Александр Тамоников - Взвод специальной разведки
— Да! Дивизия выходила в ущелья совместно с десантно-штурмовой бригадой. А что?
— Как я понял по действиям духов, особого результата эти мероприятия не принесли?
— К сожалению, да! Амирхан успел отвести свои силы или в Пакистан, или на север.
— Следовательно, его кто-то предупредил о намечающейся акции?
— Этот вопрос без комментариев, Калинин!
— Мне и не надо объяснений. Одно ясно: сержант Волочков о планах войсковых соединений ничего знать не мог. Как не знал о них ни один офицер нашей роты.
— Понял тебя! На этом все. Прошу тему беседы не разглашать! Договорились?
— Да!
В это время в дверь постучали.
Гуреев ответил:
— Входите!
На пороге появился замполит разведбата майор Соловьев. Особист поздоровался с ним за руку.
— Вот ваш командир взвода!
— Он свободен?
— Конечно! Мы поговорили, кое-что уточнили.
— А мне показалось, ваш капитан по меньшей мере желает предъявить Калинину обвинение в причастности к случаю у Караха!
— Это на него похоже! Что ж поделать, раз такой человек? Как говорится, все мы люди, все мы разные!
Замполит уточнил:
— Так мы поехали?
— Счастливого пути! Да, Александр Иванович, — обратился особист к Калинину, — если возникнет необходимость в контакте со мной, вы знаете, как это сделать!
Александр пожал плечами:
— Не думаю, что она возникнет, но как с вами связаться, знаю.
— До свидания.
Офицеры разведывательного батальона вышли из штаба дивизии. За воротами стоял командирский «УАЗ». Соловьев сказал:
— Командир тоже приехал сюда. Сейчас он у комдива, придется подождать.
— Товарищ майор, разрешите до госпиталя добежать? Я быстро!
Замполит улыбнулся:
— Ночи не хватило?
— Не в этом дело!
— Давай, Калинин, но так, чтобы одна нога там, другая здесь!
— Понял!
Калинин направился к лечебному корпусу. И, не доходя до приемного покоя, увидел Соню. Она в голубом медицинском костюме прохаживалась возле здания. Увидев спешившего к ней Александра, пошла навстречу. Встретившись, взялись за руки.
— Соня, я уезжаю! Машина уже ждет!
— Когда я снова увижу тебя?
— Как только смогу, сразу же приеду.
— Я буду ждать!
— Жди, Соня! Это очень важно для меня! И еще… Ты говорила, что после боя в ущелье сюда к вам доставляли на экспертизу обезображенные тела моих подчиненных.
— Да, и что?
— Могла бы ты достать копии заключения по этой экспертизе? На законных, естественно, основаниях.
Женщина удивилась:
— Зачем это тебе?
— Надо, Соня! Сейчас я ничего не могу тебе объяснить, но не нравится мне то, что и как произошло у Караха. Я должен разобраться!
— Но для этого существуют другие службы.
— Существуют! Но я должен сам узнать истину.
— Хорошо, я постараюсь!
— Только если это можно сделать без каких-либо проблем.
— Не волнуйся! Все будет хорошо. Главное, ты приезжай!
— Приеду. Обязательно приеду!
Александр поцеловал Соню и, повернувшись, побежал к штабу. Женщина проводила его печальным взглядом. Появился у машины Калинин вовремя. К «УАЗу» как раз подошел командир батальона. Александр доложил:
— Товарищ майор, старший лейтенант Калинин из отпуска прибыл. Замечаний не имел!
— Здорово, Калинин. — Комбат пожал руку взводному и обратился к подчиненным: — В машину! Поехали в хозяйство!
Офицеры сели в вездеход, выехали с территории штаба. За шлагбаумом к ним присоединился бронетранспортер второй разведывательно-десантной роты. Командир, в отличие от заместителя по политчасти, использовал боевое охранение.
Спустя двадцать минут остановились у штабного модуля разведбата.
Александр после короткой беседы отправился к себе в расположение. О его прибытии знал и новый заместитель командира взвода сержант Константин Бучайко. Он построил подразделение, и Калинин поприветствовал подчиненных. Отдав распоряжение заниматься по распорядку, прошел в канцелярию.
Там находился командир роты капитан Новиков и командир второго взвода старший лейтенант Листошин. Ротный, увидев Калинина, пошел навстречу:
— С возвращением, Сань!
— Привет!
Поднялся и Листошин:
— Здорово, бродяга.
Офицеры обнялись.
Калинин поставил сумку на стол, достал из нее две бутылки водки, домашние соленые грибы, огурцы, кусок солонины и настоящий русский черный хлеб.
Листошин выставил кружки.
Александр, разлив водку, сказал:
— Давайте помянем ребят, что полегли у Караха!
Молча, не чокаясь, выпили. Закусили, тут же закурили.
Канцелярия наполнилась дымом.
Калинин спросил:
— Расследование внутри части по поводу гибели моих бойцов проводилось?
Ответил ротный:
— Конечно!
— И к какому выводу пришли?
— Гудилов совершил ошибку при рассредоточении взвода в ущелье и не обеспечил элементарные меры безопасности при проведении разведки.
— А насчет Волочкова?
Листошин приобнял друга:
— А что насчет сержанта, Саня? У духов он, это ясно! И работает на них, чему есть прямые и косвенные подтверждения.
— Не верю я в это!
— Да и мы не хотели бы верить, но факт остается фактом. Ты в курсе, что дивизия с десантом лопухнулись в ущельях, и это случилось после исчезновения Волочкова. Только он мог выводить духов на позиции прямого удара по базе. Мне вообще кажется, что моджахеды и затеяли весь сыр-бор в ауле Карах, чтобы захватить будущего проводника. А чтобы нападение на твой взвод не выглядело как конкретная задача, провели атаку и на меня в Арихельском ущелье и нанесли удар по Аядской высоте. Но хватит об этом. И так все мозги проели различные дознания да расследования. Давай выпьем за твой приезд.
Снова подняли кружки.
Александр спросил:
— Кто командовал взводом в мое отсутствие после гибели Гудилова?
— Офицер первой роты Астахов. Сегодня только убыл обратно в свое подразделение. Из бойцов разведрот и доукомплектовали твой взвод.
— Я видел! Ребят в горах обкатывали?
Ротный ответил отрицательно:
— Нет! По степи гоняли, к блокпосту выводили, но в ущелья не запускали. Там в основном Лист работал да разведка десантников.
— Ясно! Значит, придется мне организовывать отрабатывание слаженности нового коллектива.
— Да! — ответил Новиков. — Я убедил комбата с Астаховым эти мероприятия не проводить, дождаться тебя! Кстати, Саня, тебе нужно составить план подготовки взвода к полноценному применению. Время на обкатку — от силы неделя. Завтра же и займись этим!
— Хорошо!
Выпили еще. После третьей остановились. Ротному и Листошину еще предстояло работать, а Калинин нуждался в отдыхе.
Со следующего дня Александр приступил к исполнению своих обязанностей и в плане подготовки личного состава предложил проводить учебные занятия непосредственно в квадрате 36–17. Там, где у кишлака Карах погибло его отделение. Ротный понял замысел взводного. Научить новичков воевать в горах можно было и в начале Кидрабского ущелья, под прикрытием взвода, контролирующего высоту. А вот психологически переломить создавшуюся после того боя тяжелую, можно сказать, пораженческую атмосферу внутри коллектива реально только там, где и погибла часть этого коллектива. Ротный готов был утвердить этот план, но для его реализации требовалось применение как минимум одного вертолета, а также хоть какое-то дополнительное огневое прикрытие, что могло быть обеспечено лишь властью командира батальона.
Комбат сначала скептически отнесся к идее Калинина, посчитав затею старшего лейтенанта слишком заумной и требующей немалых затрат. К тому же не обеспечивающей безопасность занятий. Но Александра поддержал замполит, а затем и начальник оперативного отдела штаба дивизии. Решение было принято, и первый учебно-боевой выход взвода Калинина был назначен на пятницу 29 июля.
В 7.00 29-го числа взвод Калинина, экипированный по полному боевому расчету, загрузился в чрево десантного отсека транспортного «Ми-8». И взмыл в воздух, взяв курс на брошенный кишлак Карах в сопровождении пары вертолетов огневой поддержки «Ми-24». Высадку десанта решили осуществить по-штурмовому, то есть с малой высоты, без приземления «вертушки», прямо в русло Кидрабки напротив кишлака. «Ми-24», или «полосатики», разошлись в разные стороны над ущельем, проверив отсутствие в ущелье сил противника. Но воздушную разведку пилоты проводили в контрольном режиме, поэтому один из экипажей и не заметил скопления в кустарнике на расстоянии где-то в пятнадцати километрах от Караха группы душманов численностью в тридцать штыков, просто не дойдя до того места. Доложив о чистоте подходов к квадрату и дождавшись подъема транспортного вертолета, винтокрылые машины ушли на военный аэродром. Взвод Калинина остался в ущелье. И должен был пробыть здесь, отрабатывая учебные задачи, до следующего утра.
