Лейкоцит 5 - Антон Евгеньевич Захаваев
— Ну, да! — «Прищёлкнула языком» Кецц, и вновь немного помолчав добавила:
— Мама…
— Не надо. — Максимально деликатно попытался осадить уже я её. — В смысле, что не надо сейчас о твоей маме, милая, потому что…
— А я сейчас не о своей. — Телепатически покачала головой моя принцесса. — Я, о… — Она едва заметно указала кончиком ствола на ныне, кажется, даже дышавшего, и то через раз Дернта. — Я, о его. А если точнее, то о том, что если он сейчас и в самом деле искренне считает себя воистину крошечным детёнышем, то самым… святым для него должен являться образ матери, через который, разумеется, чисто теоретически, и можно будет попытаться как-то установить тот самый контакт. Логично?
— Более чем. — Мысленно отвешивая самому себе новую максимально увесистую оплеуху, за тупость (потому как данная идея изначально должна была прийти в башку именно мне) отозвался я, после чего предварительно опустившись на колени, а также в характерном жесте выставив перед собой пустые ладони, через мандат отправил все тому же Дернту, максимально оптимизированное для его ныне «детского» понимания сообщение, суть которого сводилась к тому, моя есть никакой не Бука (потому как в противном случае его нынешнее укрытие его бы от меня не спасло), а хоть внешне и вроде как страшный, но на самом деле добрый дядя Вайл, что является давним другом, и верным слугой его мамы, по прямому распоряжению которой сюда сейчас и заявился.
— Врун! — Запустив в меня какой-то костяной пластинкой полным ненависти голосом завизжал, как выяснилось вполне себе не разучившийся читать, что уже само по себе было сейчас жирным бонусом, чёрт. — Плохой врун! Ты не можешь быть от мамы, потому что мама умерла! Потому что злой дядя Одри убил мою маму, чтобы вместо неё стала злая тётя Гхериялла! Вот! — В меня полетела ещё одна пластинка. — Поэтому ты не мамин друг! Ты их друг! Потому что такой же страшный, как они! Страшный и хитрый! А мама… — Из глаз «Блаженного» ручьём хлынули слёзы. — Мама была красивая! И все её друзья были красивые! И слуги тоже были красивые! Очень-очень красивые! Даже те, кто жили в… — Он, высунув руку из-под кровати, дёргано указал пальцем на потолок, — Дующих трубочках, и то были красивые! Вот!
— Ясно. — Вновь многозначительно переглянувшись со своей малышкой мысленно подвёл итог я, после чего не откладывая в долгий ящик, через всё тот же мандат, отправил Дернту новое сообщение суть которого сводилась уже к тому, что, мол… он сам оказывается тоже тот ещё врун, потому как живущих в Дующих трубочках друзей своей мамы видеть не мог просто по определению, а, следовательно, откуда ему знать, что они тоже были красивые.
— Я не врун! — Пуще прежнего заревел чёрт. — Это ты врун, а я не врун! Потому что я там был! Был в тех самых трубочках! Ты меня слышишь, Бука⁈ Был! Вот! И в трубочках был! И в большом тук-туке был! И даже с дяденьками боженьками разговаривал, когда мамочке помогал, чтобы она злого дядю Реннрайя… укокошила! Они меня тогда прямо так и спросили, кого я хочу видеть самым-самым главным: злого дядю Ренрайя или мамочку? Глупые-глупые дяденьки боженьки! Глупые!
— И ты конечно же выбрал маму? — Сделал до нельзя бессмысленное уточнение я.
— Угу. Выбрал. — Дернт утер ладошкой выступившие сопли. — Сперва её, а потом её друзей. Тех самых, тоже красивых друзей, что потом стали главными бванами везде! И в цветочке, и в ням-няме, и в трубочках, и в большом тук-туке! Я помог. И тогда помог. И потом помогал. Всегда много-много помогал! А потом пришёл злой дядя Одри, и моя мамочка умерла. И она, и почти все остальные. Кроме тех, кто предал мамочку, чтобы начать служить дяде Одри, и… — В его голосе прорезались откровенно хвастливые нотки — Меня! Потому что мамочка придумала, как сделать так, чтобы мне не было ай-ай-ай. Мамочка очень меня любила, поэтому придумала, как сделать, чтобы я остался даже после того как ее не станет. Смог остаться, и… — Он внезапно осёкшись всё так же откровенно по-детски зажал себе рот ладонями.
— Отомстить? — Закончил я за того.
— Нет! — Всем своим видом буквально крича об обратном, откровенно испуганно, что его раскусили замотал головой Чёрт.
— Да. — Кажется нащупав-таки ниточку для получения той самой, очередной потенциально важной для меня информации продолжила стоять на своём моя скромная. — И я даже знаю, ТОЧНО ЗНАЮ, что именно ты сделал! Вот только тебе никогда не хватит смелости в этом признаться, потому что ты трус. Да, да, и ещё раз да! Потому что ты самый настоящий трус, Дернт. Не то, что твоя мама, которую несмотря ни на что, до сих пор искренне уважают даже Одри с Гхерияллой.
— Я не трус! — Взвизгнул собеседник.
— Да, ну? — Парировал я. — Ты вообще-то от меня под кроватью спрятался.
— Не трус! — Внезапно (Вот уж действительно удивил, так удивил) выбравшись из своего укрытия, как ему, наверное, казалось максимально грозно топнул ногой Черт. — Ты меня слышишь, Бука⁈ Я не трус, не трус, не трус! И я расскажу! Ты меня слышишь Бука⁈ Я всё расскажу, потому что я тебя не боюсь! Совсем-совсем! Да! Мамочка придумала, как меня спасти, чтобы я отомстил! И, я… — В голосе собеседника проступили откровенно хвастливые нотки. — И я отомстил! Я сделал так, чтобы злому дяде Одри стало также плохо, как и мне. Сделал так, чтобы он сам превратил свою дочку в новую буку-буку, а ещё, чтобы его злую жену тётю Инфузорию после этого… Заменили, на новую тетю, также как злая тётя Гхериялла заменила мою любимую мамочку! Вот!
— В смысле⁈ — Одновременно с этим наводя свой ствол прямиком на Дернта с таким воистину змеиным шипением, что ей бы сейчас десять Венкхов разом позавидовали уточнила Кецц. — А ну-ка, папуля, немедленно прикажи ему повторить его последние слова!
— Тише-тише, маленькая. — Телепатически максимально бережно положив той руку на плечо прошептал я. — Потому что теперь уже моя есть прекрасно понимает твои чувства. Честно-честно. Вот только если ты его прямо сейчас завалишь, то… Очень сильно подгадишь дяде Вайлу. А ты же ведь этого не хочешь, нет?
— Нет. — Походу опомнившись шмыгнула несуществующим носом маранкер. — Не хочу. Но, он…
— Всего лишь глупый детёныш. — Закончил я за ту. — Как бы детёныш, а потому запросто мог… Чтобы пытаться напугать уже нас, немного… Прихвастнуть, взяв на себя заведомо чужую вину. Ибо… Ну, вот давай рассуждать логически. Вот твой… Настоящий папа, он ведь однозначно был очень-очень умный, а, следовательно, рано или поздно обязательно бы выяснил, истинного виновника всех свалившихся на него несчастий. Выяснил, и…
— Однако сам-то ты ему сейчас в этом плане более чем веришь. — Прервала меня малышка. — Не забывай, что я вообще-то ныне имею перманентный доступ к твоим текущим мыслям, а, следовательно, прекрасно вижу, что ты этому самому Дернту в этом самом плане сейчас более чем веришь папочка.
— Не верю. — Парировал я. — А всего лишь с… пятидесяти процентной вероятностью допускаю, что он-таки сказал правду, и не более того. Поэтому… В общем держи себя в руках, принцесса. По крайней мере до тех пор, пока дядя Вайл не закончит, а потом… Так и быть, можешь напоследок этого хвостатого завалить. Разумеется, если таким образом Сайясшехтерра спровоцировать не боишься. — После чего максимально осторожно подбирая слова, где лестью, а где путём взятия на слабо буквально пинцетом и по миллиметру продолжил вытягивать из всё того же Чёрта вожделенную информацию, в первую очередь касательно заветных «дующих трубочек». А если точнее, то касательно месторасположения врат соответствующего сегментума,
