Владимир Гриньков - За пригоршню баксов
– Это не я! – рыдал Юшкин. – Вот тут у меня записано! Это из-за них все! Надо их искать!
И все порывался достать из кармана что-то, да руки уже были скованы наручниками. Один из милиционеров залез к нему в карман, достал сложенный вчетверо лист, развернул.
Это был лист, вырванный Юшкиным из регистрационной книги.
– Марецкий, – прочитал милиционер. – Китайгородцев…
– Вот! Из-за них это все! – рыдал Юшкин и косил взглядом на беснующегося рядом пса. – Прикончить меня хотели! А я не дался!
* * *Рано утром Китайгородцев вышел в коридор. Охранник из «Барбакана», сидевший за столом, приветливо ему кивнул.
– Как обстановка? – спросил Китайгородцев.
– Клиент у себя. В три тридцать утра заселились еще два человека, мужчины. Номер двадцать восемь. Постоялец из двадцать шестого пятнадцать минут назад куда-то вышел.
– Хорошо, я понял. Через час тебя сменят.
Китайгородцев спустился на первый этаж. Женщина-администратор колдовала над своим лицом, пытаясь избавиться от следов ночной борьбы со сном.
– Доброе утро, – сказал Китайгородцев.
– Доброе утро.
– У нас новые постояльцы?
– Из Москвы ребята.
– Вы не будете возражать, если я на их фамилии взгляну?
– Вот, пожалуйста.
Раскрыла журнал на нужной странице, придвинула к собеседнику. Китайгородцев переписал фамилии, спрятал блокнот в карман.
– А вы из милиции, да? – спросила женщина, заговорщицки понижая голос.
Китайгородцев приложил палец к губам.
– Я поняла! – округлила глаза женщина.
Китайгородцев вышел на улицу. У входа стоял нестарый еще, лет под пятьдесят, мужчина. Заслышав шаги, обернулся. Бледное, без следов загара, лицо. Редкие светлые волосы зачесаны назад. Постоялец из двадцать шестого.
– Доброе утро, – первым поздоровался Китайгородцев.
– Доброе утро.
– Прохладно сегодня.
– Тут все-таки лес, – ответил светловолосый. – Сейчас вот солнце поднимется – увидите, какой будет день. Вы надолго сюда?
– Нет.
– Ну, может быть, у вас все-таки будет время пройтись по лесу. Не пожалеете.
– Тут есть на что посмотреть?
– Лес, – коротко ответил собеседник.
Одного этого ему уже казалось достаточно.
– Вам эти места знакомы? – спросил Китайгородцев.
– Да.
– Живете где-то недалеко?
– В общем, да.
– А здесь по делам?
– Отдыхаю.
– Это вместо Канарских островов? – улыбнулся Китайгородцев.
– Здесь лучше. Я Канары видел. С нашим лесом не сравнить. Это сначала, когда только появляется возможность выезжать за границу, рвешься туда и тебе там все нравится. Потом успокаиваешься. Гораздо приятней просто идти по лесу, искать грибы и знать, что не наткнешься на забор и табличку с надписью «Не входить. Частная собственность».
– А вы вообще по бизнесу?
– Да.
– Что за профиль? Может, мы друг другу будем полезны?
– А вы тоже – по бизнесу?
– Тоже, – кивнул Китайгородцев. – Консалтинговые услуги.
– Это для меня слишком сложно. Если бы вы, к примеру, картофель выращивали…
– Зачем же именно картофель?
– Я чипсами занимаюсь.
– Чипсы производите?
– Да.
– А где?
– Недалеко тут.
– У меня брат чипсами занимается, – сказал Китайгородцев. – Только он их не производит, а продает. В Москве. Сто двадцать магазинов.
– Сто двадцать магазинов ему принадлежат?
– Нет, он в них продукцию поставляет. Привозит в Москву чипсы и продает.
– А откуда привозит?
– Из Питера, – сказал Китайгородцев. – А от вас бы ближе получалось. Может, вы мне координаты свои дадите? А я ему передам.
– Хорошо.
Собеседник Китайгородцева извлек из кармана бумажник, перебрал содержимое всех отделений, разыскивая визитку. Не нашел.
– В номере, – сказал он. – Я потом туда поднимусь и вам свою визитку дам.
– Заранее спасибо.
– А теперь прогуляюсь, – сказал светловолосый. – В лесу сыровато еще, конечно. Но это мое любимое время. Дымка между деревьями плавает. Фантастическая картина.
Когда он ушел, Китайгородцев направился к припаркованным на стоянке автомобилям. В машине, где был установлен спутниковый телефон, дежурил охранник из «Барбакана».
– Привет! – сказал ему Китайгородцев. – Хамза не звонил?
– Нет пока.
– Набери-ка мне его.
Над близким лесом поднималось солнце. Деревья в тени казались черными. Из той черноты выплывала утренняя сырость.
– Хамза на проводе, – сказал охранник.
Китайгородцев взял трубку.
– Доброе утро, это Китайгородцев. Вы извините, что я так рано. По нашему вчерашнему запросу о постояльце этом, бизнесмене, есть что-нибудь? Я вас прошу – ускорьте. Да нет, ничего особенного. Просто я сейчас случайно содержимое его бумажника увидел. Там среди наших рублей еще и дойчмарки высветились. А я сейчас на все, что с Германией связано, очень нервно реагирую. Так что жду информацию. У нас постоянно один человек у аппарата дежурит.
Китайгородцев отключил телефон, повернулся к охраннику.
– Ты хоть немного поспал?
– Подремал, – ответил тот. – Неудобно тут. Все-таки не кровать. И ночью кто проедет – сразу реагируешь. Тут ребята приехали под утро…
– Да, я знаю, – кивнул Китайгородцев. – В общем, как только Хамза позвонит – ты сразу ко мне.
– Понял.
Китайгородцев, прежде чем вернуться в мотель, подошел к машине тех ребят, что прибыли ночью. «Форд». Довольно потрепанный. Номера московские.
* * *Хамза позвонил через два часа.
– Толик! – сказал он Китайгородцеву. – Собрали мы данные по вашему «чипсовому бизнесмену». Итак, Юшкин Игорь Степанович, пятьдесят шестого года рождения, уроженец города Москвы, ранее не судим, холост. По поводу чипсов – врет он все, никаких сомнений. С девяносто второго по девяносто четвертый год работал брокером на товарно-сырьевой бирже, продавал и покупал все, что можно. Фирма называлась «Дельта-Виста». Юшкин уволился оттуда в девяносто четвертом, а фирма закрылась в девяносто шестом. Он контакты с ней не поддерживал, потому что с девяносто четвертого работал по недвижимости. Фирма «Кантри Истэйт». Он и там не был ни владельцем, ни менеджером. В девяносто шестом его уволили. В девяносто седьмом Юшкин учреждает собственную фирму по торговле недвижимостью. Фирму назвал без затей: «Юшис». Юшкин Игорь Степанович. Пытался раскрутиться, используя связи, наработанные еще в бытность его агентом по недвижимости в фирме «Кантри Истэйт». Не преуспел. Но за несколько месяцев самостоятельной работы разыскал людей, готовых войти с ним в долю. Якобы предполагалась работа по схеме «его связи – их деньги». Деньги они дали…
– Эти люди установлены?
– Пока нет. Юшкин получил деньги приблизительно в июле девяносто восьмого года. Дальше случился августовский кризис, Юшкин денег лишился, и с этого момента у него начались неприятности. До конца девяносто восьмого года он еще трепыхался, пытаясь решить вопрос долгов, распродавал имущество, но вырученных денег не хватало. В своем офисе после новогодних праздников девяносто девятого года он не появился. С тех пор в бегах. По разным оценкам, на нем еще висит от ста пятидесяти до трехсот тысяч долларов долга. Чем занимается и на что живет, неизвестно.
– Это все, что вы накопали?
– Нет, Толик. Тут целая папка всяких бумаг.
– Есть ли данные о выезде Юшкина за рубеж? Меня интересует Германия. Даты выезда и возвращения.
– У него нет заграничного паспорта.
– Этого не может быть!
– Толик! Заграничный паспорт Юшкину Игорю Степановичу не выдавался!
А он на Канарах был, если верить ему на слово. И в бумажнике дойчмарки. Если бы доллары – тут никаких вопросов. Личные сбережения, защита от инфляции. Но у нас не Хорватия какая-нибудь и не Чехия. У нас в ходу доллары, а дойчмарки остаются после поездок за границу. Как правило. А у этого «туриста» даже загранпаспорта нет.
– Вы мне все, что есть по тому Юшкину, передайте, пожалуйста, на факс мотеля, – попросил Китайгородцев.
– Хорошо. Сделаю это прямо сейчас.
Китайгородцев направился в кабинет Пестрякова, где был факс. Пестряков – сама любезность. Хотя надпись на его футболке по-прежнему гласила: «Я не люблю тебя».
– Как вам тут отдыхается? – осведомился Пестряков.
– Выше всяких похвал.
– Может, у вас будут какие-то пожелания?
– Получить факс, – широко улыбнулся Китайгородцев.
– Без проблем!
– Тогда переключите, пожалуйста, на «автомат». И еще. Там информация будет конфиденциальная…
– Мне вас оставить? – спросил понятливый Пестряков.
– Я не настаиваю, но…
– Я понял!
Это было очень хорошо, что он ушел. Потому что совсем необязательно было ему видеть материалы, передаваемые из Москвы. Уже один из первых документов мог бы неприятно удивить Николая Константиновича Пестрякова. На информационной карточке, заполняемой работниками паспортного стола на каждого гражданина, получающего паспорт, размещалась его фотография. Китайгородцев сразу увидел, что тот Юшкин, фото которого присутствовало на информационной карточке, не имеет ничего общего с тем «Юшкиным», с которым сегодня рано утром Китайгородцев беседовал у входа в мотель.
