Евгений Сухов - Месть смотрящего
– Идет война, по-другому это не назовешь. Отсюда и потери. Всегда уходят лучшие, – в голосе Владислава прозвучала тоска. – Но я не один, подрастает хорошая молодежь, она не подведет. Главное, ей нужно внушить правильные ценности.
– Что думаешь делать в ближайшие дни?
– Надо о себе напомнить. По всей России растрезвонили, что я умер. А я вот он я… Ну так что, Степан, пойдешь со мной?
– А ты мне доверяешь?
– После всего, что было… Да. Знаешь, Степан, я о тебе много знаю. Ты не сука. Ты человек, это главное.
– Но вот только заблудший и потерявший ориентир, – в голосе Сержанта послышалась ирония.
– Хм… Ты очень верно сформулировал.
– Нет, Варяг, я пойду своей дорогой. У тебя своя судьба, а у меня – своя.
– Жаль, – в голосе законного послышалась горечь. – Что ж, тогда желаю тебе успеха, – протянул Варяг руку.
Сержант некоторое время рассматривал его ладонь – широкую, с длинными пальцами, – в его строгих глазах просматривалась внутренняя борьба. Наконец, будто бы преодолевая сопротивление, он пожал Варягу руку.
– Тебе тоже желаю успеха.
Сержант поднялся и, не оглядываясь, пересек зал аэропорта. У самой двери он остановился, учтиво пропуская вперед заходящих пассажиров. В какой-то момент Владиславу показалось, что он повернет обратно, но уже в следующую секунду он решительно распахнул тяжелую стеклянную дверь и вышел за порог.
Варяг глянул на часы.
– Пора, – сказал он Светлане. – Скоро посадка.
– Владик, ты иди. Мы уже сами.
Подхватив чемодан, Варяг отрицательно покачал головой:
– Я уйду тогда, когда увижу, что самолет взлетел. Давай руку, Олежек. Теперь ты за старшего. Справишься?
– Конечно, пап.
Глава 32
Вам придется поехать с нами
Варяг трясся в электричке на Звенигород.
Теперь он ехал в Мозженку, на дачу академика Нестеренко. Загримированный до неузнаваемости, с чужим паспортом в кармане, он мог разъезжать беспрепятственно. Даже если Владислав Игнатов был объявлен в федеральный розыск, в этом высоком бородатом брюнете в очках даже самый опытный руоповец не признал бы знаменитого законного вора.
Владислав немного волновался. Ему предстояла первая встреча с дочкой – их с Викой дочкой Лизой. Он ехал туда с тяжелым сердцем. Теперь, когда в живых не было ни Егора Сергеевича, ни Вики, он не знал, как встретит его, незнакомого дядьку, трехлетняя девочка, как он встретит ее, свою дочь, которую он никогда в жизни не видел.
Интересно, рассказывала ли ей Вика о папе? И кто там сейчас с ней? Домработница Валя, наверное, если, конечно, после гибели академика Нестеренко и страшной смерти Вики она не уволилась. Хотя как она могла уволиться и бросить трехлетнее беспомощное существо…
Варяг не знал, есть ли у Нестеренко близкие родственники, которые могли бы претендовать на нехитрое имущество академика – большую московскую квартиру, большую, хотя и старую, дачу. Он, Варяг, имел моральное право только на одно наследство академика – обширную и плотную паутину нужных связей в высших властных структурах страны, в крупном бизнесе, в финансовых кругах. Ему предстояло налаживать все заново – не с нуля, не с пустого места, но заново.
О Варяге, конечно, слышали, многих нужных людей Егор Сергеевич успел с ним познакомить, но трудно было предсказать, как эти нужные люди обойдутся теперь с Владиславом Игнатовым, который стрелял в милиционеров, был осужден, а потом совершил побег из колонии. Можно не сомневаться, что многие чинуши, засевшие в министерствах, в правительстве, в советах директоров крупных компаний, с облегчением восприняли весть о кончине грозного академика, освободившись наконец от многолетнего страха перед ним. Егор Сергеевич имел над ними непререкаемую власть, которой он, Варяг, пока не обладает. Но которую он просто обязан заполучить.
Свою власть – над их властью.
Но об этом следовало крепко подумать потом. Сейчас ему предстояло другое, не менее важное испытание.
Варяг подошел к знакомому зеленому забору. Из глубины большого старого сада послышался детский смех. У него заколотилось сердце. Он толкнул калитку.
Владислав шел быстрым шагом по тропинке к дому. От крыльца к нему побежала девочка лет трех, в белом платьице, с двумя смешными косичками-колбасками.
– Папа! – закричала девочка на бегу.
Владислав вздрогнул. Откуда она может знать?
Девочка подбежала к нему и с интересом и удивлением стала разглядывать его бороду и очки.
– Я Лиза. А ты, дядя, мой папа? – бесцеремонно спросила девочка.
Варяг улыбнулся и присел на корточки.
– Здравствуй, Лиза. Ты тут одна?
– Нет, я с тетей Валей. Мы маму ждем.
Варяг встал. От волнения он не знал, что и сказать этой странной девочке-фантазерке.
На дорожке показалась Валя. Он сразу узнал ее – седая невысокая женщина, которая лет двадцать вела хозяйство у вдовца-академика. У него отлегло от сердца.
Хоть одна близкая душа.
Владислав шагнул ей навстречу и сказал:
– Здравствуйте, Валя. Вы не удивляйтесь и не бойтесь, это я, Владислав.
Валя остановилась как вкопанная, буквально раскрыв от неожиданности рот.
– Владик? Тебя не узнать – вон как тебя… Где ты пропадал?
Варяг махнул рукой.
– Потом, Валя. Не обращайте внимания. Волосы, борода – это все на время, пока неприятности закончатся.
– Ты слышал? – спросила она, поджав губы, и ее подбородок задрожал.
Варяг кивнул и взглядом указал на девочку.
– Она знает?
Домработница покачала головой.
– Не могла я… Лиза, иди поиграй в огороде! – строго обратилась она к девочке.
– Валюша, а этот дядя – мой папа? – с вызовом крикнула девочка.
– Иди-иди! – повторила Валя. Дождавшись, когда девочка отошла на значительное расстояние, она продолжала: – Вот такие дела, Владик. Бедная Викушка, бедный Егор Сергеевич…
– Милиция была? – коротко спросил Варяг.
– Да. После того ужаса в квартире были следователи, искали что-то, снимали отпечатки пальцев, да ничегo не нашли. Сюда приезжали.
– А сюда-то зачем? – нахмурился Варяг. Они вошли в дом и сели на веранде.
– Не знаю. Меня допрашивали.
– Вас-то почему?
– Да ведь Егор Сергеевич завещание оставил – царство ему небесное, – дачу эту мне завещал, а квартиру Вике с Лизонькой. Но после смерти Викушки… – У Вали в глазах стояли слезы, подбородок задрожал. – Я взяла Лизоньку под опеку, так что и квартира теперь вроде как моя. Только еще в собственность не успела оформить. А они приходили сюда документы опечатывать. Все перерыли. Весь дом вверх дном перевернули. Только что огород не перепахали.
– И что же они искали, рукописи его монографий? – насмешливо произнес Варяг.
– Не знаю, Владик, мне не говорили. Ты лучше скажи, что с тобой стряслось? Что давно не появлялся?
– Ох, Валентина, если рассказывать – двух недель не хватит. Как Лиза? Она про меня откуда знает? Я же на себя не похож.
Валя внимательно его оглядела и усмехнулась:
– И то правда – не похож. Да нет, Владик, она всех мужчин, какие заходят, папами зовет. Даже милиционеров. Очень тоскует, бедняжечка.
– Ладно, я с ней потом сам поговорю. Наверху я устроюсь – можно?
– Можно, отчего же нельзя. Белье там есть…
Решив оставить разговор с дочкой на вечер, Варяг занялся делом, ради которого он и ехал сюда из Москвы. Он отправился в дальний угол сада, где стояла покосившаяся бытовка. Когда-то там Егор Сергеевич устроил баньку, но банька оказалась не паркой, а дымной – дым почему-то никак не желал выходить через трубу вверх и клубился в небольшом бревенчатом помещении. Постепенно банька превратилась в сарай, куда складывали инструменты, садовый инвентарь, старую мебель, ненужную посуду.
Варяг затворил за собой дверь. Над головой болталась лампочка, которую можно было включить легким поворотом по часовой стрелке, но он не стал этого делать. Вынув из кармана фонарик – тот самый, который освещал ему путь в зэковском «метрополитене», Варяг направил луч на старый кованый сундук, чуть не наполовину просевший в грунт. Сундук был знатный – метра полтора в длину, полметра в ширину. Со скрипом раскрылась тяжелая крышка, откинулась на стену. Он стал быстро выбрасывать из сундука ветхое тряпье, перемешанное со ржавыми гвоздями, топорищами, отвертками, сверлами и прочей ерундой. Наконец он добрался до дна. Осторожно отогнул ржавые крюки и, поддев с помощью старой отвертки срединную доску, поднял дно, как крышку люка.
Это и впрямь был люк.
«Что-то я как крот – в последнее время все под землей колупаюсь», – насмешливо подумал Варяг и аккуратно прислонил поднятое дно к стене. Он залез в сундук и, склонившись над разверстой тьмой потайного люка, стал шарить руками.
Есть! Луч фонарика вырвал из тьмы дверцу массивного металлического сейфа с выпуклым рифленым диском кодового замка.
Заученным движением Варяг повернул диск влево на три шага, потом вправо на пять шагов и снова влево – на два. После этого он нажал три кнопки с цифрами – 2, 5 и 7 (день, когда он познакомился со Светой) – и мягко надавил на хромированную ручку.
