Михаил Рогожин - Из России за смертью
Послышались поспешные редкие автоматные очереди. Стихли они точно так же, как и возникли.
Найденов попытался включить свет, но дом оказался обесточен.
Вдвоем они выскочили во двор крепости. Метрах в пятидесяти, где еще недавно высилась казарма, — длинный дощатый, на высоком каменном фундаменте барак, занимался пожар. Барака по сути уже не было. Вместо него — горящий надломленный остов, развороченный фундамент, обломки кроватей. Оттуда слышались вопли, стоны, проклятия. Пахло горелым мясом.
Сержант Сантуш с несколькими кубинскими спецназовцами бросились в огонь вытаскивать раненых. К ним подбежала медсестра Хасанова, за ней полуодетый Рубцов тащил ящик с медикаментами. Вокруг пожарища крупными хлопьями с неба падал пепел.
— Чего стоите, — заорал Рубцов, — тащите воду. — И побежал в темноту.
Найденов и профессор устремились за ним. Возле колодца действиями кубинцев, снятых с дежурства, руководил полковник Санчес. Профессор не медля выхватил из чьих-то рук пластиковую бочку, присел под ее тяжестью, но медленно развернулся и направился к пожарищу. Несколько смуглых рук пришло ему на помощь.
— Рубцов, что случилось? — прокричал Найденов, хоть стояли рядом.
— Хрен его знает. Диверсия!
Мокрый, перемазанный гарью, к ним подошел Санчес.
— Боеприпасы рвутся, — сказал он уверенно. — Откуда здесь такое количество зарядов?
Словно в подтверждение его слов рвануло по новой, да с такой силой, что озарило полнеба бело-стальными искрами. Санчес раскинул руки, ухватил русских за плечи и рванул их вниз. Все трое упали в грязь. Каждый из них отчетливо услышал подземный гул. Адская машина гулко и тупо раздвигала подземную стихию, словно некий исполин, напрягая последние силы, стремился разорвать цепи и вырваться из темницы на волю.
— Сейчас еще грохнет, — прошептал Найденов и инстинктивно прикрыл голову руками.
Но вместо взрыва раздался странный звук, напоминающий шум автомобильного двигателя без глушителя. Дробная серия выхлопов. Вслед за этим наступила тишина. Перепуганные грязные люди с опаской поднимались с земли.
Место, на котором стояла казарма, окуталось дымом и клубами пара. Пар заполнял собой все пространство, редкие языки пламени тускло освещали обломки, и Найденову почудилось, что сейчас среди этой жути из преисподней явится дьявольская рать.
Ничего подобного не произошло. К ним подошли Сантуш и профессор Вентура. Сержант, как всегда, широко улыбался. От этого майору стало не по себе. К счастью, сержант принялся сбивчиво рассказывать, что произошло, вернее, то, что ему сообщил профессор. Оказывается, казарма была построена на месте старинного арсенала. Никто понятия не имел о замурованных там боеприпасах. В подтверждение слов Сантуша профессор молча продемонстрировал угол кованого ящика с обрывками старинной вязи португальских слов. Несомненно, что бочки с порохом и ящики со снарядами пролежали нетронутыми около ста лет.
— Какого ж хрена они взорвались именно сегодня?! — заорал на Сантуша Рубцов и сам ответил:
— Среди нас есть провокаторы. Кто-то подстроил этот взрыв. Кто-то точно знал вход в арсенал.
После этих слов Рубцов уставился на профессора. Найденов испугался, что подполковник схватит Вентуру за грудки и начнет трясти, добиваясь от него признания. Поэтому встал так, чтобы прикрыть профессора.
Вентура и без перевода понял, о чем речь, и без лишних эмоций приступил к объяснению происходящего:
— Не стоит искать злой умысел или случайность совпадений. Гарнизон крепости наверняка понятия не имел о существовании арсенала. Иначе кто бы согласился жить в казарме, поставленной на его фундаменте? Более того, глупо подозревать и обвинять в диверсии кого-нибудь из участников нападения на крепость. Здесь совершенно иные мотивы. Это самая нормальная жестокая месть.
Найденов переводил слово в слово, поэтому Рубцов аж расхохотался:
— Месть? Чья? Господа Бога? Или деревянных африканских божков?
— Нет, — с достоинством продолжал Вентура, — вам и вашим людям отомстили бушмены за убийство своего вождя.
— Я не убивал. Так получилось! — почему-то поспешил вставить Рубцов.
— А доказательства? — поинтересовался Санчес у профессора.
— Бушмены всегда оставляют знак, — ответил Вентура и направился к старинному флагштоку с каменным основанием. Все молча двинулись за ним. На щербатой гранитной плите лежал широкий длинный нож, которым недавно вождь бушменов приветствовал своих неожиданных гостей. Пока Санчес и Найденов рассматривали нож, Рубцов отвел Сантуша в сторону и спросил:
— Сколько людей мы потеряли?
Сантуш смотрел на подполковника печально-безнадежным взглядом и не решался произнести. Его вывернутые тугие влажные губы перестали слушаться. Он стал похож на рыбу из какого-то виденного подполковником мультфильма.
— Людей не осталось, — подобно чревовещателю пророкотал сержант. — Солдаты, в основном ангольцы, уже спали. Спаслись те, кто нес караул. И три моих друга. Мы играли в карты на трофеи.
— Понял, — мрачно проронил Рубцов. — Завтра достаточно одной пробной атаки, и нам пиздец.
— Что? — не понял Сантуш. Рубцов махнул рукой:
— А, это по-русски, тебе не понять.
Подошел Санчес. Спросил:
— Что будем делать?
— Вызывай вертолет. Сейчас, срочно. Будем эвакуировать раненых.
— А остальные?
— Остальные... — Рубцов задумался. — Остальные пусть решают сами.
Подкрепления ждать придется долго. Пока они там все согласуют...
— Надеешься удержать крепость? — спросил Санчес.
— Приказа никто не отменял, — без напряжения напомнил Рубцов.
— Ты же сам сказал «пиздец», — удивился Сантуш.
— Ну, это один из вариантов, — отмахнулся Рубцов.
Санчес сложил руки на груди и принялся изучать пожарище. Потом стал вслух объяснять происшедшее:
— В принципе, мы все должны были взлететь на воздух. Бушмены рассчитали правильно. Спасло чудо. Рядом с арсеналом находился большой артезианский колодец. Унитовцы расширили его, создав резервуар для отстоя воды.
Перегородку проломило взрывом. Вся масса воды обрушилась в арсенал. Это нас и спасло.
— Теперь понятно, откуда пар, — кивнул Сантуш и уважительно поинтересовался:
— Это профессор Вентура сообщил?
— А кто же еще? — искренне удивился Санчес. Рубцов никакие прокомментировал сообщение кубинца, лишь протянул ему руку:
— Коли вместе не взлетели, попробуем вместе повоевать.
Санчес ответил крепким рукопожатием и отправился с Сантушем к солдатам, завершавшим поиск раненых и убитых. К Рубцову подбежал Найденов и стал с жаром объяснять, что профессор первым бросился помогать раненым, но его необходимо срочно отправить отсюда. Он возмущен насилием и кровопролитием.
— Сейчас улетит, — бросил подполковники поспешил вслед за Санчесом.
ПЕРЕД БОЕМ
Раненых оказалось немного, гораздо меньше, чем убитых. Переломы и многочисленные ожоги затрудняли переноску людей. Женька носилась между ними как угорелая, в основном впрыскивая морфий. Остальные лекарства закончились быстро.
Солдаты мучились невыносимо. Вертолет прилетел, когда уже рассвело. Началась погрузка. Ею активно и расторопно руководил Вентура. Профессор оказался к тому же и неплохим терапевтом, знающим множество местных рецептов из трав. Рубцов нервно прохаживался по крепостной стене и всматривался в ту сторону шоссе, откуда должны были появиться бронемашины. Сейчас он жалел, что передал в Луанду рапорт о бескровном взятии крепости. Вертолет не смог забрать всех раненых, и профессор распорядился загружать только тяжелых. Остальные будут дожидаться второго рейса. С ним не спорили, наоборот, охотно подчинялись ему. Сам профессор лететь отказался и настаивал, чтобы раненых сопровождала медсестра.
Женька побежала к Рубцову доказывать, что должна оставаться в крепости.
Подполковник слушал молча ее аргументы и кивал головой в знак согласия, потом крепко прижал ее к себе, поцеловал в макушку и сказал:
— Профессор прав. Он справится здесь один. А ты полетишь. Это приказ.
— Но Рубцов! — воскликнула девушка. — Я хочу быть с тобой!
— И я хочу. Но на этом, а не на том свете.
Женька схватила его за рукава:
— Дурак! Отсюда нужно уходить всем. Глупо умирать в такой ситуации. Я останусь с тобой. Рубцов... если я тебя потеряю, я буду самой несчастной женщиной на свете...
— Это еще почему? — оторопел подполковник.
— Потому что ночью я была самой счастливой.
Они стояли, прижавшись друг к другу, и какая-то новая тайна рождалась в их сердцах, в соприкосновении их тел. Потом Рубцов мягко, но настойчиво отстранил от себя Женьку...
Еще не успел стихнуть шум двигателя удаляющегося вертолета, как на дальнем участке шоссе показался первый БТР. Вернее, он испуганно выглянул из-за поворота, боясь нарваться на открытый огонь противника. Но за поворотом вплоть до самых крепостных стен ничего подозрительного не обнаружил. БТР слегка клюнул носом и на малой скорости продолжил движение. За ним показалось еще несколько машин. Рубцов наблюдал их появление в бинокль. Рядом стоял Санчес.
