Холодная акватория - Александр Александрович Тамоников
Степан посмотрел на своего товарища и кивнул. Опасно, но из всей группы именно Боцман – лучший и самый опытный моряк. Кто же не знает Василия Акимыча Северцева! Вытащив из-под ремня еще три полных магазина к «шмайсеру», Буторин протянул их Боцману, хлопнул по плечу и побежал догонять своих.
Северцев быстро привязал длинный фал, взяв поврежденный катер на буксир, и завел мотор. План у него созрел простой. Идти к Новороссийску и бросить катера там, вблизи базы итальянцев, было опасно. Можно даже мимо Анапы не пройти. А если вообще идти к побережью Крыма? Если бросить катера там, по другую сторону Керченского пролива? Это даже ближе, чем до Новороссийской бухты. Да и бензина до Новороссийска может не хватить. А как бы хотелось проскочить еще дальше на юг, до Геленджика. Здрасте, друзья-товарищи, а я вот партизаню, приказ выполняю. Бьем мы там врага, как можем, и ждем родную Красную армию.
Мысль была приятная, красивая мысль. Боцман улыбался, направляя катер на запад, в сторону крымского побережья. Мощный мотор мерно урчал, выбрасывая пенную струю за кормой. Второй катер нещадно мотало сзади, когда встречалась поперечная волна от прошедшего недавно в этом районе судна.
«Места тихими не назовешь, – думал Боцман. – Проскочить бы подальше да утопить этот балласт. Тогда и самому легче будет. Надо до пролива дотянуть!»
Впереди показалось большое судно, судя по очертаниям, транспортный корабль. Он шел к Керченскому проливу. Боцман взял левее, чтобы обойти транспортник, пусть и в пределах видимости, со стороны кормы. Если команда заметит одинокий катер, это не страшно, могут просто не обратить внимания, а вот два катера, когда один тянет поврежденный, – это бросится в глаза.
Василий Акимович подтянул за фал второй катер и перерезал его ножом. Удерживая фал в руке, он открыл люк носового рундука, выдернул чеку из гранаты и бросил ее внутрь. Оттолкнув второй катер, прибавил газу и стал уходить. Через четыре секунды носовую часть итальянского катера разнесло в щепки. Боцман, пригнувшись, смотрел, как рассеивается дым, как катер замедлил ход и стал зарываться носом в воду. Еще несколько минут, и он пойдет ко дну. Порядок.
Но сделать задуманное Северцеву не удалось. Увы, не одиночный транспортник шел по фарватеру Керченского пролива. Там шел караван, который охраняли эсминец и несколько быстроходных катеров. Боцман повернул и направил свое суденышко к таманскому побережью, но было поздно. Его заметили, один из немецких катеров отделился от каравана и пошел на сближение с неизвестным судном. Что там было в голове командира, или он не разглядел вымпел 10-й итальянской флотилии на носу катера, но он упорно преследовал одиночное суденышко. Боцман успел подумать, что караван в пути, видимо, не раз атаковали, в том числе подлодки и торпедные катера. Вот они и кидаются на каждый шорох.
Гул выстрелов автоматической пушки донесся со стороны пролива, и тут же в воздухе зашелестели снаряды. Взрыв, второй, третий, четвертый. Всплески легли впереди по курсу катера. Предупредительный залп! «А ведь не попадут», – с азартом подумал Северцев.
Снова гул выстрелов – он резко положил руль вправо. Новые всплески от разрывов снарядов легли теперь далеко слева. Вот так и поиграем, а там и берег близко!
Боцман засмеялся и тут же поперхнулся. Нельзя ведь! Какой берег? Ну, пусть я уйду, пусть смогу скрыться, а катер? Захватят и все поймут, будут искать, прочешут побережье. Могут найти акваланги. Черт их разберет, как у них все там устроено. Эх, мать честная, нельзя ведь к берегу…
Василий Акимович с грустью посмотрел на далекий берег, на вершину горы Зеленской. Да, моряк, видать, не лежать тебе в земле. Моряку уготована другая участь. Морское дно – его могила. Так всегда было. Простите, братцы, ежели что не так делал или говорил. Ежели что, так я же и исправлю!
И Северцев повернул штурвал катера. Суденышко, подняв пенные буруны, развернулось почти на месте и, задрав нос, понеслось навстречу немецкому катеру. Боцман дотянулся и сорвал вымпел со штока. Не годится русскому моряку умирать под вражеским флагом. Своего под рукой нет, так пусть душа морская будет флагом! Сняв брезентовую куртку, сорвав через голову рубаху, Василий Акимович вдохнул полной грудью морской воздух, провел рукой по обтягивающий его мощный торс тельняшке.
Он хотел запеть во весь голос «врагу не сдается наш гордый «Варяг», но тут снова раздалась очередь из автоматической пушки. Немецкий командир, испугавшись маневра неизвестного катера, приказал открыть огонь на поражение. Два снаряда разорвались точно перед носом катера, третий ударил в приборную панель – вспышка ослепила Боцмана. Он успел почувствовать только сильный удар. Как его тело взлетело в воздух и упало в воду, Василий Акимович уже не почувствовал. Душа моряка понеслась над водой, оглашая просторы Керченского пролива криком чайки.
Штанге узнал о нападении на конвой в Керченском проливе уже через два часа. К вечеру он был в Тамани, куда доставили тело выловленного из воды диверсанта.
Обер-лейтенант Дейс, находившийся в тот день в Тамани, успел опросить капитана сторожевого катера, который расстрелял атаковавшее их судно.
И сейчас в свете заходящего осеннего солнца майор стоял на бетонном пирсе и смотрел на тело крупного мужчины. Тот даже лежал с какой-то гордостью.
Голова пробита выше правого глаза, две глубокие раны на груди и почти оторвана нога. Тело обезображено, но Штанге узнал этого человека.
– Это рыбак из Новороссийска, – уверенно сказал майор. – Я помню его. Он у местных рыбаков был кем-то вроде старосты. А потом исчез. Они потом все ушли, и больше никто рыбу там не ловил. Да и правильно, слишком часто туда залетали снаряды – бои шли совсем рядом. Значит, ушел к партизанам? Их стало много, Дейс, пора кончать с подпольем. Но что значит этот демарш с катером? Он нес торпеду? На нем была взрывчатка? Он хотел атаковать караван? Но это же безумие!
– Вот что выловили наши моряки вместе с телом, – Дейс поднял с брезента, на котором лежал Боцман, обрывок цветной ткани.
– Что это? Это морской вымпел с уничтоженного катера? – майор развернул мокрую ткань и прочитал:
«Xª flottiglia MAS»
– Итальянцы, – подтвердил обер-лейтенант. – Но капитан говорит, что на катере был один человек. Значит, этот русский медведь украл катер у капитана Парето?
– Вы еще не знаете, Дейс? – хмуро ответил майор. – Сегодня утром партизаны перебили половину отряда итальянских пловцов. Шестеро ушли в море с каким-то человеком и исчезли. Вот вам и след.
