Евгений Сухов - Гнев смотрящего
– Не верь им, Колян, – громко произнес Зародыш. – Я здесь был и все слышал – они конкретно договорились тебя замочить. Хлам вон уже и пушку достал.
– А может, кто-то был против? – поинтересовался Колян.
– Нет, все были за, – ответил Зародыш.
– Ах вот как, – процедил Колян. – Я из вас, уродов, людей сделал, а теперь вы меня грохнуть решили?
По его тону даже самому тупому из присутствующих стало ясно, что по-хорошему разойтись сторонам не удастся. Внезапно у кого-то из бандитов не выдержали нервы – раздался крик:
– Ложись!
В воздухе мелькнула граната, брошенная в пулеметчика. Все мгновенно кинулись на пол, под столы и лавки, Рекс исчез за стойкой, и только Колян оказался на высоте – в броске, как футбольный вратарь, он отбил гранату, и она отлетела в зал. Колян распластался на полу, прикрыв голову руками. Грохнул взрыв, засвистели, завыли, защелкали осколки, зазвенела разбитая посуда. Срезанная осколками тяжелая люстра рухнула с потолка на голову лежавшему в проходе Назару Второму, мгновенно погрузив того в беспамятство.
Рекс, словно чертик из табакерки, выскочил из-под стойки, и тут же загремел пулемет. За ним открыли огонь Колян, еще трое стрелков. Если на открытой местности звук стрельбы и автомата, и пулемета Калашникова кажется негромким и нестрашным и напоминает монотонное щелканье какой-то механической заводной птицы, то в замкнутом пространстве шквальный огонь из этого же оружия создает оглушительный грохот, от которого непривычный человек способен совершенно ошалеть. Помещение заволокло пеленой кисло пахнущих пороховых газов, гильзы звенящим потоком сыпались на выложенный плиткой пол. От мебели отлетали щепки, от стен – куски кирпича. Вдребезги разлетались бутылки и прочая посуда. Пули рвали в клочья висевшие на стенах картины, высекали искры из пола, стен, декоративной металлической утвари, а при рикошете визжали и завывали. Наконец Рекс прекратил огонь, а Колян и трое его бойцов, успевшие поочередно сменить магазины автоматов, не переставая стрелять, двинулись вперед. Заметив под столом темную массу человеческих тел, Колян всаживал в нее очередь. Он и его бойцы стреляли в любой темный проем – везде, где могла притаиться трепещущая от ужаса человеческая плоть. Шагая по проходу между столиков, они разделились – одни стреляли вправо, другие – влево. Когда пули достигали цели, слышались сдавленные вскрики. Большинство ламп было разбито, и пламя, вспыхивавшее при стрельбе у автоматных стволов, казалось в полумраке нестерпимо ярким. Внезапно прямо в глаза Коляну полыхнул огнем выстрел – это Репа, успевший под столом достать пистолет, выстрелил в бригадира, лежа на полу. Пуля обожгла Коляну щеку, но он мгновенно ответил короткой очередью, угодившей прямо в белевшее под столом лицо.
– Колян, не стреляй, это я! – поднимаясь, воскликнул Зародыш. Глухо захлопал его пистолет – это Зародыш расстреливал тех, кто сидел с ним за одним столиком, а затем отлеживался на полу рядом с ним.
– А, сука, предатель! – приподнявшись над столом, зарычал Тумба и вскинул руку с пистолетом, собираясь подстрелить Зародыша. Однако выстрелить он не успел – сразу несколько стволов повернулись к нему и рыгнули свинцом. Озаренный отблесками пламени, Тумба нелепо задергался, выронил пистолет и завалился навзничь куда-то в темноту, на груду поваленной мебели и иссеченных гранатными осколками человеческих тел. А снаружи в дверь зала, незаметно запертую Зародышем при появлении Коляна, уже били чем-то тяжелым.
– Что там у вас? Какого хрена?! Открывай! – орали с той стороны охранники гибнущих авторитетов.
Расстреливая всех ворочавшихся, ползавших и лежавших на полу людей, Колян со своими бойцами дошел уже почти до конца зала. Большинство его жертв при всем желании не могли оказать сопротивление, поскольку не захватили с собой оружия, направляясь в такое спокойное место, как «Фиалка». Внезапно из-под стола вскочил Потрох и закричал, размахивая руками:
– Колян, не стреляй! Я всегда за тебя был, бля буду! Не надо, Колян!
Несколько пуль, попавших ему в грудь, отшвырнули его в угол. Растопырив руки и скрючив пальцы, Потрох попытался удержаться на ногах, но затем руки его бессильно упали, и он медленно съехал по стене на пол. Прочесав зал до конца, Колян услышал стук в дверь и ругань, доносившуюся с той стороны.
– Это что за херня? – спросил он свирепо. – А ну-ка разойдитесь в стороны… Рекс, готов? Дай-ка им просраться!
Рекс, стоявший за стойкой, ухмыльнулся, навел ствол пулемета на дверь и нажал на спуск. Раздался грохот, пламя запорхало вокруг дула, словно голубоватая бабочка. Дверь стремительно покрылась пулевыми отверстиями, от нее брызнули щепки, а с другой стороны раздался крик боли. Стрельба прекратилась, Колян подошел к двери и заорал:
– Что, получили? Мотайте отсюда, это я, Николай Радченко, вам говорю!
В ответ снаружи прогремел выстрел, и пуля, выбив из двери щепки, со звоном разбила бутылку над головой Рекса, который тут же инстинктивно пригнулся.
– Все, уходим, – скомандовал Колян вполголоса. – Теперь они долго не сунутся дверь ломать. Быстро к машинам!
Шагая к двери в служебные помещения, Колян, не останавливаясь, вскинул автомат и дал короткую очередь в какого-то раненого, зашевелившегося на полу. Тот дернулся и затих. Следовавший за бригадиром Зародыш заметил в полутьме что-то белое, шагнул, вглядываясь, в ту сторону и увидел повара, который отполз в нишу стены и дрожал там от страха.
– Не надо… – пересохшими губами пролепетал толстяк.
– Ладно, живи, – бросил презрительно Зародыш. – И смотри: будешь болтать, мы тебя из-под земли достанем. Понял?
Толстяк закивал, и Зародыш бросился следом за остальными. Рекс на прощанье дал по двери еще одну короткую очередь и, подхватив пулемет, выскочил из-за стойки и юркнул последним в коридор. Во дворе они застали пленных, стоявших у стены на коленях с руками за головой. Встать на колени им приказал изрядно нервничавший боец с автоматом, оставшийся наедине со всей этой толпой. Вдобавок снаружи уже начали ломиться в ворота. Боец взволнованно сообщил:
– Они через стену перелезть хотели, но я им сказал, что начну шмалять по этим вот, которые тут у меня. Тогда они ворота начали ломать.
– Молоток, – бросил Колян, подошел к шеренге пленных и вытащил из нее за ухо своего крестника Мишу.
– Ну-ка, Миша, иди к воротам и будь наготове. Откроешь их по моей команде.
Тем временем Рекс черенком подобранной во дворе метлы заложил дверь из кафе во двор и вслед за другими вскочил в машину.
– Слышь, дай-ка мне пулемет, – приказал Колян и добавил, отдавая Рексу свой автомат: – Когда будем выезжать, шарахни по этим уродам, а я добавлю.
За руль джипа Назара Второго сел Зародыш, а Колян скромно устроился в багажнике, подняв дверцу. Таким образом «Гранд-чероки» превратился в некое подобие пулеметной тачанки. Взревели моторы, машины начали маневрировать в тесном дворе и наконец встали в затылок против ворот – впереди машина Рекса, за ней джип с Коляном в багажнике.
– Миша, давай! – весело заорал Колян.
Миша неловко завозился с запором.
– Чего ты копаешься! – прикрикнул на него Колян, высунувшись из багажника. В этот момент лязгнул запор, и Колян юркнул в багажник, едва успев крикнуть: – Уйди с дороги.
Миша толкнул полотнище ворот и отскочил в сторону. Машина Рекса с ревом рванулась вперед, с грохотом ударив бампером расходящиеся створки, и те распахнулись с такой быстротой, что заставили шарахнуться в стороны толпу, состоявшую из охраны и водителей тех авторитетов, которые погибли в кафе, и просто из подтянувшихся к «Фиалке» бандитов помельче. Вся эта братия рвалась на помощь своим патронам, но, ошеломленная грохотом и ревом, которыми сопровождался выезд Рекса, не успела вовремя открыть огонь. Вдобавок Рекс вышиб стволом автомата заднее стекло и полоснул по толпе длинной очередью, выбившей искры из асфальта. Кто-то бросился на мостовую, кто-то побежал в сторону. Щелкнули только два или три одиночных выстрела, и в джип Радченко, выезжавший следом за машиной Рекса, попала лишь одна пуля, пробившая стекло над головой Коляна. Тот зарычал:
– Ах так, суки?! Машину испортили! А ну, Зародыш, помедленнее!
Джип притормозил, Николай устроился в багажнике поудобнее, вскинул пулемет и с колена открыл огонь. Фигуры врагов, кинувшихся вдогонку за беглецами, тут же заметались, рассыпались в разные стороны и залегли – пламя, сверкавшее во внутренностях джипа, и плотный свист пуль над головами мгновенно отрезвили слишком рьяных преследователей. А Колян со злорадным хохотом продолжал хлестать очередями по мостовой. Эта лента оказалась снаряжена трассирующими пулями, и он прекрасно видел, куда ударяют огненные стрелы. Заметив, как дернулся от попадания сначала один, потом другой бандит из числа лежавших на асфальте, Колян с удовлетворенной улыбкой приказал:
