Мертвая тишина - Александр Александрович Тамоников
Зато послышались выстрелы со стороны вокзала, а потом и с других сторон. Отовсюду к месту схватки сбегались немцы. Если бы дело происходило днем, разведчики были бы обречены – враги быстро смогли бы определить численность группы и окружить ее. Сейчас же фашистам казалось, что им противостоит сильный и многочисленный противник. Им и в голову не могло прийти, что на станцию напали всего шесть человек, четверо из которых – необученные мальчишки. Но даже сейчас, в темноте, немцы могли бы быстро покончить с группой разведчиков, если бы сразу навалились на нее. Но поскольку они думали, что враг силен, то они и сами копили силы – не наступали, подтягивали новые отряды.
Сержант Коростылев сумел воспользоваться этой медлительностью врага. Он не собирался сидеть на одном месте, возле разрушенного здания.
– Отступаем! – приказал он. – Отходим вдоль путей к лесу! Бочкарев, займи позицию возле вон той будки и прикрой отход! А я им еще один взрыв устрою.
Он схватил еще одну гранату из тех, что у него оставались, подбежал к вагону, в котором немцы брали взрывчатку, и швырнул ее туда, а сам кинулся на землю. Прогремел оглушительной силы взрыв, горящие обломки вагона разбросало по всей территории станции. Кое-где от них занялись пожары.
Игнат Бочкарев тут же бросился к назначенному месту. Плохо было то, что составы, стоявшие на станции, ушли и теперь не стало вагонов, за которыми можно было укрыться. Приходилось просто быстро бежать, полагаясь на то, что в темноте его не заметят. И Игнат Тимофеевич добежал до будки, но в последний момент, перед тем как укрыться за ней, почувствовал что-то вроде укуса в ногу выше колена. Словно какой-то злой и крупный слепень его укусил. Тем не менее он спрятался за будкой, выбрал позицию, разглядел, откуда немцы ведут стрельбу, и сам начал посылать во врагов пулю за пулей. Боли в ноге он почти не чувствовал. «Ничего, перетерплю как-нибудь, – подумал он. – И не такое терпели». Правда, когда он провел рукой по штанине, то почувствовал, как ладонь стала мокрой и липкой. Кровь текла довольно сильно. «Ладно, потом перевяжу, – подумал Бочкарев. – Или Андрей перевяжет». И он продолжал стрелять.
Под прикрытием этого огня остальные участники группы отступали на юг, к лесу. До окраины поселка им оставалось пройти метров двести, и после этого можно было уйти в лес. Но тут возле последних домов окраины поселка послышались выстрелы. Значит, там тоже появились немцы. Да, ведь врагов было в десять, в пятнадцать раз больше, чем разведчиков. Силы были неравны. Путь отступления был отрезан. «Значит, нужно его расчистить!» – решил сержант Коростылев. И он приказал:
– Семен, пойдешь со мной! У тебя гранаты еще остались?
– Да, две штуки есть, – отвечал Стародубов.
– Хорошо, пригодятся. Вперед!
Сержант первым пополз на край поселка. Семен последовал за ним. Огонь оттуда, от последних домов, был не очень плотный: опытный сержант определил, что там засело не более четырех врагов. «Справимся! – сказал сам себе Коростылев. – Должны справиться!» Он прополз еще немного вперед, затем достал гранату и метнул ее в противника. Едва прогремел взрыв, вскочил и бросился вперед. Его расчет оказался верным: немец, в которого он бросил гранату, не был убит, но растерялся и не сразу выстрелил. Этим сержант и воспользовался. Он успел выстрелить первым и попал немцу в грудь; тот упал, захлебываясь кровью.
Но Коростылеву рано было праздновать победу: остальные враги были живы и не собирались сдаваться. Выстрелы прогремели сразу с трех сторон, пуля сбила с сержанта шапку, чиркнула по лбу. Он с размаху кинулся на землю и полез за новой гранатой. И тут обнаружил, что карман пустой. В вещмешке гранат тоже не было – он израсходовал все. «Теперь только на Семена можно надеяться, – подумал сержант. – Ведь у него осталось две штуки, он говорил…»
Семен Стародубов видел, как сержант бросил гранату, как он упал. Он понимал, что сержанту срочно нужна поддержка, нужно спешить ему на помощь. Но вот странное дело: он никак не мог заставить себя вскочить, как сержант, и броситься вперед. Что-то удерживало его здесь, между рельсами, где было сравнительно безопасно. Но ведь надо помочь сержанту! Что ж, он поможет… Семен выставил вперед винтовку и, почти не целясь, выстрелил в ту сторону, откуда доносились выстрелы немцев.
И тут он почувствовал, как мимо него кто-то пробежал. Подняв голову, он различил в темноте знакомый силуэт. Это был тот парень из деревни Шестихино, Ваня Петров. Он бежал туда, к околице, где отстреливался от врагов сержант Коростылев. Ваня пробежал метров десять и бросился на землю, как его учил Игнат Тимофеевич. Над ним тут же просвистели сразу две пули немцев. «Ага, не попали!» – мысленно воскликнул мальчишка. Он вскочил и кинулся вперед. Пробежал еще метров пятнадцать, снова бросился на землю между рельсов – и сразу полез в мешок за гранатой. Достал ее, выдернул чеку и швырнул гранату как можно дальше вперед. А затем вжался в землю и закрыл руками уши.
Сержант Коростылев видел, как подбегал Ваня Петров. Видел и то, как мальчишка бросил гранату. Когда прогремел взрыв, сержант снова вскочил и бросился вперед. Надо было использовать эти доли секунды, пока враг после взрыва растерян. Он уже видел ближайшего немца – и сразу выстрелил в него. Но стрелял он на бегу, в спешке – и не попал. А немецкий солдат тоже выстрелил – и попал прямо в грудь сержанта, возле сердца. Коростылев с размаху упал.
Ваня Петров видел, как упал сержант. Кроме того, он хорошо разглядел и немца, который убил сержанта. Он навел на фрица винтовку, которую всего третий день держал в руках, прицелился – и выстрелил. Немецкий солдат ткнулся лицом в снег и замер. А оставшиеся двое немцев не стали продолжать бой – они отступили. Путь в лес был свободен.
Первым это понял Игнат Бочкарев.
– А ну, бегом к лесу! – крикнул он мальчишкам, которые занимали позицию недалеко от него, – Кириллу Иванову и Васе Терентьеву. – Отступаем!
Мальчишки вскочили и побежали к лесу. Игнат Тимофеевич тоже попытался бежать. Но это у него не получилось. Единственное, что он мог, это прихрамывая идти. Но и это передвижение давалось ему тяжело: голова кружилась, ноги были как ватные. Он все больше отставал
