Б. Седов - Бандитский террор
– Здравствуй, Сергей Антонович Казаков. Садись. Выпьешь?
– Почему бы и нет?
Мужчина кивнул – и один из сопровождавших Сергея поставил на стол бутылку коньяка и стаканы, затем вышел вместе со своим напарником.
Мужчина плеснул в стаканы и приподнял свой.
– Ну, за встречу. Ты, как мы знаем, парень сообразительный и понял, с кем беседуешь?
– Да уж вас ни с кем не спутаешь…
– Вот и хорошо. Так и есть, я – майор Федеральной службы безопасности. Да, если ты думаешь, что мы заинтересовались тобой по поводу твоей политической активности три года назад, можешь не беспокоиться. Всем была тогда объявлена амнистия. Меня, честно говоря, вся эта дурно пахнущая политическая возня абсолютно не волнует. Хотя… Некоторое отношение к твоим прежним подвигам наш разговор имеет. К твоим поездкам в Приднестровье и в Абхазию. Какое – хочешь спросить? А я тебе отвечу. То, что ты там башку под пули подставлял, свидетельствует, что тебе не наплевать, что будет со страной.
Сергей хлебнул коньяку и ответил:
– Было не наплевать. Было и прошло. Насмотрелся я на ваши игры. В Белом доме все эти депутаты, которые бунтовали, отделались легким испугом. А тех, кто им поверил, что с ними стало? Убили их всех. Нет уж, в гробу я все это видал. Больше в такие игры не играю.
Майор усмехнулся.
– Ты думаешь, мы будем тебя колоть по поводу твоих прежних дружков? Еще раз говорю: меня это не волнует. Я о другом. Ты вот пойми. Сейчас гнусные времена. Гнилые. Поганые. Но ведь времена меняются. Все проходит. И эти времена пройдут. Главное – чтобы хоть что-нибудь осталось на месте страны. Вот, к примеру, мы знаем, чем занимаются твои сегодняшние дружки. И за тобой мы понаблюдали. И согласись – ты ведь не их человек. Ты ведь не бандит по жизни. Вот скажи – нормально, когда в стране творится бандитский беспредел?
– Да уж вряд ли.
– Вот и я думаю, что ненормально. И это положение надо исправлять. И мы будем его исправлять.
– Так если вы всех их… то есть нас, знаете… Ну, допустим, посадить нельзя, законы там, все такое. Взяли бы да перестреляли. Я ж не поверю, что ваши люди озабочены всякой фигней типа правового государства.
– Пострелять-то можно. Хоть завтра. И никто не заметит. Допустим, твой босс Савел в ванной утонет. Другой в автокатастрофу угодит. Третьего… Ну, найдется несчастный случай. Но я тебе честно скажу, наша контора – это не прежний КГБ. Дерьма много и у нас. Многих сегодняшнее положение дел очень даже устраивает. Но главное не в этом. Ну, ликвидируем мы бандитских лидеров. Но ведь есть такой закон: природа не терпит пустоты. Раз жизнь такая идет – завтра появятся новые клиенты. И все начнется сначала. А если всех твоих, гм… коллег убирать, то это будет похлеще, чем при Сталине. Таких закидонов, пожалуй, хватит. Пусть все идет своим чередом. А мы станем, так сказать, немного подправлять процесс. Чтобы все они друг друга сами сожрали.
– Все? – спросил Сергей.
– Разумеется, кое-кто в живых останется. Самые умные. Те, кто рано или поздно сообразят, что надо становиться нормальными легальными бизнесменами. Ну, не они, так хотя бы их дети. В Европе тоже многие знаменитые капиталисты начинали как пираты и работорговцы. Потом они остепенились. А те, кто нет – того на реях их кораблей перевешали. И вешали их бывшие пираты. Ты про капитана Моргана слышал?
– Это его именем назван ром?[8]
– Именно. Сначала этот самый Морган был пиратом, а потом выбился в губернаторы Ямайки. И в этом качестве с удовольствием отлавливал и вешал на реях своих бывших дружков. Так всегда жизнь складывается. Был бандитский беспредел, но всему когда-нибудь приходит конец.
Сергей помолчал. А потом заговорил:
– То есть, как я понял, вы меня вербуете?
– Ты все понял правильно. Именно вербуем.
– А какой мне смысл? Деньги будете платить?
– Деньги-то, конечно, будем платить. Хотя по сравнению с твоими сегодняшними бандитскими заработками это слезы, а не деньги. Но есть и другой аспект, более для тебя интересный. Большинство твоих коллег, если их, конечно, раньше не убьют, рано или поздно на чем-нибудь да попадаются. Ну, а не попадаются, так попадутся. А ты – сам знаешь, на обычной зоне долго не проживешь. Ты ведь по их понятиям – мент поганый. А на мусорскую зону никто тебя отправлять не обязан. Тем более что для ментов ты тоже чужой. Ты, как ни крути – комитетчик. Для всех ты чужой. Кроме нас. Так вот, если так случится, что ты вляпаешься в какие-нибудь крупные неприятности, мы уж постараемся избежать того, чтобы тебе пришлось смотреть на небо в клеточку.
Майор помолчал и пристально поглядел на Сергея.
– Но самое главное-то даже не в этом. Я ведь сказал – мы к тебе пригляделись. На деньги и прочие радости жизни тебе наплевать. Вон, ты даже квартиры себе не купил, все болтаешься по съемным… В криминальные авторитеты вроде тоже не рвешься. Ну? Сам подумай.
Казак усмехнулся. Надо же, хорошо они там в Комитете работают. Майор нащупал самое его больное место. Нет, нельзя сказать, чтобы Сергею не нравилось его сегодняшнее положение. Он следовал принципу: с волками жить – по-волчьи выть. Тем более что быть бандитом стало вроде как даже престижно. Но Казака и в самом деле не слишком волновали денежные знаки. Он зарабатывал куда больше, чем ему было нужно. Да и суперстрасть под названием «власть над себе подобными» его тоже не захватила. Сергею нравилась сама игра. Он ведь не носился на джипе с пистолетом. Его работа в основном была тоньше – разобраться, раскопать, распутать. А потом уже по его следам выезжали братки.
И все бы хорошо, но иногда проскальзывала такая вот мысль: ну ладно, придет время мне умирать. А когда-нибудь мы все умираем. И тогда я подумаю: а что я сделал в этой жизни? Был бандитом. И все тут. Помогал разворовывать свою страну. Нельзя сказать, чтобы Казак был верующим. Хотя с войны не возвращаются атеистами. Но ему все-таки казалось, что ТАМ придется за все отвечать. И что он ответит?
Майор, кажется, уловил его мысли.
– Ты пойми, Казаков. То, что ты воевал на окраинах – это было только начало. Война продолжается. Не все продались и ссучились. В Комитете осталось достаточно людей, которым больно смотреть на то, что происходит. И мы вернемся! Только для этого надо не сидеть сиднем, а дело делать. А то каждый сидит и скулит: а что я могу? Если б каждый сделал, что мог – мы бы не находились в заднице, в которой находимся. Мне плевать на то, кто там сидит наверху. Еще раз говорю: они рано или поздно уйдут. А пока что… Пока что, как поется в песне: «значит, время нам вести незримый бой». Ну как? Я надеюсь, ты не проникся романтикой бандитского братства?
– Я ж не идиот. Я на войне видел, что такое настоящее братство. И с бандитами это не сравнить.
Майор улыбнулся. Улыбка у него была странной – глаза оставались холодными, как зимнее северное небо.
– Я тоже видел. В Афганистане. Я там в семьдесят девятом был снайпером. Между прочим, двадцать девять мусульманских душ за мной. Так что я не какой-то там штабной особист, который тебя вербует. Я к тебе обращаюсь как солдат к солдату: хочешь идти с нами?
– А что надо делать, если я соглашусь?
– Да не слишком много. Мы должны знать, что там происходит, в ваших бандитских группировках. Ты ведь не просто пехотинец или бригадир. Ты разбираешься в разных запутках. А дальняя цель – разобраться, кто из бандитских авторитетов более похож на человека, кто – менее.
– Не понял.
– Ну, представь. Вот, допустим, есть простой российский мафиози. Да, он сколотил состояние, скажем так, не самыми честными путями. Но кто это в нынешней России сделал состояние честными путями? Таких нет. Ладно, сколотил себе человек состояние, и хрен-то с ним. Не жалко. Дело ведь в том, что он хочет быть нормальным хозяином, а не бандитским авторитетом. Он хочет жить в нормальной стране, а не пускать ее псу под хвост. Чтобы его дети стали уважаемыми людьми, за которыми бы не тянулся хвост из всяких криминальных дел. Скажешь, таких нет?
– Да нет, есть и такие, – подумав, ответил Сергей.
– Именно. А другие, они ничего, кроме как разрушать, не умеют. Вот с ними и придется разбираться. Как получится – так и придется. И пусть они лучше сожрут друг друга. В этом-то и смысл нашей работы.
– А подумать можно?
– Почему бы и не подумать? Вот телефон. Когда надумаешь, позвони.
В конце концов Сергей стал агентом по кличке Сержант. Возможно, большую роль в том, что он согласился, сыграла любовь Казака к рискованным играм. Включался дополнительный фактор. Да ведь и прав был, в общем-то, майор. Он угадал. Оказалось, Сергей ничего не забыл и никому не простил. Как пел один его товарищ по Абхазии, «нам никогда не вернуться с войны».
Ничего этого, разумеется, Сергей Алене не рассказал. Но она и не спрашивала. Она только тихо шепнула ему на ухо:
– Ты не парься, я никому не скажу…
– Ладно, гляди, вон начинается цирк.
