Сергей Зверев - Полосатый геноцид
– Босс, а вы уверены насчет Таннера? – засомневался плюгавый и пояснил: – Он не показался мне полным идиотом. Служака – да, но не дурак.
– Верно, – хмыкнул Рейвен, – иначе бы не стал сержантом. Но Таннер для нас не проблема. Даже если он остался жив после визита русских коммандос, в чем я не уверен, вряд ли он побежит кому-то что-то рассказывать – он ведь и сам по уши в этом дерьме. Скорее Таннер заляжет на дно в каком-нибудь тихом местечке и будет выжидать. Если у нас не выгорит, он прикинется дурачком и вернется на службу. Если выгорит – он придет ко мне и сделает вид, что ничего не случилось… Нет, в Таннере я уверен. Ладно, ты смотри пока новости, может, увидишь что-нибудь интересное, а я пока сделаю несколько звонков.
Рейвен снова взялся за мобильник. Краем уха прислушиваясь к его вроде бы ничего не значащему трепу, помощник понял, что босс обзванивает своих сообщников в войсках. Лицо Рейвена приобретало все более удовлетворенное выражение – похоже, сегодняшние события выбили из голов колеблющихся соратников последние сомнения: если и устраивать государственный переворот в Либерии, то только сейчас, пока пчелы-убийцы фактически контролируют столицу. Потом может быть поздно. Сообщники, тоже неглупые люди, понимали, что впоследствии или противоядие для белых найдут, или – что вероятнее – до самих пчел доберутся и устранят проблему как таковую. А другой шанс прорваться к власти – когда он еще будет?
Отложив телефон, Рейвен радостно потирал руки – цель так близка! Даже если соратники в конце концов предпочтут другого лидера, кого-нибудь из местных, все равно старина Джозеф поднимется очень высоко, ведь его роль в этих событиях отрицать никто не сможет…
Глава 43
Картинка была, наверное, в духе голливудских блокбастеров – два дорогих и мощных внедорожника несутся по пустынным и темным улицам большого города, поблескивая отполированными черными бортами в свете немногих еще горящих фонарей. Локис, представив себе это зрелище со стороны, усмехнулся. Красиво. Пока они преодолевали многочисленные пробки – вереницы брошенных столкнувшихся машин, которые никто пока не собирался растаскивать, – Ольге пришлось еще дважды выпускать «меченых» пчел. Если бы не Максимка, легко находивший обходные пути, глядишь, пришлось бы пробки или пешком проходить, после каждой пересаживаясь на новые «колеса», – такой вариант предложил было майор, или по очень большому кругу объезжать. И то и другое десантников не устраивало – и долго, и опасно. Впрочем, чем ближе они подбирались к цели, тем легче было ехать: на окраинах пробок и завалов стало меньше. До баррикад же дело пока не дошло, несмотря на многочисленные слухи о предстоящем перевороте. Военные тоже пока не встречались. Правда, пару раз где-то вдалеке в боковых проездах мелькнуло что-то похожее на бронетранспортеры… На улицах пока попадались в основном группы чернокожих подростков, потрошивших брошенные автомобили, пользуясь практически полной безнаказанностью – в городе словно не осталось ни одного полицейского. Они провожали внедорожники внимательными взглядами, готовые в любой момент рассеяться как пыль, понимая, что в такое время на таких машинах здесь могут ездить только очень уверенные в себе люди, и возвращались к своему прежнему занятию, едва джипы удалялись на безопасное расстояние. Орудовали здесь и ребята поопаснее – один раз такие даже попытались остановить десантников, перегородив улицу своими машинами, из которых вылезли человек десять, в основном с дубинками и мотоциклетными цепями. Лишь у пары человек были обрезы. Наверное, они казались себе очень крутыми в этот момент. Правда, момент этот был очень недолгим. Когда из «бумера» вылезли сразу четверо в камуфляже, масках и с автоматами, им даже не пришлось подсказывать, что делать, – банда без лишних слов освободила проезд, и джипы понеслись дальше.
– А здесь словно ничего и не было, – задумчиво проговорил Локис, разглядывая окрестности, почти полностью погруженные во тьму. В это время летевшая где-то в двух кварталах впереди пчела вдруг выписала на мониторе ноутбука небольшую кривую и остановилась.
– В этом районе белых даже днем не встретишь, – объяснил Максимка, – когда-то здесь была окраина, потом город разросся, и эти кварталы оказались почти в центре. Но белые все равно не стали здесь селиться – тут болото недалеко. Для белых вода плохая, и комаров тоже много.
– Извините, ребята, что перебиваю, – вклинилась в начавшийся разговор Ольга, – но, по-моему, наша пчела прилетела. Сделала полукруг и замерла.
– Может, снова потерялась? – предположил Локис.
– Нет, сигнал как раз устойчивый. К тому же… да, точно, я вижу еще два аналогичных сигнала. Похоже, нашлись остальные «меченые» пчелы.
Владимир взглянул на монитор и включил рацию:
– Товарищ майор, похоже, мы нашли их базу. Два квартала вперед, потом примерно квартал налево.
Дальше они поехали намного тише и медленнее. Когда «Мерседес» остановился перед каким-то перекрестком, Локис выключил фары и спросил:
– Теперь куда?
– Налево, метров триста, во дворах, – поколдовав над ноутбуком, уверенно ответила Барышня.
– Надо осмотреться, – решил снайпер и, открыв дверцу, одним махом оказался на крыше джипа. Опустил окуляры прибора ночного видения. Под ногами жалобно всхлипнула, прогнувшись под его весом, тонкая сталь крыши.
«Простите, сэр, – мысленно извинился Локис перед неизвестным ему владельцем „Мерседеса“, – но более простого способа подняться повыше не вижу. Постараюсь больше ничего не сломать. Так, а что это там за пляжный зонтик на крыше, как раз примерно метров триста отсюда? – В окулярах четко нарисовались два силуэта, лежащих под зонтиком за пулеметом. – Хорошая позиция, но не для ближнего боя. Если, что называется, по стеночке подойти, то ничего пулемет не сделает. Разве что на крышу залезть не даст. Интересно, что у них там за машинка? Скорее всего, „М249“, он же „миними“, стандартный армейский вариант. Вряд ли они стали бы тащить на крышу более тяжелый пулемет. „М60“, например. Это только Рэмбо в кино может с такой дурой бегать, словно с гитарой. Но все же придется позаботиться о том, чтобы пулеметный расчет вышел из игры первым. Так, дом примыкает к улице, надо думать, ульи в глубине двора. Наверняка во дворе тоже есть охрана. Но отсюда не разглядеть. Надо подобраться поближе».
Локис спрыгнул на землю. Здесь его уже ждали Горячев и остальные десантники.
– Ну, что разглядел? – поинтересовался майор, передергивая затвор своего автомата. Владимир доложил результаты своих наблюдений:
– Примерно седьмой дом от перекрестка, одноэтажный. Крыша плоская, на крыше пулеметная точка. Вокруг глинобитная ограда, высокая, под крышу дома почти. «Непрозрачная», в общем. Ульи, скорее всего, у дальней от улицы стороны двора, там какой-то навес просматривается. Сколько людей во дворе и в доме, сказать трудно.
Барышня, склонившись в джипе над ноутбуком, подтвердила, что пчелы все еще там. Майор, поколебавшись, еще раз предложил использовать противогазы и защитные костюмы на случай пчелиной атаки. Локис отрицательно замотал головой:
– Товарищ майор, я лучше лишний раз карутангой намажусь. И вам советую. Зря вы так. Ну и что, что она воняет? Помните, как неудобно было на той подставной пасеке огонь вести в спецкостюме? А там ведь у нас позиция была намного лучше, чем здесь. Где гарантия, что эти твари в какую-нибудь щель под маской не пролезут? Зато от карутанги они как от огня шарахаются, сам проверял. Да и видно гораздо лучше, чем в противогазе. Там ведь не дилетанты, мы в этом уже убедились. К тому же неизвестно, сколько у них людей.
Майор махнул рукой: ладно, давай, уговорил. Когда Барышня сняла крышку, Горячев сморщился от невыносимого запаха Максимкиного «защитного средства», но все же первым сунул руку в колбу, полную зеленоватой жидкости, густой, как кисель.
– Выдвигаемся, – скомандовал майор, когда «незащищенных» карутангой не осталось. Десантники побежали вдоль улицы, прижимаясь к высокому забору. Достигнув нужного дома, они остановились. Локис взметнулся на ограду. Устроившись на ней поудобнее, он опустил на глаза окуляры прибора ночного видения и, взобравшись на ограду, скользнул на крышу. Ближний из пулеметчиков очень кстати повернулся к Локису спиной, лежа на боку и рассказывая напарнику что-то смешное и одновременно закрывая ему обзор своим телом. Внизу группа уже подобралась к воротам, и сапер бесшумно и быстро шлепнул на калитку и обе створки ворот по заряду пластита. «Мы готовы», – прозвучал в наушнике голос командира. Локис приподнялся над краем крыши, выпрастывая вперед руку со стропорезом. Второй охранник, заметив за спиной напарника поднимающуюся тень, подскочил, в ужасе раскрывая рот. «Сам напросился, – зло подумал Локис, глядя, как нож входит охраннику в грудь, опрокидывая его на спину. Первый, так и не поняв, что происходит, схватился за винтовку и начал поворачиваться лицом к десантнику, вместо того чтобы просто попытаться поднять тревогу. На такой дистанции Владимир не промахивался с обеих рук. Пистолет с глушителем в его левой руке дважды вздрогнул. Охранник с ножом в груди еще не распластался на крыше, а его напарник уже валился на него, так и не выпустив свою „М16“ из рук. „Наверху чисто“, – негромко произнес снайпер, перекатившись к обращенному во двор краю крыши. „Командир, во дворе перед воротами две автомашины, для вас ульи слева за домом. Одно окно во двор светится. Часовых отсюда не видно, возможно, у ворот и у входа в дом“, – добавил он, заглядывая во двор.
