Андрей Дышев - Отсрочка от казни
– Они говорят неправду, – громче произнесла Леся и схватила Филина за руку. – Это они нарочно придумали, чтобы сломить тебя.
– Они сказали правду, малыш, – ответил Филин. – Я проверял. Вскрыл несколько контейнеров и высыпал порошок на запечатанные полароидные карточки. Потом отснял их. Карточки не были засвечены. А это значит, что порошок не радиоактивен.
– Боже мой! – Леся схватилась за голову и, едва передвигая ноги, отошла в сторону. – Боже мой!! – причитала она. – Но почему, почему!!
Я покосился на автомат, лежащий на песке. Леся находилась к нему ближе всех.
– Ну, как? – спросил нас Филин.
– У тебя песок вместо изотопа, у меня вода вместо бензина, – безрадостно проговорил Влад. – Что мне тебе сказать? Поздравляю, брат по несчастью!
– Почему «по несчастью»? – удивился Филин. – Я несчастным себя не считаю. Лучше остаться лохом с лапшой на ушах, чем умирающим от лучевой болезни. Разве не так?
– Конечно, конечно! – закивал Влад. – Безусловно, лучше быть живым, чем мертвым; здоровым, чем больным; сытым, чем голодным. Все относительно. И твое счастье тоже. Девушка, вон, что-то не разделяет твоей радости!
– Ерунда! – махнул рукой Филин. – Просто она переутомилась. Слишком много нервных потрясений. Все образуется. Главное – подальше уйти за ночь, а к утру выйти на трассу. Идемте, у нас мало времени!
Леся стояла посреди полянки и обнимала себя за плечи. Казалось, ее знобит.
– Подожди, Филя, – прошептала она. – Не торопись. Дай мне прийти в себя… Обними меня! Быстрей!
Филин подошел к Лесе и прижал ее голову к своей груди. Сейчас она станет рыдать, подумал я, но ошибся. Леся таяла в руках Филина, как мороженое. Ноги ее слабели, она опускалась на песок, и он невольно опускался вместе с ней.
– Сейчас они сольются в любовном экстазе, – будничным голосом спрогнозировал Влад.
Леся снова принялась целовать Филина. Она лежала под ним с закрытыми глазами и комкала куртку на его спине. Филин, дурея от ласки, покрывал шею девушки поцелуями, его руки скользили по ее плечам, груди, отлетали в стороны пуговицы от ее джинсовки. Похоже, что у Филина больше не было сексуальных проблем.
– Отвороти глаза, – сказал Влад и тронул меня за подбородок. – Негоже смотреть на чужие страсти.
– Пойдем? – спросил я его.
Влад кивнул. Но едва мы встали, как за нашими спинами грохнул выстрел. Мы вздрогнули и обернулись.
Леся все так же лежала под Филиным, сжимая в руке «калашников». Филин не шевелился, словно уснул на груди своей подруги. На его боку дымилась рваная дыра; кровь хлестала из раны, как из дырявой винной бочки. Леся перевалила тело на песок и села рядом.
Я кинулся к ней, но она тотчас навела на меня автомат.
– Стоять! – сказала она.
Глаза ее были пусты. Казалось, она смотрит на горизонт через меня. Медленно перевернув автомат стволом к себе, она взяла его двумя руками и приставила к своей груди. Фантомная боль обожгла мне внутренности, как только прозвучал второй выстрел. Струя огня откинула Лесю на спину. Я услышал, как глухо ударилась ее голова о камень.
– Может быть, так оно лучше, – произнес Влад за моей спиной, когда стихло эхо.
Оцепенев, мы смотрели на два трупа.
Глава 27
– Что-то ты совсем раскис, – сказал Влад, сидя на корточках и выталкивая из магазина на песок патроны. – Эх, Кирилл…
– Хватай за нос горилл, – досказал я. – Сколько?
– Пять патронов. Это, конечно, не бог весть что, но все же за себя постоять можно.
– Даже если бы у нас было безоткатное орудие, – сказал я, – мы вряд ли смогли бы постоять за себя. Филин был ягненком в сравнении с Тихонравовой.
– Пожалей себя! – отмахнулся Влад. – Хватит меня грузить своей депутаткой! Трахать ее надо было, когда в поезде ехали, и не было бы сейчас проблем. А ты в носу ковырялся…
Он снова снарядил магазин, прищелкнул его к автомату и, любуясь оружием, смахнул с него невидимую пыль.
– Во всей этой истории мне до сих пор неясно одно: какая падла сперла документы у Тихонравовой, – сказал Влад, целясь в ближайший камень.
Я вытряхивал из обуви песок. Он спрессовался, и пришлось стучать кроссовками о булыжник.
– Я спер.
– А? – сдавленно произнес Влад. – В каком смысле? Шутишь, что ли?
– Если бы шутил, то мы вряд ли бы еще жили.
Влад подошел ко мне и присел рядом на корточки.
– Кирюш, – сказал он, заглядывая мне в лицо. – А на хрена ты это сделал?
– Чтобы сохранить нам жизнь. Пока Мила не узнает, где находятся документы и не получит их обратно, над нами с тобой будет порхать ангел-хранитель.
– Какой же это ангел-хранитель, к едрене-фене, когда черные платки по нас с трех стволов лупили?
– И что? Попали? – Я поднял голову и взглянул на бордовое лицо Влада. – Ты можешь поверить в то, что трое профессионалов не могли попасть в меня с пятидесяти метров?
Влад сел на камни и схватился за голову.
– О-о, блин горелый! – простонал он. – Как я хочу покоя! Не надо мне ни бензина, ни изотопов, ни славы, ни богатства! Только дайте мне спокойно дожить до старости! И какого черта ты связался с этими бумажками?.. Где они, дятел крашеный?!
Я задрал майку, вытащил полиэтиленовый пакет и кинул его к ногам Влада. Тот, как бомбу, поднял его, раскрыл, посмотрел внутрь и осторожно выудил один лист.
– «Шестнадцатое ноль девятое, – стал вслух читать он. – Ликвидация по списку «Б». Обеспечение А. Султанова. Предварит. подготовка эс-эр-вэ в Балашихе. Доп. для подстраховки по двести гр на каждого из военных складов там. див.» Таманской дивизии, что ли? А чего по двести грамм? Водяры?
– Водяры, – кивнул я. – Прячь обратно. Если бы Мила была уверена, что эти бумажки я ношу с собой, нас бы давно закидали гранатами. Но она сомневается: а вдруг я спрятал их или отправил почтовым голубем в Останкино? Поэтому, Влад, они будут нас брать только живыми.
– А зачем мы им живыми?
– Как зачем? – удивился я недогадливости друга. – Чтобы совать нам иголки под ногти, выпытывая, куда мы спрятали документы. Или, скажем, обливать физиономии крутым кипятком.
Влада аж передернуло. Он отшатнулся от меня и произнес:
– Типун тебе на язык, болтун. С меня довольно… Вот что, – сказал он после недолгой паузы. – Закопай ты их поглубже да камнем привали, и давай ноги уносить.
– Хорошо, – кивнул я. – Предположим, я их закопаю. Мы бредем по пустыне. И вдруг снова подкатывают к нам два джипа. Тихонравова спрашивает: где документы? Я ей отвечаю: закопал в пустыне, камнем привалил и пописал сверху. Мила обыскивает нас и приказывает: показывай, где закопал. Мы приводим всю банду на это место, выкапываем документы, и нас тотчас кончают.
Влад издал утробное рычание. Волнуясь, он принялся бродить вокруг меня.
– Не надо было их брать с собой, чучело! Не было бы проблем!
– Стоп! – взмахнул я рукой. – Предположим, я их не взял. Оставил в вагоне, на прежнем месте. Та же ситуация: Мила догоняет нас, бредущих по пустыне, и расстреливает вообще без всяких разговоров, как людей, узнавших о ее тайне.
– Тогда не надо было читать их! – взвыл Влад.
– Так я их и не читал сначала! – перешел я на крик. – Я тебе на зеркале в туалете послание написал, а она решила, что это я над ней подтруниваю, про документы намекаю!
– Значит, не надо было писать на зеркале! – тоже заорал Влад.
– Может быть, мне просто не надо было с тобой ехать? – вдруг тихо сказал я. – И не было бы у тебя проблем.
Влад нахмурился, опустил лицо и проворчал:
– Я этого не говорил.
Мы помолчали. Влад был недоволен мной, но ясно высказать претензии не мог.
– И что ты предлагаешь? – наконец, спросил он.
– Я разделю бумаги на две части и одну из них суну за пазуху Филину.
– Зачем?
– Тихонравова не знает о том, что здесь произошло. Она по-прежнему уверена, что нас четверо, и мы вместе идем через пустыню к трассе. Если она где-нибудь выловит нас, я скажу, что ради своей безопасности мы с Филиным поделили документы пополам, и если в назначенный день и час, в определенном месте он меня не дождется, то передаст свою половину в редакцию какой-нибудь популярной газеты.
– Зачем тогда вообще что-либо совать покойнику за пазуху? Сожги половину, а скажешь, что отдал ее Филину.
– Видишь ли, Влад, в чем дело, – сказал я, помолчав. – Я почти не вижу шансов на то, что мы благополучно выберемся отсюда. А Тихонравову очень хочется наказать. Если нас убьют, то остается надежда, что трупы Филина и Леси рано или поздно найдут. Может быть, вертолетчики, может быть, пастухи. Значит, найдут и документы. А там, даст бог, кто-то ими всерьез заинтересуется. Сейчас все падки на сенсации и разоблачения. А здесь, – я постучал ладонью по пакету с документами, – скандал года, если не десятилетия.
– Скажешь – десятилетия! – вяло возразил Влад. – Да мелочь все это! – начал он убеждать самого себя. – Такие скандалы в России каждый день происходят. И ничего. Никому это уже не интересно. И все депутаты на местах. Потому что никто в эти скандалы не верит. И правильно делают, что не верят! Мало ли что журналисты накалякают в своих газетенках! Всем верить?
