Максим Шахов - Южный крест
– Господи, что с вами?! – женщина бросилась навстречу Серову, протягивая руки. – Вы ранены? Акилес, срочно вызывай доктора Каравантеса!
– Не стоит так беспокоиться, Пилар, – сказал Серов, чувствуя, как в присутствии этой женщины он начинает безнадежно смущаться. – Мы ведь пришли сами, значит, все не так плохо.
Прикосновение ее сухих прохладных рук будто обожгло Алексея, он заметно вздрогнул, так что Пилар это заметила и еще сильнее сжала своими руками его вдруг ослабевшую руку. Он почувствовал, как усталость, накопившаяся за эти сумасшедшие дни и бессонные ночи, охватывает его руки и ноги железными цепями, и сознание едва цепляется за реальность, сконцентрированную в бездонных черных глазах радушной хозяйки.
Первое, что почувствовал Серов, когда проснулся, было неестественное ощущение чистоты и сухости, непривычное после постоянно мокрого комбеза, которое подчеркивалось совершенно белыми простынями, нежно прильнувшими к его обнаженному телу. Да, он сразу ощутил свою наготу, наслаждаясь той безмерной свободой, которую она несла в себе. Только потом, мысленно «ощупав» свое тело, он почувствовал боль в разных его частях, нашел нашлепки пластыря на царапинах поменьше и почувствовал покалывание титановых скобок там, где кожа была располосована до мяса. Кто-то над ним основательно поработал, и он абсолютно ничего не помнил. Особенно ему было интересно, кто его раздевал и купал – уж наверно, не добрый доктор Каравантес или тот усатый дворник у ворот.
Алексей огляделся вокруг и увидел белые стены комнаты, темные деревянные балки на белом потолке и столик у кровати, где стояло блюдо с фруктами и поднос с несколькими графинами, бокалами и стаканами. Сквозь оконце, прикрытое снаружи зеленой веткой дерева, в комнату лился приглушенный сумеречный свет.
Сейчас вечер или утро? Серов пошевелился под ласковой простыней и хотел было встать, но вспомнил, что голый. В поле зрения никакой одежды не наблюдалось, а кроме старого комбеза, у него, собственно, ничего и не было. В это время в дверь осторожно постучали. Серов пытался сказать по-русски «войдите!», но вспомнил, что русского здесь никто не понимает, а подходящее испанское слово в голову так и не пришло. Пока он копался в своих филологических познаниях, в комнату впорхнула пышногрудая нимфа в розовом легком платье, неся в руках стопку аккуратно сложенного белья и пару туфель из парусины. Она положила все это на угол кровати, широко улыбнулась и села рядом, положив теплую руку ему на грудь.
– Ола, буэнас тардес! – сказала девушка приятным грудным голосом с хрипотцой, типичной для жителей латиноамериканских стран. – Я знала, что ты уже проснулся. Как можно спать вторые сутки? Тетя меня отговаривала, но я все равно решила проверить.
– Тетя? А кто твоя тетя? – спросил Серов, слегка стесняясь непосредственности девушки.
– А, ты ничего не помнишь?! – девушка засмеялась, обнажив два ряда крупноватых, но очень ровных белых зубов. – Я Вирту, Виртудес, племянница Пилар. Мы все живем у нее, пока в столице эта неразбериха.
Только тут Серов понял, что милая креолка как две капли воды похожа на Пилар. В ней не было еще той гордой осанки и властного взгляда, которые не берутся с неба, а вырабатываются годами, приходят с опытом и самоощущением своего положения в этой жизни. Но зато из нее била необузданным фонтаном энергия молодости, обрамленная благородной оправой красоты ее тетки.
– Хочешь пить? Здесь есть соки, местная агуаардьенте, текила, виски, мексиканское и чилийское вино, – щебетала Вирту, поглаживая его грудь, отчего Серову становилось необычайно уютно. – Чего тебе налить?
– Пожалуй, выпью вина с водой. Не хочу захмелеть.
– А ты славный. Только у тебя такое странное имя. Между прочим, тетя тебя боготворит. Она так и сказала, мол, Лобо послан мне богом, и я буду вспоминать его в своих молитвах до конца дней. Чем ты так угодил ей?
– Да так, – пожал плечами Алексей. – Она немного преувеличивает. А сколько лет твоей тете?
– Ей тридцать шесть. Почти старуха, – девушка заразительно рассмеялась. – Ее сын старше меня, представляешь! Она вышла замуж в пятнадцать лет, а через год ее мужа убили. Потом на ней женился дядя.
«А тетка-то в самом соку! Как же я так ошибся?» Действительно, Серов давал Пилар больше сорока лет, и не потому, что она так выглядела – само лицо не тянуло и на тридцать два, – а по ее величественной манере держаться с людьми и по мудрому сиянию глаз. Рядом с ней многие чувствовали себя в подчиненном положении, и проще всего было отнести это превосходство на счет возраста. Нельзя сказать, чтобы она морально подчинила себе Алексея, но Пилар была в первую очередь красивой женщиной, и этим определялось ее привилегированное положение в его градации людей.
– Ну а тебе тогда сколько лет? – спросил он, чтобы отвлечься от мыслей о Пилар.
– Я тоже уже немолода. Почти синий чулок. Скоро стукнет семнадцать, представляешь!
Они оба рассмеялись.
– Кстати, как дела у твоего дяди?
– О! Мы им все гордимся! Вчера ему присвоили звание генерала. Сейчас он ловит убийц бывшего министра Ордоньеса, а армия выступает на столицу. – Вирту протянула Серову бокал с полупрозрачной пурпурной жидкостью. – Скоро мы вернемся домой. Ура!
– Но сегодня ты еще не уедешь? – спросил Алексей, накрыв ее руку своей.
– Нет! Как же я могу тебя бросить?! Тетя сказала, что ты очень страдал и тебе не хватает домашнего тепла. У меня много тепла. Я тебе дам столько, сколько захочешь. – Она наклонилась, прижавшись своей упругой грудью к его груди, и поцеловала в щеку, а потом подпрыгнула на месте, всплеснув руками. – Ой, скоро ужин! Тебе пора одеваться. Ты еще должен зайти к своему другу, Виктору. Он тоже тут после ранения. Что вы за мужчины! Десять человек, и все раненые!– Ну здравствуй, брат! – Виктор протянул руку, приглашая Серова сесть на стул возле кровати. – Подвел я вас, верно?
– Да что там! С кем не бывает.
– Нет, честно, я думал, что вы это дело не вытянете. – Бледное лицо Виктора расплылось в искренней улыбке, что было роскошью, так как случалось крайне редко. – Не потому, что вы слабаки, а дело само по себе неподъемное. Да и ты первый раз в командирах. Я тут пока бредил, такого себе навертел в мозгу, что сам не знал, где правда, а где вымысел.
– Повезло, в общем. Да и если бы не Пилар, ни за что бы не выкрутились, – Алексей потупился, чтобы не показать виду, что польщен похвалой Виктора.
– Она свой курятник защищала. Хотя, конечно, это не женщина, а торнадо. Ты не запал на нее, часом? – Виктор бросил на Серова пристальный пронизывающий насквозь взгляд. – Вижу, вижу! Дурное дело нехитрое. Я сам давно по ней вздыхаю. Рядом с ней адреналин прямо захлестывает.
Виктор замолчал, мечтательно уставившись в потолок, а Серов использовал эту паузу, чтобы вывернуться из скользкой колеи разговора, непонятно почему затеянного резидентом.
– Что нам теперь делать?
– Да, пожалуй, давай о деле, – Виктор перешел на шепот, нарочито обведя взглядом комнату, будто намекая на возможное прослушивание. – Две галочки уже поставлены. Я имею в виду освобождение полковника и нейтрализацию генерала. Работа чистая, ничего не скажешь. Меня интересует, что с третьим клиентом. Он все еще может быть опасен.
– Это вряд ли. Его уже, наверно, доели там, в сельве. – Алексей пожал плечами. – Случайно встретились в лесу, а разойтись не смогли. Я так и не понял, что он там делал в самой чаще.
– Это и не важно, раз дело сделано. Кстати, за заложников особое спасибо от командования и МИДа. Никто не ожидал, что вы сможете их вытащить.
– Мы сами не особо надеялись. Пришлось всю базу перепахать, чтобы уйти под шумок.
– Наслышан. Что ж ты такой кровожадный?
– Так получилось. Сами виноваты.
– Это уж точно, только смотри, мы здесь не при делах. Фонтекавада создал специальную комиссию по убийству Ордоньеса, заложникам и убийству президента. Все хотят повесить на Дугласа, но лучше от греха подальше отчалить отсюда. Не дай бог, вас кто-то видел и может опознать. Кстати, один точно есть. Он видел, как уводили заложников.
– Так как уходим? И когда? Все за исключением Джэка могут идти хоть сейчас.
– Нет. Вас тоже оформляем как заложников. Будто бы вы приехали на рыбалку из Венесуэлы, ну и вас по ошибке взяли десантники Дугласа. Сейчас делаем легальные документы, и через два дня вы как птицы свободны. Врачи сказали, у Джэка все в порядке. Его подремонтируют, дадут специальное кресло, и бегом до канадской границы.
– А ты-то как? – Серов кивнул на капельницу и горку разноцветных таблеток на блюдце. – Скоро выздоровеешь?
– Пуля нехорошо прошла, здорово покромсала легкое и еще кое-что. В общем, весь в шрамах от операций, причем шрамы не из тех, которые украшают мужчину. Месяца три мне еще наверняка придется валяться.
– Невезуха.
– Работа такая, сам знаешь. Кстати, а насчет Пилар. Советую подкатить к ней на полном серьезе. Она от тебя без ума, хотя и скрывает. Мне точно не светит, так как мне с ней работать. Жена президента, пусть даже и Эссекибо, это величина, требующая особого отношения. А с тебя взятки гладки. Через два дня тебя ищи-свищи.
