Андрей Таманцев - Двойной капкан
Богатый был музей. Очень богатый.
В половине девятого вечера после каких-то мелких проволочек наконец вылетели.
Через два с четвертью часа «Ту-154» приземлился в Грозном. Тернер знал, что его должны встретить, и поэтому не удивился, когда у выхода из аэровокзала его остановили два молодых черноволосых человека в приличных темных костюмах с галстуками.
— Мистер Тернер? — спросил один из них. Тернер молча кивнул.
— Добро пожаловать в Грозный, сэр, — по-английски проговорил встречающий. — Следуйте за нами.
Они обогнули заставленную старыми и задрипанными машинами площадь перед аэровокзалом, отчего она напоминала автомобильную свалку, и подошли к темно-синему джипу «судзуки».
Водитель открыл перед гостями заднюю дверцу.
Первым сунулся Нгуен Ли, быстро осмотрел салон и кивнул хозяину:
— Можно входить, сэр.
Тернер уселся в удобное кресло у окна и тотчас почувствовал что-то вроде комариного укуса в левую лопатку. Он поднял руку, чтобы потереть это место, но рука безвольно свалилась на колени. Последними остатками сознания он зафиксировал, что на него словно бы осело безвольное тело его телохранителя Нгуена Ли.
Очнулся Джон Тернер от солнечного луча, который проник сквозь дырявую шиферную крышу и упал ему на лицо. Он лежал на боку на какой-то соломе, руки были скованы наручниками. Ноги тоже были в наручниках, прикрепленных к деревянному столбу, подпиравшему кровлю сарая или амбара. С трудом повернув голову, он увидел неподалеку своего телохранителя Нгуена Ли, тоже в наручниках и прикованного к другому опорному столбу. Никаких признаков жизни Ли не подавал, из чего Тернер заключил, что его телохранителю вкатили либо большую дозу наркотика, либо он оказался к нему более восприимчивым.
Похоже, советники Тернера были правы, не рекомендуя ему лететь в Чечню. Но эта мысль была мимолетной, не имеющей отношения к положению, в котором он оказался.
Джон Тернер всегда был реалистом. А сейчас реальностью был сарай и его положение пленника или заложника. Из этого и следовало исходить.
Сарай или амбар был просторный, возле ворот Тернер увидел трех черноволосых и черноусых молодых людей в каких-то замызганных одеждах. Они сидели у стены, поставив между коленями автоматы Калашникова. Похоже, дремали. Перед ними багровел дотлевающими углями костерчик.
Осторожно, стараясь не привлечь внимания, Тернер подвигал руками и ногами.
Бесполезно. Освободиться от ножных и ручных браслеток не было никакой возможности. Что все это могло значить?
Люди Рузаева знали о его приезде. Правда, ждали они его утренним рейсом, а он прилетел вечерним. И что? Это повод для того, чтобы его взяли в заложники какие-то бандиты? И что теперь будет? Потребуют за него выкуп? Вот что они получат, а не выкуп! Выкуп! Рузаев пусть платит выкуп! Выкуп за него, за Тернера! А? Нет, мир просто сошел с ума!
Но он тут же остановил себя. Не мир. Он не в Лондоне и не в Нью-Йорке. Он в Чечне. А это совсем другой мир, который живет по своим законам. Правы были его советники: не следовало ему сюда ехать. Придется выгнать их всех к чертовой матери. За то, что. не сумели настоять на своем решении. Трудно его переубедить?
А это не имеет значения. Обязаны были переубедить, за это он им деньги платит.
В сарае произошло какое-то движение. Один из сторожей встал, потянулся, разминаясь. И тотчас дверь сарая распахнулась, в проеме появилась какая-то фигура в камуфляже и выплюнула из десантного автомата короткую очередь по тем трем, у костерчика. Все трое тут же осели и повалились в золу. Еще два десантника в черных масках влетели в сарай сквозь полуразбитые стекла с автоматами Калашникова на изготовку. Со двора донеслось несколько очередей и одиночных выстрелов. Затем тот, кто вошел через ворота, отложил в сторону компактный израильский «узи», снял наручники с рук и ног Тернера, помог ему сесть.
— Выпейте это, мистер Тернер, вам сразу станет лучше, — на хорошем английском языке проговорил он и протянул Тернеру две какие-то таблетки и пластиковую бутылку с минеральной водой.
Пока Тернер недоверчиво рассматривал таблетки, незнакомец продолжал:
— По преданию, Иисус Христос родился в овечьих яслях. Примерно в таких же яслях, а если быть точным — в овечьем загоне. Обрели новую жизнь и вы, мистер Тернер.
Не кажется ли это вам символичным?
Тернер все-таки проглотил таблетки, запил их минеральной водой и почувствовал, что ясность сознания возвращается.
— Кто вы? — спросил он.
— Неужели вы меня не узнали? — удивился незнакомец.
— Кто вы? — повторил Тернер.
— Все-таки не узнали! А мы ведь виделись не так уж давно.
Тернер внимательно взглянул на него:
— Азиз Садыков. Правильно?
— Совершенно верно. Под этим именем я встречался с вами в Нью-Йорке. Но я не Азиз Садыков.
Он дал какой-то приказ одному из боевиков, и через две минуты в сарае появился довольно молодой полноватый человек с пышными черными усами и золотой печаткой на пальце. Он был, как и все, в камуфляже и с автоматом в руках.
— Представьтесь нашему гостю, друг мой, — обратился к нему по-английски незнакомец.
— Мое имя Азиз Садыков. Я являюсь советником Султана Рузаева.
— Вы знаете этого человека? — спросил незнакомец, показывая на Тернера.
— Нет, я вижу его первый раз в жизни.
— Вы знаете меня?
— Да, сэр.
— Кто я?
— Вы мистер Джон Форстер Тернер.
— Спасибо, Азиз. Вы свободны.
— Что это значит? — спросил Тернер, когда человек в камуфляже вышел.
— Это небольшой русско-чеченский кроссворд, мистер Тернер. Я помогу вам его разгадать. Чуть позже. А сейчас нам нужно как можно быстрей убираться отсюда.
Выходя из сарая, Тернер оглянулся на стражей. Двое завалились вдоль стенки, а третий лежал ничком почти на кострище. Из-под него растекалось пятно крови, заливая угли и наполняя сарай тошнотворным чадом.
Тернера усадили в джип «субару» с тонированными стеклами. Туда же поместили Нгуена Ли, с которого не сняли ни ручных, ни ножных браслеток. Во главе колонны пристроился открытый «уазик» с крупнокалиберным пулеметом на турели, позади — еще один открытый «УАЗ» с автоматчиками и гранатометчиками. Человек, который назвался в Нью-Йорке Азизом Садыковым, а здесь почему-то именовал себя Джоном Тернером, сел рядом с водителем «субару» и повел коротким стволом «узи»:
— Поехали. Держись впритык.
Колонна двинулась в путь. Часа через два она въехала в какой-то предгорный поселок, белый от цветущей вишни. В одном из просторных дворов Тернера вывели из джипа и вежливо препроводили в прохладную гостевую комнату, глиняный пол которой был прикрыт домоткаными дорожками. Но стол был европейский, высокий, со скатертью и стульями. Пока чеченские женщины, прикрывая нижнюю часть лица, носили еду, незнакомец молча курил. А когда сервировка стола, включавшая в себя, вопреки законам шариата, бутылку смирновской водки и пузатую бутыль шотландского виски «Белая лошадь», была закончена, он сказал:
— По-моему, нам пора объясниться. Не правда ли, мистер Тернер?
III
— Кто вы?
— А как вы думаете?
— Я задал вопрос вам.
— Понимаю. Вы привыкли получать ответы на свои вопросы. Но позвольте вас спросить: кем вы были еще часа два с небольшим назад? Заложником, мистер Тернер.
И если бы мои люди не проследили ваш маршрут и мы не предприняли бы этого небольшого штурма, вы бы остались заложником. И освобождение стоило бы вам очень недешево. Особенно если бы похитители узнали, кто попал к ним в руки.
— Кто вы такой? — повторил Тернер.
— Кто я такой? То, что я ваш освободитель, — это, вероятно, уже не важно. Не так ли? Эту станцию мы проехали. То, что я не Азиз Садыков, — это вы тоже, полагаю, поняли. А то, что я не Джон Тернер, вам об этом и говорить не стоит. Мое настоящее имя вам ничего не скажет. Я — Аарон Блюмберг, гражданин Израиля. Но, возможно, кое-что скажет наименование компании «Фрахт Интернэшнл».
— Да, мелкая лондонская фирма. Они предлагали мне сотрудничество, — припомнил Тернер.
— В ту пору, когда Каспийский трубопроводный консорциум только формировался, — подсказал Блюмберг. — Так вот, я — хозяин этой фирмы.
— Президент там какой-то молодой немец.
— Президент «Интер-ойла» тоже не вы. Тем не менее «Интер-ойл» — ваша собственность. А «Фрахт Интернэшнл» — моя. Мы и не рассчитывали, мистер Тернер, что вы согласитесь сотрудничать с нами. Слишком мелкая рыбешка для вас. Нам нужно было выяснить ваши намерения. И мы их выяснили. Все дальнейшие события показали, что мы были совершенно правы. Вас не устроили бы даже двадцать процентов участия в КТК. Каспийский консорциум вообще был вам не нужен. Вы сделали ставку на другую лошадь.
— И что из этого следует? — спросил Тернер.
— Это же очень просто. Когда крупный и опытный игрок на бегах делает ставку на темную лошадку, как поступают мелкие игроки вроде нас? Стараются примазаться к его игре. Эту цель мы и поставили перед собой. И добились ее. Мы вошли в вашу игру, мистер Тернер. Скажу больше: на правах равных партнеров. И вам придется с этим считаться.
