушачья улыбка.

— Здорово, — гудит «мясистый затылок» и срывает «Линкольн Навигатор» с места. — Я Константин. Куда едем?

Олег бросает на меня вопросительный взгляд.

Я бросаю на Олега вопросительный взгляд.

— А я Даниил Александрович, — тем временем крякают «большие диоптрии», — Пляцидевский.

«Вот ведь блин!!! Всё равно, не запомню».

— Вика, нам надо где-то спокойно приткнуться и потолковать, — произносит Олег. — Приглашай в гости. Показывай дорогу.

…Я показываю.

…Пляцидевский потягивает из бутылочки лимонад.

…Гепатит пытается до кого-то дозвониться по сотовому телефону.

…Томка, проводив меня, наверное, завалилась спать… До дома мы добираемся за пять минут.

…Действительно, завалилась. Когда мы вчетвером вваливаемся в квартиру, она выползает из спальни, и при этом вид у нее обалделый и заспанный. Молча поприветствовав гостей взмахом ладошки, Тамара сразу же убирается в ванную мыть рожицу, а я, буркнув: «Не разувайтесь. С тапками в этой хавире напряг», отправляюсь на кухню заваривать кофе.

Потом мы впятером сидим в гостиной, и каждый при этом занимается своими делами:

Я подробно, ничего не скрывая, рассказываю о поездке в Гибралтар. О том, как сволочь Андрюша, когда получил «документы и приватные ключи от Богдановских счетов в Интернет-банке», решил бросить меня, бедную, на чужбине, оставив мне пустую кредитку и неоплаченный счет за гостиницу. Правда, к тому моменту так и не сумел сделать правильных выводов, что я не сельская Марфа, и, чтобы меня выкрутить, [109] надо быть академиком. Но стать академиком этому бажбану никогда не суждено.

Олег постоянно названивает кому-то по мобильному телефону, с кем-то о чем-то договаривается, не спросив разрешения, называет мой адрес и отдает распоряжения, чтобы немедленно подъезжали сюда. При этом (я даже не сомневаюсь), не пропускает ни единого слова из того, что я сейчас говорю.

Ляпидев… Черт! Пляцидевский, разложив, словно пасьянс, на журнальном столе деловые бумаги, которые я получила от «Кеннери, Спикман, Бэлстрод и Гарт», с азартным блеском в очках занимается их изучением, и сразу видно, что понимает он в них в сто тысяч раз больше меня, дилетантки. «Недаром Олег прихватил с собой только этого шпыня, сказав, что остальных без труда найдет и в Петербурге. В отличие от них, Даниил Александрович, похоже, незаменим», — в конце концов прихожу я к выводу.

Почти двухметровый и более чем стокилограммовый мордоворот Костя зацепил свои солнцезащитные очки дужкой за ворот футболки и не сводит похотливого взгляда с Тамары — пожалуй, единственной, кто делает вид, что внимательно слушает мою печальную повесть о своих злоключениях на юге Испании.

— Ни на один из этих документов, конечно, нет копий, — говорит Пляцидевский, дождавшись хэппи-энда моих приключений в Гибралтаре, когда я в одном из банков на Кэннон-стрит обналичила немного деньжат, открыла счет и оформила туристический ваучер, чтобы расплатиться за люкс в «Джордже Элиоте» и купить обратный билет до Петербурга. — Первое, что мы должны сейчас сделать, — это поехать к нотариусу, всё отксерить в нескольких экземплярах, все заверить, а оригиналы поместить на хранение в банк. Заодно оформим доверенность на меня на представление твоих интересов там, где дело будет касаться наследства. В первую очередь — в «Богатырской Силе».

— Вы адвокат? — интересуюсь я. Хотя, можно было бы и не спрашивать. Что Даниил Александрович «доктор», видно с первого взгляда.

— Крючкотвор, и притом очень достойный. — Гепатит наконец закругляется с телефонными переговорами и бросает трубу на диван рядом с собой. — За всё, что остаюсь после смерти Богданова, сейчас начнут грызться такие бульдоги, что тебе лучше держаться от них как можно подальше. Сегодня же ты уедешь из города и зашхеришься так, что об этом не буду знать даже я. А здесь начнется война. Нешуточная война!!! — акцентирует последнюю фразу Олег. — Притом, вестись она будет одновременно на двух фронтах. Первый фронт — там, где подставляют, убивают, захватывают заложников, любыми методами добывают информацию. Здесь командование я возьму на себя. А вот Даниил Александрович будет орудовать на другом фронте. Там, где бои кипят в шикарных офисах, залах судебных заседаний и кабинетах номенклатуры. Ему не впервой выигрывать такие сражения…

Олег намерен продолжить, но я ему не даю. Отчеканиваю:

— Я никуда не уеду! — Таким тоном, чтобы всем сразу стало ясно, что это решение окончательно и обжалованию не подлежит.

— И сольешь за здорово живешь Бондаренке и иже с ними самый крупный и, к тому же, единственный козырь, который сейчас есть у нас на руках, без которого мы обречены на безоговорочный проигрыш, — не спорит, а лишь хладнокровно констатирует Гепатит. — Не станет тебя, не будет и смысла продолжать заниматься всем этим проектом. А тебя, если не спрячешься, не станет уже очень скоро. Какой толпой стояков себя ни обставь, к каким предосторожностям ни прибегай, тебя шлепнут — я отвечаю. И сделают это оперативно — если не завтра, то послезавтра уж точно. Против тебя пустят таких волкодавов, что с ними не сравнится никто ни в ЦРУ, ни в Моссаде. Не посчитаются ни с какими затратами, чтобы убрать с пути к миллиардам единственную наследницу. «Нет человека, нет и проблемы», — если не будет тебя, не останется той преграды, что сейчас стоит на пути у того человека, который стремится прибрать к рукам «Богатырскую Силу».