Сергей Зверев - Черный мятеж
– Что случилось, господин Сытин? Какие-то проблемы?
– Связь с гидропланом пропала…
– Да вы что? Ай-яй-яй… – участливо поцокал языком чиновник.
– Я думаю, ничего страшного, – сказал, теребя воротник сорочки, главный поставщик оружия. – Наверное, ошибка оборудования. Такое иногда случается, не беспокойтесь. Я уверен в Мазуре, иначе бы вряд ли поручил ему это дело.
– Ну конечно. Я и не сомневался в том, что вы поручите дело надежному человеку, – покивал головой замминистра.
Однако уже давно минуло полчаса, а гидроплана все еще не было видно. Сытин окончательно вышел из себя, сорвал с радиста наушники и сам стал отправлять позывные. Однако его попытки также не увенчались успехом.
– Дьяволы, да что же это такое происходит? Куда они запропастились?!
– Что-то здесь неладно, господин Сытин. Как бы там ни было, мне все это очень не нравится. – Растревоженный такими известиями, Роберто Саганипожу был на грани нервного срыва.
«Нет, если так пойдет дальше, то мне ничего не останется, как делать ноги из этой страны, – думал он, поглядывая на разъяренного Сытина. – Похоже, что оружия нам не видать, как своих ушей».
Глава 41
Из валяющейся на пульте рации доносился нервный голос Сытина:
– Пеликан, Пеликан, это Гепард! Пеликан, как слышите, Пеликан, прием?! Твою мать…
– Ты не сильно-то рыпайся. Держи штурвал покрепче и лети, куда говорят. – Мазур держал пистолет прямо у затылка ошарашенного пилота.
– Но мы так не договаривались! – с сильным акцентом протрещал пилот. – Мне было приказано лететь в Лагос.
– Слушай, баран, если хочешь жить, делай, как я говорю. Мы держим курс в открытый океан, тебе ясно?
– Но у нас не хватит топлива, мы пропадем в океане!
– Чушь. Топлива вполне хватит, чтобы долететь даже до Камеруна. – Мазуру надоели препирательства с пилотом, поэтому, сняв с предохранителя пистолет, он крикнул в ухо дрожащему от страха пилоту:
– ДЕРЖИМ КУРС В ОТКРЫТЫЙ ОКЕАН! КАК СЛЫШНО? ПРИЕМ!!!
Обескураженному африканцу не оставалось ничего, кроме как покрепче вцепиться в штурвал и выполнить приказ. Гидроплан начал быстро удаляться от берега, и скоро под ним виднелись лишь воды Гвинейского залива. Однако не прошло и часа, как на фоне безбрежного водного пространства начал вырисовываться контур корабля. Чем ближе самолет приближался к нему, тем ясней становилось – это корабль военный, мало того – военный авианосец. Нетрудно было догадаться, что в этих водах могут присутствовать военные авианосцы лишь одной державы – Франции. Присутствие столь мощной военной поддержки обеспечивает возможность свержения и установления подходящих режимов. Это – стержень французской политики в Африке…
Собственно, об этом и думал Мазур, когда гидроплан уже практически подлетел к авианосцу и начал плавно снижаться, заходя на посадку.
– Все, приводняйся, – коротко бросил Мишель пилоту.
– И ты тоже собирайся, – обратился он к Ольге.
– Надеюсь, хоть сейчас я узнаю, что все это значит?! – первый раз с того момента, когда Мазур самовольно изменил курс самолета, Сытина позволила себе спросить у него хоть что-то.
Она сидела со связанными руками в одном из пассажирских кресел. После попытки сопротивляться импровизированному «захвату» гидроплана Мазур решил, что надежнее будет пристегнуть ее еще и ремнем безопасности.
Ольга понимала, что везут ее отнюдь не к отцу и что алмаза ей не видать. Вопрос состоял только в том, кому он продал ее вместе с заветным камешком? На этот счет у нее догадок почти не было. Однако она не сомневалась, что в ближайшее время получит ответы на все свои вопросы. Быть может, они будут не самыми оптимистичными, но хотя бы станет ясно, что же ей делать дальше.
На борту корабля парочку встретили два офицера. Один из них был тем самым, что разыскивал Мишеля Мазура и Ольгу Сытину на нефтяной вышке. Майор подошел к Мазуру. Девушка уже успела заметить специфические отличия на форме офицеров, и у нее не оставалось никаких сомнений – Мазур привез их прямо в лапы Французскому Легиону. Но зачем? Ведь его тут же арестуют за дезертирство, за самовольное оставление подразделения в боевых условиях и, кроме того, за помощь отъявленному преступнику – Сытину. Может, он ждет оправдания? Но столь внушительная совокупность злодеяний гарантирует ему лишь Высший военный трибунал. Ольга была в полном недоумении. Она покорно стояла и ждала развязки.
Широко улыбающийся майор, положив левую руку на плечо легионера, торжественным тоном произнес:
– Адъютант Мазур! Я выражаю вам искреннюю благодарность от имени Пятой Французской республики за возвращение государственных ценностей, незаконно украденных у народа Нигерии, и за помощь в предотвращении крупных антиправительственных выступлений повстанческой армии!
От этих слов у Ольги помутнело в глазах. Что все это значит? Благодарность от имени республики? За что? Кому? Дезертиру и преступнику?! Она в изнеможении прислонилась к стене.
Здесь стоит немного прояснить ситуацию. Дело в том, что Мазур вовсе не был дезертиром и самовольно ни одного из вышеназванных поступков не совершил. Все его действия, как правомерные, так и не очень, были совершены в соответствии с заранее разработанным планом французского военного руководства. Дело в том, что оно желало не только вернуть алмаз законным владельцам, но и собрать некоторые сведения о деятельности Сытина. Однако пользоваться лишь средствами, применение которых допускал мандат Совета Безопасности ООН, не представлялось возможным. И именно поэтому был избран столь нестандартный план действий.
Мазур, по большому счету, действовал на свой страх и риск, так как в случае провала операции вся ответственность ложилась на него. То есть все его преступления, являвшиеся по большей части составляющей легенды, материализовывались бы в реальные последствия. А так как подставлять в этой связи все высшее руководство военных сил Франции и рисковать имиджем всего Иностранного Легиона было бы слишком большой жертвой, на основе согласия Мазура был в полной мере реализован традиционный для Франции мушкетерский принцип: «одного за всех».
– Вы не имеете никакого права! Это же похищение! – Вряд ли можно было придумать более глупую фразу в ее положении, но Сытина не нашла лучшего способа выразить одновременно и негодование, и искреннее удивление всем происходящим.
Что это глупо – она и сама очень скоро поняла по лицам окружающих ее военных. Они попросту засмеялись. От этого ей стало еще хуже. Что может быть страшнее для взбешенной женщины, если ее эмоции вообще в расчет не берутся?
– Я буду жаловаться! Мой отец наймет лучших адвокатов! Вы ответите за все перед законом! – еще менее уверенным тоном начала Ольга.
– Послушайте, уважаемая, только не надо нам угрожать, – с улыбкой перебил ее Мишель. – Если я не ошибаюсь, это именно вы совершили покушение на французского миротворца тогда на нефтяной вышке?
После этого беспроигрышного хода легионера Сытина совсем потеряла какое бы то ни было желание защищаться. Она сникла, опустилась на какую-то стоящую рядом надстройку и закрыла лицо руками. Силы окончательно покинули ее. Никаких мыслей в голове не присутствовало. Девушка чувствовала себя так, как будто она распалась на мелкие атомы.
– Ну, так вот, уважаемая, – продолжал Мазур. – Мы предлагаем вам сотрудничество на добровольной основе. Ведь в баночке из-под супа «Кемпбелл» не только алмаз, ведь верно?
Ольга не отвечала.
– Конечно, верно, – произнес адъютант. – Хоть камешек выше всяких похвал, но этим ценность баночки не ограничивается.
Стоявшие рядом военные внимательно вслушивались в его слова.
– Я имел возможность исследовать ее содержимое. – Теперь он обратился к лейтенанту и майору. – И нашел там еще кое-что очень полезное.
– А теперь, госпожа Сытина, – взглянул на нее майор, – у нас есть к вам серьезный разговор.
– Что еще такое? – нервно вздрогнула девушка.
– Прошу вас, пройдемте со мной.
Дальнейшая беседа протекала в каюте. Сытина услышала из уст майора и еще какого-то штатского с вытянутым лицом массу неприятных вещей. Во-первых, ей доходчиво еще раз напомнили, что за покушение на французского миротворца, которое она совершила на нефтяной платформе, ей грозит приличный срок. Поэтому в рамках выхода из сложившейся ситуации ей предложили то, что и должны были предложить: сдать родного отца, выложить все, что ей известно. А известно ей было многое.
Действительно, Мазур был прав – в банке, кроме драгоценного камня внушительных размеров, присутствовал и компромат на Бориса Сытина. Зачем? Это было одно из гарантийных средств обеспечения счастливого будущего Ольги и садовника. Ну, ему-то, как оказалось, никакие гарантии вообще не понадобились, судьба мулата повернулась иначе. Даже в случае успешного побега Сытин продолжил бы искать дочь. И вот тогда Ольга, предварительно перебравшись в какое-нибудь укромное местечко, планировала скомпрометировать своего любвеобильного папашу. Вначале, конечно, популярно предупредив его: мол, не стоит нас искать, а то хуже будет. Весьма логично и предусмотрительно – не имея реальной власти и находясь под облавой всех и вся, одним приемом можно было бы свести на нет все усилия Сытина и, возможно, даже Онигминде.
