Михаил Нестеров - Характер победителя
Он не видел, как Марк, пролистав записную книжку телефона, остановился на имени Гвидо Терона и, вызвав меню, присвоил американцу самую почетную горячую клавишу – номер один. Как будто Терон был обвязан тротилом, а взрыватель приводился в действие посредством мобильного телефона.
Мамисашвили поторопил товарищей:
– Надо уносить ноги. Мы храм разрушили. Я укрою вас... в доме своего племянника, – с небольшой задержкой, как будто выбирал мишень в тире, сказал он. – Да и мне спокойней будет. Кстати, вам в свое время доводилось жить в пещере?
– А что?
– Это могло бы вам пригодиться. Вы будете жить в погребе. Пользуйтесь случаем: сегодня я спасаю жизни даром. Ну ладно, поехали. Мне еще сказку сегодня читать.
Глава 22
«В зоне особого внимания»
Военные и полиция перевернули Уплисцихе, но следов диверсантов не обнаружили. Марковцев и Артемов пережидали эту самую горячую пору в подвале дома племянника Мамисашвили, которого Ясон называл Ариком-копателем. У Арика был самый большой винный погреб в селе. Он, по словам дяди, и затоплял поселок, откачивая по весне воду.
Тайник в погребе был устроен так хитро, что даже Марковцев поначалу опешил. Когда они переступили порог дома, Арик прямо при детях – трое мальчишек и две девочки – отогнул край ковра в середине комнаты, потянул за кольцо и открыл крышку. Поторопил беглецов нетерпеливым жестом руки. Над поселком уже несколько раз прошли на бреющем полете «Ирокезы». Уплисцихе окунулся во тьму.
– Здесь нас никто не найдет? – спросил Марковцев. Вход в погреб он заметил сразу: кольцо выпирало, и ковер в том месте со временем протерся. – Сильно сомневаюсь.
Арик снова поторопил гостей.
Марк первым подошел к квадратному люку и глазам не поверил: ржавая металлическая лестница уходила в воду. О нее терся, как катер в бриз, пустой бочонок. Он, как пальцем, указывал на десяток себе подобных, плавающих в стороне.
– Нам бы акваланги, что ли... – заметил Артемов, поддерживаемый Ясоном. – Ну вы-то ладно, потомственные аргонавты...
– Глубоко только под лестницей, – пояснил Арик, полное имя которого было Ариэль. Он на скорую руку показал, что делают во время обыска полицейские: взял трехметровую бамбуковую удочку и опустил в погреб; глубина составила около двух метров.
Сергей первым спустился в погреб, следуя подсказкам Арика-копателя: шагнул в сторону. И тотчас нащупал дно. Михаил Артемов морщился от боли, постанывал, спускаясь следом, обматерил товарища, ненароком задевшего его рану.
– Терпи, Михаил Васильевич.
Они стояли по колено в воде... в широкой металлической емкости, расположенной точно под люком. По бокам она была наполнена мешками с песком, и этот подводный гребень имел в ширину полметра. В сам погреб, высота которого составляла три метра, вела еще одна лестница. Он был сухой и полон запасов продовольствия. Даже большая семья Арика могла продержаться в нем несколько месяцев.
Он был оборудован как дом, только без окон. Одна сторона была заставлена двухъярусными кроватями. У стены напротив нашли себе место несколько стульев, стол, телевизор на тумбочке.
– Что скажешь, Сергей? – спросил Артемов, с наслаждением растянувшийся на жесткой деревянной кровати.
У Марка не нашлось слов. Он последовал примеру товарища; не прошло и пяти минут, а он уже крепко спал.
«У этого человека железные нервы», – подумал Артемов.
Он с благодарностью принял куриный бульон с четвертинками вареных яиц – полупустой, как сказала бы жена. Бульон вообще вещь целебная, поэтому Артемов почти не обратил внимание на то, что вкус у него странноватый, как будто курицу варили вместе с перьями или одни перья.
Сам он уснул только под утро. И приснилось ему черт знает что: он попал в рай. А тот оказался разделен на рай христианский и мусульманский, православный и буддистский. И там не утихала борьба между фанатиками из ислама, которые обрели, погибая за веру, свой рай, и между фанатиками-христианами, которые получили свое. У каждого рая свой бог, свой ключник, свой правитель. Артемов, к своему ужасу, узнал, что грешники из рая попадают в ад. И горе тому христианину, который попадет в исламский ад, и горе тому мусульманину, кого угораздит попасть в ад для христиан. Там тоже есть свои боги, свои ключники, свои правители. И там тоже нескончаемые войны. И Артемов – абсолютно голый, представший перед своим привратником, спросил: «А в этом мире встречаются те, кто встречался в мире том, называемом земным?» «Откуда ты пришел?» – уточнил ключник. «Да», – подтвердил Артемов. – «А с кем бы ты хотел встретиться?» – снова спросил привратник. «Его зовут Марк», – конкретизировал Артемов. Ключник заплакал и ушел.
* * *Сегодня Сергей Марковцев снова вышел на связь с Ленцем. Прошло ровно шесть дней с тех пор, когда он, замещая раненого Артемова, доложил начальнику об этом служебном деле, как если бы ему докладывал сам полковник. Спрут не стал рассыпаться в благодарностях («А мог бы», – прикинул Сергей), он только обронил: «Да, вы неплохо там поработали», и его похвала ударилась о защищенную связь, отозвавшись в голове Марка медным колоколом.
Марк назвал Спруту адрес Арика-копателя и через два дня встретился с агентом ГРУ Николаем Мамедкулидзе. На вид ему было около сорока.
– Как чувствует себя Артемов? – спросил Николай. Он был в неведении, где именно находится полковник. А встреча состоялась рано утром в закрытой беседке в саду Арика.
– Посмотри на меня – и все поймешь. Говорит, трудно служить тому, кто всегда за кадром.
– Он что, стал священником?
– На полпути к этому, – улыбнулся Сергей. – Ты будешь докладывать Спруту?
– Ну нет, – покачал головой Мамедкулидзе. – Так далеко я не заплываю.
– И все же, – упорно стоял на своем Сергей. – Поблагодари его за то, что он дал обо мне хороший отзыв, чтобы я оправдал его.
– Что, примерно в таком стиле тебя и привлекли к работе?
– Насколько я знаю, ему был нужен смелый и позитивно настроенный человек.
Мамедкулидзе улыбнулся.
Марк согласился с тем, что начальник военной разведки изучил его за восемь лет, что они были знакомы. Он знал его старые привычки – а они умирают долго. Марк был одним из немногих агентов, кто сидел с ним в его машине. И он был единственным из тех, кто был гостем в его загородном доме. Их действительно связывали особые отношения.
Мамедкулидзе прибыл сюда, чтобы лично руководить операцией по эвакуации двух разведчиков. Он сразу предупредил, что торопиться не стоит. Точнее, не сразу, а оценив степень безопасности. На его взгляд, Артемов и Марковцев были как у Христа за пазухой.
– Что новенького? – спросил Сергей, когда они разговорились, выпили по стакану вина из подвала Арика. – Что слышно о Гвидо Тероне?
– Гвидо Терон? – Мамедкулидзе пожал плечами. – Ну, например, мне известно следующее...
Он говорил, а Марку казалось, что это сам Спрут сидит перед ним. Надевает очки, берет в руки лист бумаги и, то отдаляя, то приближая его, добивается четкого изображения.
– ...Гвидо Терон отбывает в Вашингтон. Вместе с ним на самолете «Боинг-747» вылетают сотрудники его отдела – Монро, Йошиоки, а также его жена Дайана. В Вашингтон отправится и постоянный представитель ФБР в Грузии Нэд Келли.
– Похоже на отзыв дипломатов.
– Да, что-то в этом сравнении есть, – согласился Николай. – Причина столь поспешного отъезда агентов американских разведок очевидна и связана с провалом операции «Метро». Также мы располагаем сведениями о «встречном» рейсе: в Тбилиси ожидают визита директора ЦРУ и госсекретаря США.
– Слушай, друг, – доверительным тоном спросил Марковцев, – а тебе известно, из какого аэропорта назначен вылет Терона?
– Из аэропорта «Северный», – ответил Мамедкулидзе.
– «Северный»? – не поверил ушам Сергей.
– Да. А что, знакомый объект?
– Да был там однажды... – Марк скрыл свои чувства, разливая вино в стаканы. – Объясни, мне интересно, почему рейс «боинга» с агентами ЦРУ и ФБР выставили на «Северный»?
– Конечно это только предположение, – постарался объяснить Николай. – Вашингтон был крайне заинтересован в благополучном завершении операции «Метро». Козлами отпущения стали истинные виновники провала – Терон и его подчиненные. Нэд Келли, по большому счету, не при делах. Но его поставили в один ряд с агентами ЦРУ. По-русски говоря, с ним директор ЦРУ и госпожа госсекретарь на одном поле срать не захотели. Такой демарш в духе американских политиков. Прилет и вылет запланированы в одно и то же время. В 14.15 в столичном аэропорту приземлится рейс из Вашингтона, а из аэропорта «Северный» вылетит борт в обратную сторону.
– Значит, в 14.15, – повторил Сергей. – Завтра, да?
– Послезавтра.
– А жаль... Терону стоило бы поторопиться, – тише добавил он.
Вечером Марковцев занялся чисткой винтовки, отправив Ясона на поиски патронов к ней. Артемов спросил его: «Что ты делаешь, Сергей?», – тот ответил: «Готовлюсь к войне».
