Антон Первушин - Миротворцы
Володя хотел изобразить искреннее возмущение: кто-то ещё тут будет сомневаться в его умении играть на гитаре! Однако вовремя сообразил, что последний вопрос обращён не к нему – брат Василий спрашивал Димыча.
– Это правда, – ответил Димыч тихо-тихо.
– Очень интересно! И друг, значит, туда же?.. Очень интересно…
В конце концов, брат Василий поверил и пригласил Володю к себе "скоротать вечерок". Володя, хоть и с тяжёлым сердцем (ведь откровенно лгать пришлось!), но всё-таки весело под-мигнул другу Димычу и отправился вслед за братом Василием. В наступающих сумерках они прошли по беговой дорожке, миновали полосу препятствий, где брат Василий умудрился спо-ткнуться (это спортсмен-то с отточенной реакцией и высокой внимательностью!) и чертыхнулся при этом, после чего они оказались у приземистого домика, окна которого за занавесками были ярко освещены.
– Здесь и живу! – сообщил Володе брат Василий, открывая ключом дверь.
– Здорово! – оценил Володя, которому в самом деле понравился вид этой избушки, стоящей почти у самой стены лагеря, в окружении кустов смородины (то, что это смородина, Володя определил по характерному запаху).
– Да, ничего себе, – подтвердил брат Василий, пропуская Володю внутрь.
– А вы свет никогда не гасите? – поинтересовался Володя, проходя в комнату.
– А зачем? – вопросом на вопрос ответил брат Василий.
Володя огляделся. Брат Василий жил скромно: стол, два колченогих стула, деревянный ящик в углу, широкая кровать, безупречно по-армейски заправленная. Гитары, между прочим, в комнате не наблюдалось.
– Садись, мальчик мой, – радушно предложил брат Василий.
Сам он скинул куртку и, оставшись в тельняшке, на минутку куда-то вышел. Вернулся он с матерчатой сумкой в руках, из которой извлёк и выложил на стол последовательно: хлеб, палку копчёной колбасы, банку сардин в масле, банку маринованных огурцов, банку какого-то экзотического салата и литровую бутылку "Столичной". Тут же по мановению его рук на столе рядом с выпивкой и закуской появились две стеклянные стопочки, две вилки и нож.
– Я пить не буду! – сразу заявил Володя.
– Как же так, мальчик мой? – удивился брат Василий, разливая водку. А зачем ты сюда пришёл?
– На гитаре… – заикнулся было Володя.
– Ха, ха и ещё раз ха, – сказал брат Василий. – Ты за идиота меня держишь? Брат На-ставник мне всё про вас ещё месяц назад обсказал: кто чем занимается, кто чего умеет. Ты в списке заядлых гитаристов не значился. А значит, пришёл сюда по другому поводу. Разве не так, мальчик мой?
Теоретически в этот момент Володе следовало возмутиться и потребовать гитару. Не-медленно. Однако он прекрасно понимал, что подобная хохма здесь не пройдёт; тем более, сам Наставник…
– Всё равно пить не буду, – сказал Володя твёрдо. – И вам не советую!
К его удивлению, брат Василий настаивать не стал.
– Не хочешь – не пей, – сказал он, нарезая колбасу ровными кружками. Только со-веты свои оставь при себе.
Володя заткнулся. Молча они поели. Брат Василий наливал себе водку и опрокидывал одну стопку за другой; Володина же стопочка, наполненная до краёв, осталась нетронутой. Сам Володя побрезговал колбасой, но сардины съел с большим удовольствием: хоть какое-то раз-нообразие в опостылевшей постной пище.
Ужин они закончили, когда брат Василий "приговорил" треть бутылки. После этого он, оп-рокинув в себя очередную стопку, пересел на кровать. Стянул под настороженным взглядом Володи сапоги, размотал портянки, рыгнул смачно и потянулся.
– Ну что, мальчик мой, перейдём к официальной части? – брат Василий приглашающе похлопал по покрывалу рядом с собой.
Володя, чувствуя беспокойство, тем не менее тоже пересел на кровать.
– В какой школе учишься? – спросил его брат Василий.
"А-а, вот оно начинается, – подумал Володя, вспомнив короткий рассказ друга Димыча. – Только почему же он пил? Вроде, брат Василий и не настаивает. Сам-то наливается, но ведь не настаивает…"
– В третьей, средней, – ответил он на вопрос брата Василия.
– Там же, где Дима? – уточнил брат Василий.
– В том же классе.
– Понятно, – брат Василий снова с хрустом в суставах потянулся и резким движением скинул тельняшку.
Володя увидел, что живот и грудь у него – мокрые от пота. На шее у брата Василия на длинной цепочке висел простой крестик.
– Жарко, – пожаловался брат Василий. – Ты тоже снимай чего хочешь, мальчик мой. Дело нам предстоит долгое, потому как без суеты и спешки оно гораздо приятнее…
Володя не совсем понял, что имеет в виду брат Василий, а из всех предметов своего туалета решился скинуть только ботинки: целый день в них бегал – пусть ноги отдохнут.
– Значит, говоришь, в одном классе с Димой учишься? – продолжил "беседу" брат Ва-силий.
– Да.
– Ну и как, кто из вас учится лучше?
Володю озадачил этот вроде бы вполне невинный вопрос. Действительно, кто?Как-то не задумывался. До появления Наставника в их жизни Димыч был "крепким" троечником, а сам Володя – "мягким" хорошистом. С приходом Наставника всё изменилось: оба они теперь име-ли "отл" практически по всем изучаемым дисциплинам, однако Димычу легче давались гумани-тарные науки, в то время как Володе – точные. Допустимо ли сравнивать по этому критерию? И что ставить выше: точные или гуманитарные?
Володя уже хотел объяснить всё это и ответить на вопрос в том духе, что разницы между ним и Димычем по уровню успеваемости нет никакой, средний балл у них так и так одинаковый, но тут все мысли и воспоминания вылетели у него из головы. Потому что брат Василий поло-жил свои широкие ладони ему на плечи.
Володя вздрогнул и отстранился.
– Зачем вы?! – вскрикнул он.
Брат Василий озадаченно нахмурился. Потом его осенила какая-то идея, и лицо брата Василия снова расплылось в широкой улыбке.
– Ты, мальчик мой, не хочешь, чтобы я тебя раздевал, да? Ну сам тогда раздевайся – я не против.
– Вы… как вы… – Володя всё понял и задохнулся от ужаса.
– А что тогда?
– Мужеложец! – выкрикнул Володя, пытаясь соскочить с кровати.
Брат Василий сделать этого ему не дал: его реакция была намного более отточенной, чем у Володи – он схватил Володю за руку и сжал её, что твои наручники.
– Как же так, – произнёс он задумчиво, глядя Володе прямо в глаза. Зачем же ты пошёл?
– Я шёл, потому что мне… – Володя пытался вытащить руку из захвата, но у него ниче-го не получалось. – Потому что мне… сказали… ох… что вам нужна компания…
Брат Василий вдруг засмеялся. Захохотал, самым натуральным образом.
– Ой, мальчики мои, рассмешили! Ой, потешили! – приговаривал он в паузах между взрывами бурного веселья. – Друзья, называется! Один другого подложил! Ха-ха-ха! Я думал, только проститутки на такое способны! Ха-ха-ха! Рассказать кому – не поверят!
Володя, сопя от напряжения, всё ещё пытался высвободить руку. Брат Василий резко оборвал смех и теперь уже с холодом посмотрел на Володю.
– Вот что, мальчик мой, – сказал он, – я хочу, чтобы ты уяснил одну простую вещь: ты выйдешь отсюда, но не раньше, чем я тебя выебу, понятно? И лучше тебе смириться. Если не хочешь, конечно, остаток жизни в инвалидной коляске провести.
– Нет! Никогда!!! – захлёбываясь, прокричал Володя.
– Что "никогда"? Никогда в инвалидной коляске?
– Уйди, извращенец, мужеложец!
– Дурень, – сказал брат Василий почти ласково, – это поначалу больно и неприятно, а потом тебе понравится. Ну водочкой в крайнем случае зальёшь.
– Не-е-ет!!!
– Не хочешь по-доброму? Ну смотри!
Брат Василий притянул Володю к себе, легко отстранился, когда Володя попробовал его укусить за нос, перехватил вторую Володину руку, а ребром ладони своей свободной руки ле-гонько, без размаха рубанул Володе по шее, пониже затылка. В глазах у Володи потемнело.
Очнувшись, он обнаружил, что раздет догола и лежит животом вниз на кровати, а сверху на него навалился голый и мокрый от пота брат Василий. Этот последний пыхтел, как паровоз; горячий и твёрдый предмет упирался Володе в ягодицу и давил, давил, давил, приближаясь к… Володя закричал слабеющим голосом и предпринял последнюю попытку освободиться, вы-браться из-под жуткой массы, потому что всё иное означало для него смерть.
Самое удивительное, что эта отчаянная и вроде бы совершенно безнадёжная попытка увенчалась полным успехом. Наверное, и пот тут помог, и то, что брат Василий в этом положе-нии изрядно расслабился, но Володя очень легко выскользнул из-под него, сверзился на пол, вскочил на четвереньки и прямо так быстро побежал к столу.
– Ах ты, сучонок! – рявкнул брат Василий, поднимаясь вслед за ним. – А ну-ка стой!
Володя добежал до стола и схватил нож и, не глядя уже, не оборачиваясь – времени у него не оставалось – ударил ножом с заводом руки назад. И попал. Брат Василий взвыл дур-ным голосом. А Володя, всё так же не оборачиваясь, бросился к двери.
